Анатолий Мошковский - Черные кипарисы

Даже свежо белевшая новая повязка на ноге очень шла ей.

Аня шла не торопясь, точно бросала вызов скандальным балконам, и тонкие загорелые руки ее были в карманчиках сарафана.

Феликс в панике забегал по комнате, распахнул шкаф, выхватил из ящика светло-серую, в крупную клетку рубашку, сунул в нее голову, заправил в брюки и ринулся к двери.

Замер, прислушиваясь к шумам на лестнице и усмиряя дыхание. Внизу дробно застучали каблуки. Тук-тук, тук-тук. Все ближе, все громче…

Феликс ждал и, когда Аня была в пяти-шести ступеньках от их площадки, распахнул дверь.

— Вползай.

Аня вошла. И внесла в их квартиру улыбку. И, словно сговорившись с Аней, только она шагнула через порог, в их окна широко хлынуло солнце. И еще ярче засверкала нержавеющая сталь строгой трехрожковой люстры, белые ручки радиоприемника и стекла книжных полок, ступеньками развешанных на стенах.

— Очухалась? — спросил Феликс. — От мамочки не влетело?

— Что ты! Заслужила благодарность. Час на огороде торкалась, полтораста морковок прополола… Чуть тебе одну не принесла.

— Что ж не принесла?

— Со свиной хвостик… На ползуба… Не угрызешь…

Феликс засмеялся. Ему всегда хотелось смеяться при виде ее, но смеялся он, когда рядом не было мальчишек.

— Захарки нет еще? — спросила Аня. — Говорят, у кино народу — не протолкнешься… Возьмет ли?

— Должен… Садись. — Феликс кивнул на тахту песочного цвета и крикнул на кухню: — Мама, к нам Аня пришла! — И спросил Аню: — Пить хочешь? Есть квас и вишневый компот.

— Если можно.

— Чего? Могу и то и другое.

— Нет, не надо… Кваску бы.

Феликс, как на коньках, заскользил по паркету на кухню, верхом налил квасу и, расплескивая его, бросился в комнату.

Аня махом выпила стакан и вытерла рукой подбородок. Смахнула с груди капельку и спросила:

— А Ваня не вернулся? — И сама ответила: — Да, конечно ж, нет — далеко ведь… И взбрело же ему тащиться снова! Мне даже жалко его немножечко… Пропалывала гряды и думала о нем… А тебе не жалко его?

— А чего жалеть? Не насильно погнали.

Аня прошлась вдоль стены с полками, разглядывая корешки с названиями книг, — это она делала всегда, когда приходила к ним.

— Верно… Но ведь сам знаешь, один пошел… Свалиться можно… Камень может ударить… Или…

— Попасться в когти кровожадным грифам?

Аня засмеялась, закидывая голову.

— Нет, я всерьез… Я уж думала, Димка пойдет с ним, он ведь хотел пойти…

— Димка все хочет, но ничего не делает, — проговорил Феликс. Неужели она до сих пор не поняла, что это за человек?

— Но лучше б он пошел с Ваней.

— Ничего с Ванькой не будет! — сказал Феликс. — А если он и распорет где-нибудь ногу, папа быстро его заштопает шелковыми нитками, а сломает — возьмет в гипс и срастит. Ты ведь уже слышала, какой он хирург, — первый класс! Столько ему благодарностей…

Аня посмотрела на Феликса и ничего не сказала.

Внезапно во дворе раздался шум, и Аня бросилась к окну. Сильно высунулась из него, словно собиралась выпрыгнуть. И сразу же закричала:

— Вань, ты? Живой? Ну как? Нашел?

Феликс подошел к окну и глянул через прозрачную занавеску, чтобы со двора не видели его.

— Нашел! — Но этого Ване показалось мало, он вынул из кармана кассету и показал. — А ты что, здесь живешь?

— Нет, я у Феликса в гостях, — ответила Аня и, одернув сзади платье, легла на подоконник. — Небось ой как устал?

— Нет, ничего… Только ногу немного вывихнул у речки…

— Что ты говоришь?! — ужаснулась Аня. — Больно? Как же ты пришел? Хромаешь?

— Ничего. Теперь почти прошло. Смотри, как хожу… — И он, почти не хромая, прошелся по двору, как будто Ане это было очень интересно.

— А где нашел? У грота?

— Нет, возле речки. На обратном пути потерял…

Аня обернулась к Феликсу:

— Ты слышал, что он говорит? Он нашел… Нашел!

— Молодец, — сказал Феликс. — Герой… Его так и распирает от собственной храбрости.

Аня вдруг громко рассмеялась:

— Скажешь чего! Он смешной и очень упрямый — вот это да, вот это похоже на него…

— Тебе видней. — Феликс пожал плечами, отошел в глубь комнаты, присел на тахту и стал ждать, когда Аня кончит разговор через окно.

А конца разговору не было, потому что она уже переговаривалась не только с Ваней, но и с Аркашей и даже с Лидой, которая тоже, кажется, выползла на улицу. Во дворе стоял восторженный галдеж. Вдруг Феликс услышал частый голос Захарки, вскочил с тахты и подбежал к окну.

Его Адъютант стоял рядом с Ваней и, размахивая руками, что-то расспрашивал.

— Захар! — крикнул, не сдержавшись, Феликс. — Я тебя жду.

— Бегу!

Захарка оторвался от кучки ребят и бросился к их подъезду. Бежал он, наверно, на третьей скорости, потому что через пять секунд раздался звонок в дверь, но Феликс не торопился ему открыть. Звонок повторился. И еще раз. И еще. Феликс сидел у низенького журнального столика, постукивал пальцами по твердой пластиковой поверхности его и ждал. Аня все не вылезала из окна и звонков не слышала.

Наконец Феликс встал и открыл дверь. И увидел смуглую черноглазую рожу.

— Он принес! — выдохнул ему в самое лицо Адъютант. — Отыскал!

— Купил? — спросил Феликс.

Лицо Захарки сразу скисло, поскучнело:

— Нет… Такая очередь… И ни одного знакомого впереди… На первый сеанс уже кончились…

— Почему не взял на второй?

— Но ты ведь сказал, чтоб на первый…

— Беги и бери на второй сеанс, — сказал Феликс. Захарка уже метнулся было к двери, но Феликс поймал его за рукав. — Постой… Есть небось хочешь?

— Да не прочь… На горе ведь только жевали…

— Идем. — Феликс провел его на кухню, где мать палила на газе курицу и остро пахло жженым пером, взял из холодильника масло, разрезал пополам московскую булочку, положил туда ножом толстую плитку масла, густо посыпал сверху сахарным песком и протянул.

Захарка впился зубами в булку, как молодой волчонок в ягненка, и благодарно закивал головой.

— Ну валяй, — Феликс слегка подтолкнул его к коридору. — И чтоб достал, иначе не возвращайся. Ни живой ни мертвый.

— Достану, — с набитым ртом произнес Захарка и убежал.

Через три минуты Ваню позвала мать, во дворе стало тихо, и Аня наконец отошла от окна.

— Как там наш герой? — спросил Феликс. — Других увечий нет? Многое выяснила?

— Все в порядке… Только он… Знаешь, что он принес еще?

— Что? — спросил Феликс.

— Змею… И знаешь какую? — В голосе Ани звучало удивление, радость и даже что-то вроде восхищения. — Гадюку!.. Увидел, расщепил палку и поймал, зажав в ней ее головку… Она теперь у него дома, и он хочет послать ее в Ярославль и не знает, как это сделать…

— Ценной бандеролью! — сказал Феликс. — Проделать дырочки, чтобы гад дышал и высовывал свой язычок, и послать… Проще простого!