Эдуард Пашнев - Ньютоново яблоко

– Да зачем вам лошадь?

– Ванкстиныч, это же не роскошь, а средство передвижения, – попробовал научно обосновать Зебрик. – Транспортная проблема.

Но Мария Ивановна уже пошла к телефону, и ничего, видимо, теперь нельзя было изменить.

– Веня вам не понравилась? – упавшим голосом спросил Санька. – Так можно другую лошадь. Можно рысака привести.

– Можно-то можно, да где ж вы его собираетесь взять? – иронически улыбнулся директор.

– Как где? – оживился Санька. – На Хреновском конезаводе. С ручками отдадут. В порядке шефства.

– По правде говорить? – спросил Иван Константиныч.

– По правде.

– Не нравится мне это, – он посмотрел на часы и повернулся вполоборота к воротам. – А вот это нравится.

В ворота, чихая и кашляя, въезжал грузовик.

За рулем сидел новый классный руководитель пятого «А» Трофимчук. В общем, в ворота въезжал сюрприз директора.

Это был настоящий сюрприз.

Все сразу забыли про Веню и бросились к машине, как муравьи, облепили кузов.

До самого вечера ребята катались по школьному двору.

Транспортная проблема отныне и навсегда была решена. Но Иван Константинович сразу же предупредил пятиклассников, что пусть они и не думают садиться за руль до восьмого класса.

Но это были уже мелочи. Главное, появился свой транспорт. И хотя пятый «Б» имел такое же право на этот грузовик, как и пятый «А», все равно Санька и Зебрик считали, что теперь билет в Ленинград лежит у них в кармане.

На следующий день только и было разговоров, что о машине.

Все были довольны.

А Зебрик вдруг опять задумался. Сквозь его очки светилось творческое вдохновение, не предвещавшее ничего хорошего ни школе, ни директору.

– Сань, стукни меня скорее по лбу яблоком, – сказал он.

– Зачем?

– Если машине приделать с обеих сторон кузова крылья и разогнать как следует, она полетит?

– Полетит.

– Вот здорово, будет самолет.

Но Иван Константинович, когда они пришли к нему с этой идеей, заупрямился:

– Никаких самолетов. То им машину подавай, теперь они хотят иметь свой школьный самолет.

Когда мальчишки вышли из его кабинета, он задумчиво опустил на руки голову и расхохотался над их неутомимостью.

Но хохотал он совершенно напрасно. Выйдя за дверь, изобретатели постояли немного, Санька вздохнул и сказал:

– Ну, ладно, мы еще что-нибудь придумаем.

Теперь можно было получить галстук назад. Санька подстерег Леночку Весник, когда она выходила из ворот школы, и преградил ей дорогу:

– Давай галстук!

Девочка расстегнула пальто, рывком потянула с шеи галстук:

– На!..

– А ты? – растерялся Санька.

– Этот твой. Я свой постирала, понимаешь? Завтра он высохнет.

Санька взял косынку, сунул в карман. Но тут же передумал. Слишком дорого она ему досталась, чтобы носить ее в кармане. Отошел в сторонку, распахнул пальто. А повязать не успел. Капелька требовательно потянула галстук к себе:

– Вы, мальчишки, не умеете повязывать…

Руки Леночки вместе с галстуком скользнули за шею и вернулись обратно, чтобы сделать узел.

Леночка отступила немножко назад и опустила глаза.

– Хочешь, я покажу тебе одно место, – сказал Санька, не зная, как выразить благодарность за то, что она сама повязала ему галстук.

– Какое? – застенчиво спросила Леночка.

– Во! Там концерты бывают интересные. Айда?

– Айда!

Деревья, словно школьники, построились друг другу в затылок. Осенью на этих раздетых деревьях поспевают богатые урожаи воробьев. Точь-точь, как сейчас.

Воробьи сидели нахохлившись, распушив хвосты и спрятав взлохмаченные головки. Это делало их похожими на черные пушистые яблоки. А тополя и каштаны, усыпанные чирикающими воробьями, начинают напоминать фантастические живые яблони.

Деревья неожиданно кончились. Дальше начинался железнодорожный мост. Санька вел Капельку в аэропорт на концерт. Когда они были на середине, под мост ворвался товарняк. Он страшно загрохотал где-то там, внизу, и виадук стал неприятно вздрагивать. Рука Леночки выскользнула из кармана пальто и встретилась с Санькиной рукой, и до самого конца моста они шли, взявшись за руки, как в детском садике.

До аэропорта оставалось десять минут ходьбы, но тут Санька вспомнил, что говорила Козлик про марсианский язык, и остановился:

– Стой! Давай зайдем в книжный магазин.

Они пошли прямо к отделу словарей. Санька долго читал названия: французско-русский, учись говорить по-немецки. Русско-английский. Итальянская грамматика.

Продавщица с голубыми глазами, в голубом халате с эмблемой книжного магазина вместо брошки, заметила его внимательный и мучительный взгляд.

– Что тебе, мальчик?

– Скажите, пожалуйста, – краснея пролепетал Санька, знавший, что таких словарей еще нет, но спрашивавший на всякий случай, а вдруг уже есть, – скажите, пожалуйста, у вас есть марсианско-русский словарь? Или русско-марсианский?

Девушка улыбнулась:

– Пока нет, к сожалению… Но будут! Обязательно будут. Ты заходи, спрашивай.

– Спасибо!

– Спасибо! – вслед за Санькой повторила застенчивая Капелька, и они заторопились к двери.

Дверь за ребятами захлопнулась, а молоденькая продавщица погрустнела. Может, она вспомнила свое военное детство? Тогда мальчики опрашивали не словари, а хлеб. Когда привезут, и можно ли будет взять по карточкам за два дня вперед?

А со словарями знакомились уже потом, в вечерней школе.

И вот – аэропорт!

Над крышей метеорологические башенки. Над башенками – сачки, в которые ловят синоптики ветер. Флюгера, антенны. Много антенн. И где они набирают столько радиоволн, чтобы на каждую антенну хватило?

Двери в аэровокзале сквозные. Можно в одни войти с улицы, а в другие выйти и попасть прямо на летное поле. Но Саньке сейчас нужно было не летное поле.

Посередине аэровокзала проход.

Кресла стоят, как в театре, рядами. Только сцены нет.

В левом зале вместо сцены будка справочного бюро. А в правом – галантерейный киоск.

За прилавком высокая, стесняющаяся своего роста девушка. Она поэтому немного сутулится и скромно опускает глаза, когда с ней шутят летчики. А летчики любят пошутить.

Девушка за своим прилавком продает всякие ненужные пассажирам вещи: куклы, одноглазый ночник, мочалки, шкатулки.

Санька потянул Леночку Весник в галантерейный зал. Он выбрал место в четвертом ряду и щедро пригласил:

– Садись!

По аэровокзалу нервно слонялся истомившийся пассажир. Он подходил то к справочной кабине, то к телефонной будке.

Наконец все это ему надоело. Он забрал свои вещи и перебрался поближе к галантерейной лавке. Поставил чемодан, побарабанил по прилавку пальцами, подержал в руках нейлоновую мочалку. Сказал, что дорого, и потянулся за большой шкатулкой.