Эдуард Шим - Ребята с нашего двора

— Кино тут показывали… — переливчатым голоском сообщила Лисапета Вторая.

Затерли шваброй паркет, подвинули на место учительский стол. Начался урок.

Закономерно, что Сережку попросили к доске. Учительница видела его в эффектной схватке и теперь пожелала узнать, одержит ли он победу на ином поприще, более скромном.

Пока Сережка скорбел у доски, раскрасневшаяся от возбуждения Лисапета Вторая нацарапала на промокашке «ВОТ УЖАС!» — и показала Вере, сидящей рядом.

А Вера сейчас больше волновалась за Сережку, чем за драчливого Жеку. Сережка мог схлопотать двойку в четверти.

Лисапета Вторая нацарапала еще крупней «ЖЕКУ ТЕПЕРЬ ЗАСМЕЮТ!».

В этом сообщении уже заключался какой-то смысл. Вера незаметно обернулась к Жеке.

Тот сидел сгорбясь — локти в парту, кулаки под закаменевшим подбородком, — взглядом упирался в одну точку. От всех отгорожен, замкнут, защелкнут на замок… Просто — дикарь, снежный человек, да и только.

После уроков Жека направился к ближней станции метро.

Толпа внесла его в вестибюль; справа там были кассы и разменные автоматы, а левая стена напоминала выставку. Клейкой лентой там были пришлепнуты портреты киноартистов — те самые, из-за которых была драка в классе.

Под цветными портретами расположился складной столик, на нем — прозрачная пластмассовая вертушка. Взлетая и опадая, перемешивались в ней билетики.

На толпу все это действовало интригующе.

— Это че ж за ярмарка? Спроси, гражданин, спроси!..

— Актеров разыгрывают. Вон, на стенке.

— Господи, добра-пирога! Я думала — торгуют чем! Во дожил народ: на все бросается!

— А купить нельзя? Простите, говорю: купить нельзя? Без рулетки? По-человечески?

Простуженная и охрипшая продавщица, отворачиваясь от сквозняка, монотонно выкрикивала:

— Только разыгрываются!.. Только разыгрываются!.. Комплекты в продажу не поступают!.. Специальный выпуск!..

Жека ввинтился в толпу, вынырнул у стола, протянул продавщице мелочь. Он приступал к игре без предисловий и колебаний. Замелькала гранями вертушка, затанцевали билетики. Остановились.

Жека запустил внутрь пальцы, вынул билетик, надорвал. По внутренней стороне, по нежной сеточке узора, шла красная надпись: «БИЛЕТ БЕЗ ВЫИГРЫША».

Жека скомкал его, отправил в урну. Железная урна специально тут была поставлена — для неудачников. Ее размеры наводили на мысль, что жизнь не состоит из сплошных подарков судьбы…

Вытряхнув из карманов оставшуюся мелочь, Жека пересчитал ее и вновь подал продавщице.

— Не везет? — кашляя, спросила она. — Но ты же вчера выиграл? Я помню, ты выиграл!

— Ну и чего?

— Подряд счастье… кха-кха… не выпадает.

Она держала медяшки и ждала, что Жека раздумает. Славная тетка. На такой собачьей должности находится, а сердце доброе.

— Мне надо выиграть, — сказал он.

— Зачем тебе второй-то комплект?

— Вчерашний пропал. Из-за несчастного случая.

Затанцевали, запорхали билетики. Они были надежно замаскированы — абсолютно не отличались друг от дружки. Но Жека уцепился взглядом за один — показавшийся счастливым — и не отпускал его. Шутка ли: последние копейки поставлены на карту.

Он вынул билет, надорвал. Красным по сеточке: «БИЛЕТ БЕЗ ВЫИГРЫША»… Подряд счастье не выпадает, это верно.

Жека выбросил билет в почти заполненную урну и стал пробиваться — встречь людского потока — обратно на улицу. Настроение у него было — хоть вешайся.

Завтра-послезавтра лотерея кончится, и таких портретов нигде не достанешь. Все.

Перейдя площадь, он вошел в сквер, казавшийся замусоренным от осенней листвы. Ветер был холодный, листья мокрые. В середине сквера еще фукал, еще трудился фонтан. Газированная струя взлетала вверх и разворачивалась, как прозрачные пальмовые ветви. Ледяные брызги подскакивали на бортах гранитной чаши.

У сквера остановился длинный автобус, из него повалили туристы, на ходу расстегивая чехлы фотоаппаратов. Очень деловито туристы снялись на фоне струй: брызги сыпались им на головы, но туристы терпели. Потом кто-то бросил в фонтан монетку, исполняя традиционный обряд, и все живенько побежали к автобусу.

А Жека замер в охотничьей стойке. Глядел в фонтанную чашу.

Вода там кипела, белея пузырями; мутно пестрели на дне утонувшие листья, конфетные бумажки. Но кое-где грязное дно посверкивало — ясненько так, серебряно…

Жека лихорадочно соображал, озираясь вокруг.

За кустами, покрашенная зеленым, стояла тесовая будка. В таких будках садовники хранят свои лопаты, резиновые шланги и метлы. Сейчас кто-то бренчал там, постукивая по железу.

Сторож — в клеенчатом плаще с капюшоном — чинил колесо у тачки, осаживая его молотком.

— Дядь, — спросил Жека, — фонтан на обед не выключают?

— Только на ужин, — сказал сторож.

Под его капюшоном не помещалась растительность — много ее было. Борода, усы, бакенбарды, брови. Чубчик с проседью. Остренькие глазки совсем спрятались в заросших ямках.

— Правда, дядь, когда его выключают?

— А тебе зачем?

— Я ключ туда уронил.

— Экой ты неосторожный…

— Крутил на пальце… а он и свалился.

— Железный ключ-то?

— Медный, — быстро сказал Жека. — От английского замка.

Хоть раз в жизни пригодилась школьная физика. Железный ключ можно вытащить магнитом не выключая фонтан…

— Жди до вечера, — сказал сторож. — Вечером буду чистить, поглядим тогда.

— Дядь, мне же домой не попасть! Что же делать?

— А не врать, — сказал сторож. — Нету в английских ключах такой дырки, чтоб на пальце вертеть. Распрекрасно я понимаю, чего ты обронил и чего подбирать нацелился… Ишь, Буратина с ключиком!

Нет, судьба не баловала Жеку. Но если человек упорен, он и судьбу переломит. Жека подумал, что сдаваться еще рано. Пусть фонтан работает без перерыва, но сторож — не машина. Обязательно уйдет обедать. Надо только выждать, набраться терпения…

Втянув голову в плечи, Жека сидел за кустами. Брызги швыряло ветром, куртка намокала. Холодно. Осень. Воробьи — и те попрятались от этой паршивой погоды.

Прошло около часа, и он опять появился в вестибюле метро. Людской поток здесь уже схлынул — в метро тоже бывают приливы и отливы — и у лотерейного столика было свободно.

— Господи!.. — ужаснулась продавщица, увидевши Жеку. — Под какой же ты ливень попал?!

— Бывает, — сказал Жека, стуча зубами. Он злился, но не от холода. Самое противное, когда на тебя все таращатся. Будто не видели мокрых.

— Беги домой!..

— Дайте билет, — сказал Жека, отсчитывая слипающиеся медяки.

От Жекиного вида продавщицу знобило. Она сама была простужена. Осенью вообще трудно сохранить здоровье — кругом сквозняки, инфекция. Надо особенно беречься. А этот мальчишка насквозь мокрый, у него в ботинках чавкает. Какие тут лотерейные билеты, какие звезды кино — горчичники надо покупать!