Эдуард Шим - Ребята с нашего двора

А он, отсчитавши свои медяки, жадно смотрел на пластмассовую вертушку. Не замечая, что с одежды течет…

— Я сама тебе выну билет! — сказала она. — У меня… апчхи… у меня рука легкая.

Не дожидаясь согласия, она вытащила и надорвала билет. Конечно, он был пустой. Уж продавщица-то знала, что выигрывает один из сотни.

— Ну? — спросил Жека нетерпеливо.

— Выиграл, — сказала она. — Бери своих актеров и сейчас же отправляйся домой!.. А-апчхи!.. У тебя есть горчичники?

Он улыбался, растянув синие губы.

— Я закаленный!

Боже, какие мучения с нынешними детьми. И со своими и с чужими.

Однако он отправился не домой. Еще через пятнадцать минут Жеку видели на почтамте, где он устроил скандал — второй скандал за день.

Купив большой конверт из оберточной бумаги, Жека сунул в него портреты актеров, заклеил, надписал адрес. А потом призадумался.

Посетители оглядывались на него, обходили стороной. В теплом помещении куртка и штаны Жеки начали просыхать. Испаряясь, вода превращается в пар. Легкий парок витал над Жекой, озадачивая посетителей.

Но Жека не обращал внимания на окружающих. Печатая мокрые следы, он прошел к автоматической справочной установке. Эти новинки теперь понаставлены везде.

Жека нашел на пульте нужную кнопку, торкнул в нее пальцем. Внутри агрегата зажужжало, засвиристело; под стеклом захлопали куцые алюминиевые крылышки — будто книга перелистывалась.

Свиристенье оборвалось, крылышки замерли, распластавшись. «В ПРОСТЫХ И ЗАКАЗНЫХ ПИСЬМАХ МОЖНО ПЕРЕСЫЛАТЬ РАЗНОГО РОДА ПИСЬМЕННЫЕ СООБЩЕНИЯ…» — такой текст увидел Жека.

Не очень-то свежая была мысль. Не открытие.

Жека по очереди поторкал в другие кнопки. Агрегат суетился, бил себя крылышками — казалось, вот-вот взлетит под потолок. Но толку от кудахтанья было на грош. Необходимого ответа Жека не добился.

Он шепотом сообщил агрегату, чем тот является, и пошел, разъяренный, к одному из почтовых окошек.

— Заказным! — сказал он, шмякнув конверт на прилавок.

— Напиши, мальчик, обратный адрес.

— Не требуется.

— Что значит — «не требуется»?! Как раз требуется!

— Я хочу без обратного адреса! — непреклонно сказал Жека.

— Тогда отправляй простым.

— Нельзя. Тут ценные открытки. Художественная продукция.

— Тогда ставь обратный адрес.

— Я желаю отправить без обратного адреса! — сказал Жека. — А вы дайте квитанцию! Чтоб никто не зажулил!

— Здесь не частная лавочка, здесь государственное учреждение. Никто твое письмо не зажулит.

Девица в окошке оскорбилась. Но Жека не мог ей объяснить, какой ценой достались ему портреты актеров. Необходима уверенность, что их не потеряют на почте, не отдадут в чужие руки.

— Видел я, как вы с письмами обращаетесь! Один раз подставили мешок, а он дырявый!

— Вот что, молодой человек: мне спорить с тобой некогда! Или пиши обратный адрес, или отойди от окна!

— Квитанцию дайте!

— Ты брось хулиганить!

— Тогда жалобную книгу давайте!!

К окошку стягивались любопытные. Почтовая девица стала звать на помощь свою начальницу. Жека забрал конверт, растолкал ротозеев и снова пошел к справочному агрегату.

Алюминиевые крылышки затрепыхались с прежним усердием. Выставили еще одно изречение: «НЕВОСТРЕБОВАННЫЕ ПОЧТОВЫЕ ОТПРАВЛЕНИЯ ХРАНЯТСЯ В ПРЕДПРИЯТИЯХ СВЯЗИ МЕСТ НАЗНАЧЕНИЯ ОДИН МЕСЯЦ СО ДНЯ ИХ ПОСТУПЛЕНИЯ»…

Жека напряженно хмурился, постигая смысл ответа. Не сразу его поймешь.

— Хранятся месяц, — сказал он. — А дальше? На помойку их выкидывают?

Агрегат этого не знал.

Жеке даже обзывать его не хотелось — ведь и обижаться не способен, инкубатор.

Вымарав на конверте пометку «заказное», Жека опустил письмо в почтовый ящик. Большего он сделать не мог.

Вечерами Павлик почти не бывал дома — убегал к Вере или другу Сережке. И совсем редко он сидел дома в одиночестве. Круг знакомых у современного человека обширен — если и захочешь поскучать без гостей, так не дадут.

Но сегодняшний вечер был особенным. Отец Павлика уезжал в командировку, и предстояла — в узком семейном кругу — процедура прощания.

Павлик ждал ее и завидовал отцовской выдержке. Все-таки отец потрясающий человек. Едет в Австралию, а впечатление такое, будто собирается прокатиться на дачу. Никаких волнений, никаких долгих сборов. Такси вызвал без запаса времени, случись малейшая задержка — и опоздает на самолет.

Осталось всего полчаса, а отец неспешно поливает цветы на окне, стучит ногтем по горшочкам.

— Пелагея, через неделю побрызгай кактусы, если не забудешь.

Обращение «Пелагея» появилось недавно. Ничего оскорбительного в нем нет. Сейчас ласкательные имена вышли из моды. Ценится свобода отношений, непринужденность, юмор. Да и вообще невозможно представить, чтобы отец сюсюкал.

— Позвонишь оттуда? — спросил Павлик.

— Попытаюсь.

Мама сказала:

— Кажется, там другой временной пояс? Здесь день, а там ночь?

— Там все по-другому, — сказал отец. — Здесь лето, а там зима. И вообще жители ходят вверх ногами.

— Надеюсь, ты легко приспособишься, — сказала мама.

Она тоже не отставала от отца и Павлика. Умела и пошутить, и понять шутку собеседника. Обожала шумные молодежные компании, увлекалась спортом, любила современную музыку.

Что ни говори, а Павлику с родителями повезло. Никаких расхождений во взглядах и вкусах.

Приятно смотреть, как мать состязается в хладнокровии с отцом. Спокойно сидит, вертит ручную кофейную мельницу. Такси будет гудеть у подъезда, останутся последние минуты, но мать не дрогнет — сварит кофе по всем правилам. С пенкой.

Отец и мать одинаковые поклонники кофе.

— И чего тебя гоняют по заграницам? — спросил Павлик. — Ведь совсем дома не живешь.

— Его отправляют уже по инерции, — сказала мама.

— Конечно, — сказал отец. — Когда отправляли в первый раз, то ошиблись. А потом привыкли и махнули рукой.

Никогда отец и мать не хвастались своими служебными успехами. А можно было. Разъезжая по свету, отец умудрился защитить докторскую диссертацию и стать профессором. Павлик видел, какое почтительное приглашение ему прислано из Австралии: «Мистеру Анатолию Д. Савичеву, профессору. Глубокоуважаемый коллега! Выражаем надежду, что Вы окажете нам честь, прибыв на конгресс…» Такое приглашение хочется прочесть торжественным голосом.

Маму тоже ценят на работе. Еще ни разу спокойно не ушла в отпуск: то задержат, то перенесут на зиму — и мать срочно продает курортную путевку, а Павлика отправляет в лагерь. Похоже, что без матери все нефтяное министерство бьется в лихорадке…