Елена Серебровская - Начало жизни

Берег речки у самой дачи сильно зарос кувшинками и водорослями. Надо сделать мосток, с которого можно было бы прыгать прямо в чистую воду. Ничего, приедут ребята, сделаем!

Первая ночь в лагере проходит неспокойно. Целый вечер пели песни, а когда разошлись по комнатам спать, никто уснуть не мог. Лежали, переговаривались, рассказывали друг другу о том и о сем, поверяли свои маленькие тайны. Едва-едва уснули во втором часу ночи, — на новом месте не спится.

Свежее утро прорвалось сквозь зеленые кроны деревьев, заглянуло в чисто вымытые окна дачи. В лесу пели птицы, трава была покрыта холодной росой, словно кто-то по всей лужайке рассыпал бисер.

После завтрака продолжали убирать территорию. Двое ребят, Егоров и Галкин, вместе с Машей побежали в лес, чтобы наскоро обследовать окрестности. Они приехали сюда впервые, как и Маша, трудно было сдержать любопытство.

Войдя в лес, ребята захмелели от радости, от лесного хвойного воздуха. Саша Егоров выломал себе толстую крепкую палку и, ударяя палкой по земле, стал декламировать: «Мороз-воевода дозором обходит владенья свои!»

Откуда-то потянуло дымком. Ребята шагнули вперед, раздвигая ветки молоденьких сосен…

Они прибежали в лагерь с округлившимися от страха глазами, тяжело дыша:

— Пожар! В лесу торф горит!

Коля бросил лопату, которой разравнивал место для линейки:

— Где? Много захватило?

Четверо пионеров во главе с Сорокиным побежали в лес.

Торф горел на площадке примерно в сто пятьдесят квадратных метров. Невысокое пламя лизало сухую траву. Ветер дул в сторону леса, на опушке которого стояли, как стражи, несколько молодых смолистых сосен. Огонь подползал к ним всё ближе.

Ребята стали ломать ветки и пробовали тушить ими огонь, но ничего не выходило. Они прибежали с голыми руками, даже лопат не сообразили прихватить.

Коля послал Машу за подмогой. На площадке возле мачты, приготовленной для лагерного флага, уже толпились девочки.

Подкрепление пришло во-время. Сразу принялись рыть ров вокруг горящего торфа и засыпать пожар песком. Маша орудовала лопатой у самой опушки, ветер нес на нее горячий воздух, дым и острые огненные искры. Поросшая травой земля поддавалась не сразу. Маша налегала ногой на лопату изо всех сил, — сквозь мягкую подошву сандалий чувствовалось, как край лопаты больно врезался в пятку.

Через два часа пожар был погашен. Вечером пришел член сельсовета — рослый дяденька в бумажном сером пиджаке и кепке, и поблагодарил пионеров за помощь Он поблагодарил от имени государства, — ребята помогли сберечь лес — государственное добро.

«Как хорошо у нас получилось, быстро, — думала Маша. — Дружно взялись. В учкоме я всё старалась сделать сама, — боялась, что ребята подведут, а заставить не умела. Здесь я одна из старших, кандидат комсомола. Здесь надо поучиться именно других организовывать. Всё хочется самой сделать, но требуется не это. Вот и Коля говорит, что я за всё сама хватаюсь. Плохой я организатор пока что».

Зеленые еловые ветки украшали красное полотнище с надписью «Добро пожаловать!», прибитое над воротами. Младшие ребята приехали со станции на двух телегах, которые дал соседний колхоз. Старшие с Гошей во главе шли от поезда строем и изрядно устали. Но, подходя к даче, все подтянулись, горнист вытянул вперед руку с горном и затрубил, барабанщик рассыпал мелкую дробь, знаменосец поднял базовое знамя повыше. Так они и вошли в лагерь, радуясь расчищенным, посыпанным песком, дорожкам, зеленым ветвистым деревьям, прочно вбитым в землю столбам турника с железной перекладиной и высоким качелям с новыми крепкими веревками.

Ударная бригада встретила их на крыльце дачи. Все койки были застланы чистым бельем, на тумбочках в консервных банках стояли букеты полевых цветов, а в столовой уже дымился воспетый в пионерской песне белый картофель, политый маслом с жареным луком. Дядя Вася в щегольском накрахмаленном белом колпаке стоял в дверях столовой, приветствуя ребят поднятой вверх поварешкой. На третье он приготовил сладкий клюквенный кисель без единого крахмального комочка, яркоалый и прозрачный.

Вечером на линейке Лоза была избрана председателем совета лагеря. После спуска флага ребята умылись и разошлись спать, а вожатые сидели на перилах широкого дачного крыльца, обсуждая план пионерской работы. Маша любовалась черными силуэтами деревьев, стоящих на берегу реки. На фоне угасающего вечернего заката они, казалось, были нарисованы тушью.

— Я узнал в сельсовете подробности о пожаре, — сказал Гоша, сжимая плотно губы. — Найден бидончик от керосина. Это был поджог. Это классовый враг орудует, кулаки. Мы создаем колхозы, чтобы никто никого больше не эксплуатировал, не угнетал, а они поджигают наш лес, наши дома. Ну ничего, они ответят. А что должны делать мы?

Его не сразу поняли — так неожиданен был переход от одного к другому. Что должны делать мы? Помогать гасить пожар? Хорошо учиться?

— Мы должны помогать молодым колхозам. У них, например, еще не научились учитывать рабочие часы, грамотных людей там мало, вот и надо помочь. Среди нас девять человек комсомольцев. Надо помочь здешним пионерам и комсомольцам, — редко сюда приезжает начальство из области, варятся они здесь в собственном соку. Надо стенную газету выпустить, плакаты нарисовать им, художественное оформление в избе-читальне сделать.

— Я думаю, нам надо ночные дежурства ввести, — сказал Сорокин. — Мало ли что еще кому вздумается подпалить…

— Ну что ж, введем дежурства.

— И еще — надо будет провести военную игру, — продолжал Коля. — Я с ребятами уже ходил осматривать местность. В лагере завода «Красная Бавария» устраивали ночную тревогу, — возможно, и мы устроим пробную, как ты думаешь, Гоша? По условиям военной игры лагерь «Красной Баварии» может напасть на нас в любое время суток. Важно не проспать, не растеряться.

— Устроим пробную тревогу, — согласился Гоша. — Завтра, чтобы не перепугались маленькие, на линейке предупредим, что она будет, а в какое время суток, — неизвестно. По сигналу тревоги все выходят и строятся по отрядам. У нас еще много таких ребят, которые думают, что про войну только в книгах пишут, а на самом деле ее никогда не будет. А вот вы видите: кулаки поджигают лес. Так неужели международные империалисты добрее наших кулаков? Они готовы всех нас живьем сжечь. И нам надо быть ко всему готовыми.

Лоза жадно слушала Гошу Русанова. Он правильно говорил. Но как не хотелось думать о войне, о гибели людей! Куда легче и приятней быть доброй, чем ненавидеть. Но что же поделаешь, если еще есть на земле негодяи, мерзавцы, враги, поджигатели? С ними надо вести борьбу, другого выхода нет.