Анвер Бикчентаев - Большой оркестр

Но Яша не растерялся.

— Ты не понимаешь, — сказал он. — Так должно быть. Во всех планах, по которым ищут клады, всегда рисуют озеро и скалу. А то ещё ущелья и овраги. Я пытался нарисовать овраг, но у меня не получилось. Поэтому я поставил дуб.

Ахмадей остался доволен объяснением.

— Продолжай дальше, — разрешил он.

— Теперь надо заготовить лопаты, лом и топор…

— А зачем нам топор? — удивился я.

Товарищи на меня взглянули осуждающе.

— Сразу видно, что ты никогда не искал сокровища, — снисходительно заметил Яша. — Топор нужен на всякий случай. Может, придётся вырубать просеку или делать мост…

— Зачем нам мост… если будем искать клад в нашем дворе?

Наверно, Яша не был готов к подобному вопросу, он замигал глазами. На помощь ему пришёл Ахмадей.

— Может, звери, какие встретятся. Придётся отбиваться, — сказал он.

Я ему, конечно, не поверил, но перечить не стал, зная, что к добру это не приведёт.

— Ладно, я достану лопату, лом и топор. У мамы всё это есть… А куда мы денем сокровища? — спросил я, вспомнив обещание, данное Мане, и желая узнать дальнейшие планы моих товарищей.

Яша громко рассмеялся:

— Были бы сокровища! Вот чудак голова! Можно опять запрятать их или отправиться в путешествие…

Но Ахмадей неожиданно стукнул кулаком по ящику.

— Не смей закапывать! — крикнул он. — Ты чего один распоряжаешься? Решим вот как: сдадим сокровища в ювелирный магазин, а на вырученные деньги купим путёвку.

— На курорт собрался, что ли? — спросил Яша, широко раскрыв глаза.

— Нет, я сам не поеду, — нехотя сказал Ахмадей, с минуту подумав. — У Фатымы, знаешь, мама болеет. У них туго с деньгами. Не могут же они каждый год на курорт её отправлять. Так вот я предлагаю…

— Не согласен! — сразу закричал Яша. — Я свою долю не отдам!

— Отдашь!

— Не отдам!

— Ах, так! — Ахмадей стал засучивать рукава. — Держись, Ахмадей!

Яша уступил:

— Ладно, пусть будет по-твоему. Уступаю свою долю сокровищ…

— То-то! — сказал Ахмадей. — А теперь говори: во сколько пойдём на поиски? Я готов хоть сейчас.

— Сейчас нельзя. Сам знаешь, клад всегда ищут при лунном свете… Я предлагаю ровно в полночь, — прошептал Яша.

— Ровно в полночь, — тоже шёпотом повторил Ахмадей. — Сбор в этом сарае…

Я никак не могу понять, почему Ахмадей решил купить путёвку для матери Фатымы. Ведь они подрались, были в ссоре, даже не здоровались… Непонятные дела происходят в жизни!

В двенадцать часов, как было условлено, мы втроём, захватив инструменты, направились в угол двора, где когда-то стоял деревянный дом. Но не успели мы уточнить место раскопок, как услышали Манин голос:

— Вы пришли за кладом, да?

От удивления мы все разинули рты.

— Как она разнюхала? — спросил Ахмадей, подозрительно поглядывая на меня.

Я промолчал, в душе ругая себя на чём свет стоит. Вдобавок Маня была не одна. С нею вместе подошли Фатыма и её брат Искандер. Этого ещё не хватало!

— Я знаю, вы собрались искать клад, — вежливо заговорил Искандер. — Примите и нас в свою компанию. Я сам не буду копать. Мне надо беречь пальцы. Сами понимаете — скрипка…

— А я не боюсь испачкать руки, — вмешалась Фатыма.

— На это не рассчитывай! — отрезал Яша. — Женщины не ищут клады. Если не веришь, почитай книги.

Но Фатыма была не из тех, кто отступает.

— Теперь другое время, — заявила она. — У нас равноправие.

— А ты, Яшка, не задавайся! — неожиданно поддержал её Ахмадей. — Пусть поищет… жалко, что ли!

Я тоже поддакнул:

— Всем хватит!

Яша остался в меньшинстве, и ему пришлось сдаться.

Мы, мальчишки, за исключением Искандера, по очереди брались за лом и за лопату. Яму вырыли достаточно глубокую, но клада всё не было. Зато битого стекла и кирпича было сколько хочешь.

— А почему вы решили именно тут искать клад? — вдруг спросила Фатыма. — Может, его вовсе не было?

Я тоже усомнился. В самом деле, почему мы начали копать в этом углу двора, а не около гаража? Там ведь тоже когда-то стоял старый магазин…

В эту самую минуту Яша быстро нагнулся над ямой, запустил в неё руку и вытащил оттуда монету. Все были поражены.

Мне сразу показалось, что где-то я уже видел эту монету. Не её ли показывал мне Яша, когда пытался завладеть шлангом? Я шагнул вперёд.

— Дай-ка сюда, я взгляну! — потребовал я.

Яша даже переменился в лице. Кажется, он понял, что я хочу изобличить его в обмане, поэтому громко проговорил:

— Я дарю эту монету Мансуру! Первую монету из нашего сокровища!..

— Смотрите, Яшка нашёл монету! — захлопала в ладоши Маня. — Он подарил её Мансуру!

— Покажь монету! — блестя глазами, потребовал Ахмадей!

Я показал ему монету. Фатыма тоже повертела её в руках, даже на зуб попробовала.

— Польская монета, — решила она. — Видишь, написано «польска». И ещё на обороте — «1зл», значит, «злотый». А это…

Но Ахмадей решительно прервал её.

— Она совсем, может, и не золотая, — возразил он. — Кроме золота, тоже бывают дорогие металлы.

— Я не утверждаю, что она золотая! — вскипела Фатыма. — В Польше рубль называется «злотый»…

Ахмадей начал петушиться:

— Монета вовсе не рублёвая. Рубль — сам по себе, злотый — сам по себе.

Поняв, что вот-вот возникнет ссора, я попытался их помирить.

— О чём вы спорите? — сказал я. — Монета ещё не клад.

Во мне боролись два чувства: желание открыть обман Яши и радость оттого, что я стал обладателем редкой и единственной монеты.

— Ты не понимаешь, Мансур, — вмешался Искандер. — Находка монеты говорит о многом. Я слышал, что в подвалах старых домов часто зарывали целые состояния. Кто знает, может быть, тут потайное место всяких драгоценностей?

После его слов у всех загорелись глаза.

— Дайте мне лом! — потребовала Фатыма. — Я тоже хочу копать.

— Не отдам! — заупрямился Ахмадей.

— Отдай, говорят!

— Не отдам!

И тут, прежде чем мы успели вмешаться, Фатыма схватилась за лом. Каждый из них начал тянуть его к себе. А потом не то Ахмадей отпустил лом, не то лом выскользнул из его рук — этого никто не понял. Одним словом, случилось несчастье. Фатыма застонала и присела на землю. Через чулок проступила кровь. Наверно, она сильно поранила себе ногу. Раздумывать было некогда. Маня сбегала домой. Она принесла одеколон и марлю. Промыв рану, мы перевязали ногу. Я боялся, что Фатыма заплачет, но она сдержала себя.

— Болит? — спросил я её.

Она кивнула головой.

— Ахмадей ударил тебя не нарочно, — сказал я.

Она ничего не ответила.

— Ты, Фатыма, не думай, что я нарочно или там по злости, — подтвердил Ахмадей.

Но она опять промолчала.

— Если узнают дома, мне здорово попадёт, — сдавленным голосом произнёс Ахмадей.