Николай Дубов - Беглец

Юрка потупился и не ответил.

— У нас для ребят работы не бывает. Буровой мастер — видал, в очках? — и тот инженер, с высшим образованием. Ты, если уж так прикрутило, в город подавайся, в ремесленное. Там квалификацию получишь, человеком станешь…

Юрка повернулся к выходу.

— Постой, ты небось есть хочешь? — Юрка смущенно пожал плечами. — На вот, у меня завтрак остался.

Отойдя несколько шагов от домика, Юрка развернул газету — между большими кусками хлеба лежали ломтики колбасы. Он решил съесть половину, а половину оставить, но колбаса была такая вкусная, а Юрка такой голодный, что не удержался и съел все. И снова захотел пить. Почему-то дома, когда вода была под рукой, он пил редко и мало, а теперь хотел непрерывно. Возвращаться опять к вышке? Буро-ржавые переплетения ее уже так отдалились, что снова казались голубоватыми. И что там делать? Видно, и Виталий Сергеевич не всегда говорил все правильно и всю правду… «Все это для вас, для тебя…» А на поверку совсем не так. Что ему оттого, что там ищут, нашли или найдут нефть? Это само по себе, а он сам по себе. И на переправе будет то же самое. Вон плывут над ней синие дымки. И там грохочут машины, работают люди. Ну, построят город. А ему скажут: пацанам тут делать нечего…

Уже давно перевалило за полдень, раскаленная улица была пуста, только в стоячей воде промоины-канавы копошились утки. Спрятавшись за железной цистерной у копанки, Юрка долго выжидал и приглядывался — не покажется ли знакомая фигура. Магазин недалеко от колодца, а в него могли навернуться папка или мамка. Хорошо еще, что колодец стоит на самом выезде из села и единственную улицу его видно напролет. На двери сельмага висел замок, на улице ни живой души. Юрка вышел из-за цистерны, открутил вентиль и припал к трубе. Потом он посидел в тени за цистерной — ноги гудели от усталости, ступни горели. Напившись еще раз, он обогнул задами Ломовку, пересек дорогу и по меже между ячменем и виноградником пошел к морю. В Гроховке опасность наткнуться на папку была еще больше, и он решил прийти туда со стороны моря и когда стемнеет. Юрка прошел по берегу до места, от которого до Гроховки осталось километра два, если идти напрямик. Солнце склонялось к западу, но до вечера было еще далеко, Юрка выкупался, лег на горячий песок, чтобы подсохнуть, и, сморенный усталостью, заснул.

— Эй! — загремело над ним.

Юрка вскочил. Рядом стоял Роман Безногий. Юрка сгреб свои одежки и бросился бежать.

— Ты чего, ты чего сдрейфил? — закричал Роман.

Юрка оглянулся и остановился — Роман был один.

— Чего ты как припадочный? — сказал Роман. — Меня боишься?

— Не, — сказал Юрка, — я думал…

На берегу, кроме него и Романа, никого не было. Солнце уже спряталось за уступом берега, вот-вот начнет темнеть. Значит, он долго проспал.

— «Думал», — сказал Роман. — Видно, у тебя ноги быстрей действуют, чем голова, сначала бежишь, потом думаешь.

Роман был совсем или почти трезвый, папки нигде не видно. Юрка начал одеваться.

— Постой, — сказал Роман. — Плавать умеешь? А нырять? У меня закидушка зацепилась, нырни давай…

Шагах в двадцати лежало Романово имущество — пиджак, кошелка и мятый котелок. От воткнутой в мокрый песок короткой палки убегал в море шнур закидушки. Юрка поднял его и, пропуская между пальцами, пошел в воду. Берег здесь оказался приглубый, волна поднялась Юрке до горла, он поплыл, загребая одной рукой, потом набрал воздуху в легкие и нырнул. Если бы не держаться за шнур, он, может, и достал бы до дна, но отпустить шнур он боялся — в воде уже было темно, — а добраться, загребая одной рукой, не удалось. Юрка вынырнул, повернул к берегу.

— Не достал? Эх, так его, придется лезть самому…

Роман отстегнул деревянную ногу, разделся и на одной ноге запрыгал к воде. Плыл он красиво и быстро, лучше, чем ходил по земле. Возвращаясь, он на четвереньках вылез на песок, смотал закидушку, снова ее закинул и опять запрыгал на одной ноге к одежде.

Юрка испуганно смотрел на искромсанную багровую культю.

— Что, не нравится? — сказал Роман. — Вот так, браток: был моряк, красивый сам собою, а теперь вечная слава и полторы ноги… — Он оделся, но, видно, плавая, продрог и зябко передернул плечами. — Выпить хочешь?

Юрка покачал головой.

— Ну и ладно, не приучайся. Все одно я б не дал, самому мало.

Он достал из кошелки бутылку, заткнутую тряпичной пробкой, запрокинул голову и половину мутной беловатой жидкости вылил себе в рот, как в воронку, потом достал кусок хлеба, понюхал и положил обратно.

— Ты что, рубать хочешь? — спросил он, поймав внимательный Юркин взгляд. — На, действуй.

Роман отломил себе небольшую корочку, остальное протянул Юрке.

— А где тебе ногу?.. — спросил Юрка, набивая рот хлебом.

— В Евпатории, в десант…

Он достал бутылку, запрокинул голову и вылил в себя остаток беловатой жидкости.

— У нас курортник утонул, — сказал Юрка. — Помнишь, на «Волге» в подвал приезжал?

Роман посмотрел на него помутневшими глазами и ничего не ответил.

— А ты знаешь, где Сенька-Ангел живет? — спросил Юрка.

— Шоферюга? — Роман кивнул.

— У него тетеньки такой нет, Ю л и в а н н а называется?

Вместо ответа Роман сказал:

— Слышь, Жорка…

— Да какой я тебе Жорка, когда я Юрка!

— А какая разница? — мутно посмотрел на него Роман. — Ты, слышь, собери давай, чего найдешь, костер зажгем, а то трясет меня…

В наступающей темноте собирать топливо было трудно, да и не бывало здесь никогда ничего путного, так только — палочки, тростник, пересохший кушир. Юрка нагреб ворох такого мусора, Роман ловко и быстро разжег костер, протянул к огню руки. За их спинами сразу стало темным-темно.

— Понимаешь, — сказал Юрка, — он утонул, а она осталась. И где теперь — неизвестно. Семен ее увез.

Роман уже опьянел, лицо у него набрякло, он бессмысленно таращился на огонь и вдруг закричал свою песню:

— Ой, був та й нема…

Юрка поднялся.

— Ты, слышь, принеси еще, мало собрал, — сказал Роман.

Юрка хотел сначала уйти потихоньку — пора было идти в Гроховку, пока там не легли спать, — потом ему стало стыдно: Роман отдал ему весь свой хлеб, а он сбежит. Где ему, одноногому, ходить по песку, собирать топливо…

Всё, что было поблизости, Юрка уже подобрал, теперь пришлось идти дальше. Глаза быстро привыкли к темноте и уже легко различали светлый песок и более темные полосы сора, выброшенного морем. Юрка набрал полную охапку и повернул обратно. Красная звездочка костра, приближаясь, разгоралась все ярче. Юрка стал различать световой круг на песке, сидящего Романа, отблески огня на невысоком глинистом обрыве. И в это время раздался топот скачущей лошади. Юрка бросил топливо, метнулся к обрыву и спрятался за его уступом. Неужели дед дал папке Дочку и тот его выследил? А может, его уже милиция ищет? Нет, милиционер на мотоцикле, у него лошади нет…