Тамара Лихоталь - Здравствуй, сосед!
- Название:Здравствуй, сосед!
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Детская литература
- Год:1977
- Город:Москва
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Тамара Лихоталь - Здравствуй, сосед! краткое содержание
Повесть о детях, юных любителях археологии, о современной жизни Новгорода и его далеком прошлом, современные дети словно преодолевают грань времени и входят в увлекательный мир прошлого.
Здравствуй, сосед! - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
— Идут! Идут! Зинаида Ивановна и новая училка!
«Наверное, Саламахин! — мелькнуло у меня. — И правда, самый настоящий разбойник! Сказать про меня — «училка»! Зинаида Ивановна только что назвала меня коллегой, а он — «училка»! Ничего умнее не мог придумать».
Мы с Зинаидой Ивановной вошли в класс, и ребята шумно поднялись. Зинаида Ивановна сказала весёлым голосом:
— Здравствуйте, ребята!
А я… я проговорила еле слышно безо всякого веселья:
— Здрасте.
Дальше Зинаида Ивановна сказала, отчётливо выговаривая слова:
— Сегодня у вас урок истории будет вести Елена Александровна. Прошу вас сидеть тихо.
Все сразу заёрзали, зашуршали. А одна девочка, какая-то очень аккуратная, должно быть отличница, подняла руку:
— Ну что ты, Серднёва, хочешь сказать? — спросила Зинаида Ивановна.
— Я хочу спросить, когда придёт Анна Николаевна?
— Анна Николаевна будет вести у вас очередной свой урок в среду, — ответила Зинаида Ивановна.
И девочка, облегчённо вздохнув, опустилась на место. Зато темноволосый, черноглазый мальчишка, сидевший на второй парте возле окна, улучив минуту, когда Зинаида Ивановна смотрела в другую сторону, скорчил мне рожу.
«Саламахин! — с ужасом подумала я. — Вот он, этот разбойник Саламахин!»
А ещё этот Саламахин показался мне почему-то очень знакомым. «Ну конечно, — вспомнила я, — у нас в классе тоже учился Саламахин, только его фамилия была другая — Пеночкин. А так очень похож. И вертелся так же, и рожи строил».
Зинаида Ивановна тем временем, оставив меня посреди класса, сама прошла между рядов и села за последнюю парту. Когда я готовилась к практике, я как-то упустила из виду, что на моём уроке может сидеть кто-нибудь посторонний. И теперь, увидев, что Зинаида Ивановна осталась в классе, я почему-то очень растерялась. С одной стороны, так вроде было бы даже спокойней. Ребята будут сидеть тихо. Даже этот самый Саламахин, похожий на Пеночкина, не посмеет при директоре озорничать. Но в ушах у меня ещё звучало: «Познакомьтесь, это наш будущий коллега!» И сознание, что мой урок будет слушать эта серьёзная деловитая женщина, сковало меня.
Ох, если бы тетрадка в клеточку, лежавшая в моём портфеле, могла бы говорить сама! Тогда всё было бы прекрасно! Но тетрадка молча лежала на своём месте. Я тоже безмолвно стояла посреди класса. А в классе стояла тишина. Ребята сидели и смотрели на меня. Надо же такое — сидят и молчат! Лучше бы они шумели, шуршали, двигались. Тогда могло бы показаться, что я просто дожидаюсь, пока они успокоятся. А так будто часы громко и тревожно отстукивали у меня в мозгу каждую секунду: стук-стук — раз! Стук-стук — два! Стук-стук — три!.. И вдруг что-то и в самом деле зашуршало. Это мальчишка в третьем ряду, ближе к двери, такой тихонький с виду, остролицый, достал тетрадь, вырвал из неё лист и, ловко загибая то один край, то другой, быстро сделал голубя. «Вот он, наверное, Саламахин-Пеночкин! Этот тихоня с виду, а вовсе не тот темноглазый возле окна, который состроил рожу, — подумала я. — Господи, что же мне делать?»
Стук-стук — четыре! Стук-стук — пять!.. — стучали часы. А голубь сидел в руках у мальчишки, готовый каждую секунду взлететь.
В четвёртом классе ребята изучают историю СССР. И тема была моя любимая — культура Древней Руси… «Сегодня я вам расскажу о культуре, которая…» Нет, не так! Немного по-другому: «Мы с вами поговорим…» Я отчаянно старалась вспомнить свой план.
«Пункт а — строительство, архитектурные памятники. Нет, строительство — это, кажется, пункт б . А пункт а — это… это…» Я бы, наверное, всё-таки вспомнила, с чего начинать, но тут вдруг ещё один мальчишка — рыжий, с веснушками (вот он настоящий Саламахин-Пеночкин!), сидевший в среднем ряду, как раз напротив учительского стола, вытянул руку и прищурился, прицеливаясь. Между его большим и указательным пальцами болталась тоненькая резинка. При этом он, быстро работая челюстями, жевал бумажный комок — готовил снаряд для своего метательного орудия. «Рогатка ведь и в самом деле устроена по принципу метательных орудий, применявшихся в Древней Руси… — мелькнуло у меня и опять завертелось: — Орудия, оружие, доспехи — это кажется входит в пункт а . А может, не в а , а в б !» И вдруг я почувствовала: надо начинать! Всё равно с чего! С начала, с конца — только начинать! Нарушить эту ужасную тишину!
И я начала:
— Вы все знаете, что земля плоская. Она плавает в море-океане на трёх китах…
Как только я это сказала — про то, что земля плоская и плавает в море-океане, — Саламахин-Пеночкин, который тогда потихоньку от Зинаиды Ивановны ухитрился скорчить мне рожу, сразу посмотрел на меня. Глаза у него стали круглые и рот немного раскрылся. Но это он не нарочно, а от удивления. И другой Саламахин-Пеночкин — тихоня в третьем ряду — тоже посмотрел на меня и отложил своего голубя.
— Если плыть на ладье на полночь много дней, то приплывёшь в земли, где живёт народ югра, у которого много меховых шкур — и белки, и лисы, и горностай. За железный нож, наконечник для копья или за калёные стрелы нанесёт югра полную ладью меховых шкур. Отвезёшь их на новгородский или на киевский торг и станешь богат, как купец Садко, — рассказывала я дальше.
Теперь уже я перестала волноваться. И никаких Саламахиных-Пеночкиных больше не боялась. Потому что даже Саламахин-Пеночкин третий, тот, что сидел в среднем ряду против моего стола, перестал жевать свой бумажный катыш и снял с пальцев резинку.
— А если плыть всё дальше и дальше на полночь, то приплывёшь на край света к Дышучему морю, — продолжала я рассказывать, уже совсем осмелев. — Это море даже летом покрыто огромными — больше самого большого терема, больше самого высокого храма с колокольней — льдинами. Море старается скинуть эти льдины со своей спины и то набегает на берег, то уходит далеко-далеко, обнажая дно. Бегает взад-вперёд и тяжело дышит. Поэтому и назвали его Дышучим. На берегу этого моря живут люди без голов. Вместо голов у них меховые клобуки, а рот у них в животе. Летом, когда тепло, эти люди сидят в воде — от жары спасаются. А когда наступает зима, они засыпают и спят всю зиму. А ещё на этом студёном Дышучем море вдруг, откуда ни возьмись, набегает чудный свет. Всё вокруг начинает гореть и сверкать, будто вспыхивает тьма радуг. И такая красота вокруг, что ни в сказке сказать ни пером описать!
Я бы ещё могла многое рассказать притихшему четвёртому «Б», но тут прозвенел звонок. Последнее, что я увидела, это были глаза Зинаиды Ивановны, такие же круглые от удивления, как и у Саламахина-Пеночкина первого. Мне показалось, что Зинаида Ивановна не очень довольна моим уроком. А между тем я ведь ничего не выдумала. Я рассказывала о том, как представляли себе люди в те времена окружающий мир. И такой «урок географии» вполне мог состояться в школе, где учился Вишена. В то время новгородские купцы, плававшие на своих ладьях в северные земли за мехами, случалось, попадали иногда на Белое или Карское море и, возвращаясь после трудного и опасного путешествия, рассказывали разные истории, в которых быль перемешалась с выдумкой, реальная действительность с фантастическими измышлениями. Тогда каждый уважающий себя путешественник непременно рассказывал о своих путешествиях разные небылицы. И чем чудней они были, тем больше верили люди рассказчику. Впрочем, учёные не раз убеждались, что в основе выдумки, легенды, фантазии имеется доля правды. Конечно, безголовых людей на Дышучем море не было. Но до сих пор сохранились малицы и паницы, сшитые из оленьих шкур комбинезоны с капюшоном, плотно закрывающим голову и часть лица. Это ненецкая национальная одежда. Может быть, увидев издали людей в таких странных одеждах, склонные к выдумке корабельщики решили, что меховые колпаки заменяют северным людям головы. И другие их россказни тоже можно понять и объяснить. Теперь всем известно, что на дальнем севере зимой почти полгода продолжается ночь. Но впервые столкнувшись с этим, путешественники вполне могли прийти к выводу, что местные жители беспробудно спят всю зиму. И почему Белое море в старину называли Дышучим, не трудно догадаться. Из-за приливов и отливов, с которыми новгородские корабельщики тоже впервые столкнулись на севере. Ну, а райский свет, о котором они рассказывали, — это уж совсем понятно что. Северное сияние, которое, конечно же, должно было поразить людей, впервые его увидевших.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: