Николай Глебов - Карабарчик. Детство Викеши. Две повести

В ожидании губернатора, который задержался в соборе, учителя нервничали. Но всё прошло благополучно. Гость обошёл классы и остался доволен школьными порядками.

После его отъезда учитель словесности Хлюпкин дал ребятам сочинение на тему: «Приезд губернатора». Викеша писал бойко и, просмотрев ещё раз работу, подал учителю. Но тут произошло неожиданное. Лицо Хлюпкина вытянулось, тонкие губы сложились в ироническую улыбку:

— Ну-ка, иди сюда, со-чи-нитель, — поманил он пальцем Викешу. По язвительному тону учителя Булыгин понял, что сделал какую-то ошибку.

— Читай вслух своё со-чи-не-ние, — приказал Хлюпкин.

Класс насторожился. Викеша начал несмело:

— «Приезд губернатора»…

— Знаем, что не Спирьки, — перебил его учитель. Кто— то из учеников фыркнул. — Дальше.

— …«Когда их превосходительство, — запинаясь, продолжал Викеша, — зашёл к нам в школу, то первым делом снял с себя лопотину»…

В классе раздался неудержимый хохот. Особенно предавалась восторгу «камчатка». Слышался свист, взвизгивания и дикие выкрики: — Ой, уморил! Ха-ха, хо-хо!

Булыгин стоял красный, как рак, ещё не понимая причины смеха.

— Значит, по-твоему, господин губернатор носит лопотину? Может быть, он был в сермяжке? — издевался Хлюпкин. — Лопотина! Как нужно было написать? — спросил он резко.

— Шинель, — едва слышно произнёс Викеша.

— Садись!

Булыгин уселся за парту и опустил голову.

Он готов был расплакаться от обиды, но увидел сочувственное лицо своего друга Сёмки, его сжатый под партой кулак, многозначительный кивок в сторону «камчатки» и успокоился.

— Мы им дадим в перемену, — прошипел Сёмка, — а на Репку не обращай внимания (последнее относилось к учителю словесности, которого ребята прозвали так за любовь к пареной репе).

Кончился учебный год. Викеша перешёл в четвёртый жласс. Как всегда, он на лето уехал в Озёрное.

После Раздольного с его шумными базарами, людской толчеёй жизнь у деда в Озёрной казалась Викеше необычайно спокойной. Мальчик часто забирался в большой палисадник, где росли высокие, стройные тополя, густая сирень и кусты жёлтой акации. Прислонясь спиной к тополю, Викеша раскрыл книгу, которую он привёз из Раздольного. Называлась эта книга «Овод». Взял он её у своего одноклассника Володи Брагина. Правда, Булыгин не дружил с ним, как с Сёмкой, но этот тихий застенчивый мальчик нравился ему.

В перемену он сидел по обыкновению за партой и, зажав уши, весь углублялся в чтение. Однажды подошёл к нему Викеша.

— Что читаешь? — приподняв обложку книги, спросил он Брагина.

— «Робинзона Крузо».

Булыгин с любопытством стал рассматривать рисунок. С обложки на Викешу смотрел могучий мужчина с перекинутой через плечо козьей шкурой. Его глаза как будто говорили: почитай эту книгу, и ты узнаешь, что если человек обладает мужеством, он может преодолеть любые трудности.

— Где ты её достал? — спросил Викеша.

— В библиотеке, — Брагин поднял свои мечтательные глаза. — Там много интересных книг. Да и у папы они есть. Приходи, посмотрим вместе.

— А в библиотеке я найду эту книгу?

— Найдёшь.

На второй день Викеша прямо из школы направился в библиотеку, которая была открыта на средства богатого филантропа [44] Филантроп — человек, занимающийся благотворительностью. — помещика Войнова. Помещалась она в одной из комнат Народного дома, что находился в центре слободы. Заведовала библиотекой госпожа Малиновская, жена отставного акцизного чиновника, дама неопределённых лет, страшно боявшаяся лошадей и коров.

Викеша с разинутым ртом рассматривал её накрашенные губы, чёрные, как сажа, подведённые брови и накладные волосы, свёрнутые жгутом на макушке. Вокруг лица блестели, как серебро, седые кудряшки.

Опираясь картинно на саблю, возле прилавка стоял офицер и, покручивая усы, рассказывал библиотекарше что-то смешное. Малиновская игриво закрывала ему рот и, откидывая голову, весело смеялась. При каждом её движении накладные волосы сползали немного на сторону и обнажали чуть заметную лысину.

Заметив Викешу, она спросила строго:

— Что тебе, мальчик?

Булыгин потоптался на месте.

— Мне бы книжку.

— Ты первый раз в библиотеке?

— Ага.

— У тебя три рубля есть?

— Зачем вам?

— В залог. — Заметив недоумённый взгляд Викеши, Малиновская добавила: — Деньги нужны под книги, которые ты будешь брать. Понятно теперь? — не обращая больше внимания на Булыгина, она занялась офицером.

«Пеструха», — недружелюбно подумал Викеша и вышел из библиотеки.

Отец был во дворе.

— Тятя, мне три рубля надо.

— Зачем?

— Книжки думаю брать в библиотеке, а там без денег не дают.

— На книжки? Не дам, — решительно ответил отец, — ишь что выдумал, дай ему три рубля на книжки, — точно обращаясь к невидимому слушателю, заговорил Степан. — Мы целый век, слава богу, прожили без книжек и живем не хуже людей, а он выдумал — дай ему три рубля. Сегодня на книжки, завтра на тетрадки, ишь ты! Да где я тебе напасусь денег-то? Ты вот лучше иди уроки учи, а после обеда порожние мешки в амбаре пересчитать надо. Скоро возчики приедут.

Опустив голову, Викеша вошёл в дом.

— Ты что такой невесёлый? Двойку получил? — собирая на стол, спросила мать.

— Тятя мне денег не даёт на книжки.

— Сколько тебе надо?

— Три рубля.

Дарья поднялась наверх и вернулась с трёхрублёвой бумажкой.

— Возьми. Только учись хорошенько.

Викеша с благодарностью посмотрел на мать и спрятал тройку в учебник. Теперь он может читать любую книгу. Да и Сёмке можно давать. У Сёмки ведь денег-то нет, а он всё — таки друг.

Вечерами, когда родители укладывались спать, Викеша осторожно спускался на кухню, зажигал лампу и просиживал за книгами до утра. Новый, неизведанный, чудесный мир открывался перед его мысленным взором. Дебри Южной Африки, необъятные прерии Америки, необитаемые острова. Он поражался смелости юных охотников, восторгался храбростью и благородством Оцеолы, вождя семинолов. Он чуть не плакал над «Хижиной дяди Тома» и забывал обо всём на свете, мысленно путешествуя с детьми капитана Гранта.

Но особенный интерес вызвал у него «Овод», и Викеша увёз его в Озёрную. И вот сегодня, забравшись в палисадник, он с трепетом перечитывал страницы полюбившейся книги.

Через деревья просачивался яркий луч солнца, освещая вдумчивое лицо мальчика, погружённого в мысли о далёкой, незнакомой Италии. Ему казалось, что он слышит вдохновенный голос Овода: — «Падре, мы — жизнь и молодость. Мы — вечная весна, мы — будущее человечества. Заря близко!»

«Мы — будущее человечества», — взгляд мальчика подолгу останавливался на клочке голубого неба, который виднелся через густые кроны деревьев. Не всё было понятно Викеше, но какое-то хорошее, доброе чувство овладевало им, когда он читал «Овода».