Вера Инбер - Как я была маленькая (издание 1961 года)

Мы взялись за руки и прошлись хороводом вокруг ёлочки, подпевая музыке. Когда наша столовая кукушка прокуковала первый раз, мы сели за стол. А когда она прокуковала девятый раз, мы подняли рюмки со смородиновой наливкой и чокнулись:

— С Новым годом! С Новым годом!

После ужина мы снова окружили ёлку, разглядывая полученные подарки: каждый получил то, что ему больше всего хотелось.

Даже удивительно, откуда это взрослые узнали наши желания! Дима получил «Приключения Тома Сойера», Тамара — папку для нот, Устинька — букварь, я — сказки Андерсена в голубом переплёте.

Какая это была для меня радость! Больше всего я любила сказку о Снежной королеве, Для тех, кто ещё не читал этой сказки, я могу пересказать её.

В одном городе, в двух соседних домиках, мирно и счастливо жили две семьи. В одной рос мальчик Кай, в другой — девочка Герда, Дети очень любили друг друга. Но однажды в глаз Каю попал крошечный осколок заколдованного зеркала, которое всё показывало криво, неверно. Отражаясь в нём, самые красивые вещи казались уродливыми.

С осколком такого зеркала в глазу Кай стал нехорошим, недобрым насмешником с холодным сердцем. Он забыл своих родных и Герду и позволил злой Снежной королеве увезти себя в её быстрых, как ветер, санях далеко-далеко, на Северный полюс: там сердце Кая должно было стать совсем ледяным.

Всё было бы так, как задумала Снежная королева, если бы не Герда. Не боясь ничего, она пустилась в путь, чтобы спасти Кая. Она шла и шла. Чем ближе к Северному полюсу, тем становилось темнее и холоднее. Льдины громоздились всё выше, охраняя снежное царство. Опасности подстерегали маленькую Герду на каждом шагу… Ах, нет! Я не могу описать всё это так, как рассказано у Андерсена: это надо прочесть самим.

Маленькая Герда спасла Кая. Своей любовью она согрела его сердце. На глаза Кая навернулись слёзы. Он заплакал, и вместе со слезами из глаза вышел заколдованный осколок.

Взявшись за руки, Кай и Герда покинули Северный полюс. Они вернулись домой. И тут только увидели, что стали взрослыми. Вот как долго Герда искала Кая…

Вокруг меня танцевали, пели, грызли орехи, а я, забыв обо всём на свете, перечитывала под ёлкой любимую сказку. И вдруг я увидела, что Дима, стоя за моим плечом, тоже читает про Снежную королеву.

— Да, Дима, — сказала я, — будь спокоен: я бы тоже, как Герда…

Дима ничего не ответил, только погладил меня по руке и дал мне золочёный орех, хотя у меня и своих было достаточно.

После танцев начались игры. Отодвинув стол, мы играли в фанты, в кошки-мышки и в «море волнуется». В самый разгар «море волнуется» в передней раздался звонок, а потом громкий голос дяди Бори, Диминого папы.

— Вы тут поёте, танцуете, — говорил, отряхиваясь, дядя Боря, — а знаете ли вы, что происходит на улице?

— Что, что происходит? — воскликнули в один голос и взрослые и дети.

— Метель. Буран, Заносы. Все улицы замело. Я еле дошёл.

— Пожалуй, нам не добраться домой, — озабоченно сказала тётя Лена, Димина мама.

— О чём толковать! Все останутся до утра, — решил папа.

— Ура! — закричали мы, дети, поняв, что теперь нас не скоро уложат спать.

И мы бросились к окнам смотреть заносы, но ничего не увидели: стёкла были сплошь покрыты стрельчатыми, игольчатыми, перистыми, кружевными, гранёными и ещё разными-разными снежинками.

Зато мы услышали гул, свист, шум, завывание ветра. Казалось, что это сама Снежная королева мчится по городу в своих колдовских санях. Мчится всё дальше, дальше, дальше — на Северный полюс, туда, где сердце может превратиться в лёд, если не согреть его любовью.

— Не бойся, — шепнул мне Дима. — Я с тобой.

Как-то так получилось, что долгое время я путала галок с грачами. Но мама однажды сказала:

— Что ты, Верочка! Хотя они и похожи друг на друга и дружны между собой, но это разные птицы. И повадки у них разные. Галки холода не боятся и зимуют там, где родились, а грачи улетают на зиму в тёплые края и возвращаются только весной.

И мама прочла мне стихотворение Некрасова, которое начинается так:

А потом мама показала мне снимок с картины художника Саврасова. Тут уже другое. «Грачи прилетели» — называется эта картина. Рыхлый мартовский снег. В большой проталине отражаются берёзы. На берёзах суетятся грачи, ремонтируя гнёзда; так и кажется, что слышишь громкие птичьи голоса. Один грач с прутиком в клюве сидит на снегу: вот-вот взлетит. За берёзами — деревушка, за деревушкой темнеют поля. Над полями небо с тёплыми весенними облаками.

Хорошо!

Но, как ни старайся, пересказать картину трудно. А взглянешь — и сразу всё увидишь.

В нашем городе галки жили в городском саду. Каждый год они с нетерпением ждали, когда же наконец наступит весна, деревья покроются листвой и скроют гнёзда от любопытных глаз. «Всю зиму жили как на улице», — шумно жаловались галки прилетевшим грачам.

Но в марте месяце у нас на юге уже недалеко до весны.

Городской сад стоит весь окутанный весенней дымкой. Почки на деревьях — крупные.

В один из таких дней, когда мы собрались на прогулку, тётя Наша сняла с кухонной полки ту самую корзинку, в которой мы относили дяде Оскару медовую коврижку. Теперь мы уложили в эту корзинку бутылку сливок, горшочек масла и белую булку.

— Мы навестим одного больного, — сказала тётя Наша. — То есть даже не совсем больного, но и не вполне здорового. Да это и понятно: человек переутомился и к тому же плохо питается.

Мне очень хотелось спросить, кто же этот человек, но я промолчала, зная, что тётя Наша ответит: «Потерпи и узнаешь».

— Мы идём в меблированные комнаты «Свет и воздух», — объяснила мне по дороге тётя Наша. — Там живут те, у которых нет своей квартиры. Для таких людей недорогая комната с мебелью — большое удобство.

«Свет и воздух» помещались в старом, некрасивом доме. В длинных коридорах было темновато.

«Меблированная комната», куда мы вошли, была меблирована совсем плохо: маленький стол, умывальник с подвязанным краном, чтоб не капал, кривенькая этажерка и продавленная кровать. Это было совсем непохоже на тот номер в гостинице, где жил дядя Оскар.

На кровати лежал не совсем больной, но и не здоровый Иван Васильевич Гребень и с карандашом в руке читал толстую книгу.