Алексей Мусатов - Мамаев омут. Повести и рассказы

Кузьма Семёнович расписался за ценное письмо, потом, угостив почтальона папиросой, заговорил с ним о плотниках, штукатурах, о том, где бы раздобыть белила и олифу.

Вовка беспокойно вертелся около отца.

Каждое лето любящие родители устраивали Вовку в пионерский лагерь. Сначала это был свой, районный лагерь, потом лагеря разных областных учреждений. А этой зимой отец даже пообещал Вовке путёвку в «Артек», если только сын с отличием закончит учебный год. Особых успехов Вовка не проявил, но в седьмой класс всё же перешёл и всё лето бредил только Чёрным морем.

А недели три назад перегудовская школа получила телеграмму. Обком комсомола просил срочно выслать характеристики лучших опытников и юннатов, чтобы послать их в пионерлагерь «Артек» или «Орлёнок».

Директор школы и старшая пионервожатая составили список и отправили его в город.

Вовка Ерошин в этот список, конечно, не попал и с того дня потерял покой.

Серафима Ивановна, сердобольная Вовкина мамаша, заведующая местным магазином, ни в чём не отказывавшая своему любимцу, чуть ли не каждый день напоминала мужу об обещанной путёвке в «Артек».

Вовочка молодцом закончил учебный год, переутомился, имеет полное право на отдых, и морской воздух пойдёт ему только на пользу. Да и сам Кузьма Семёнович уважаемый человек, печётся о школе, как о родном доме, и директору ничего не стоит похлопотать о лишней путёвке для сына.

— Так туда же только лучших пионеров посылают, — заметил как-то Кузьма Семёнович.

— А наш сын, значит, не лучший! — возмутилась Серафима Ивановна. — Вовочка, ты слышишь, как тебя унижают? А кто на все пионерские сборы ходит? Кто больше всех макулатуры принёс в школу? Кто ягоды на школьном участке собирал?

Отец попытался было возразить: бумажная макулатура, дескать, заслуга матери, это она нагрузила сына залежавшимися в магазине книгами, а насчёт ягод ещё неизвестно, куда Вовка больше их отправлял — в кузовок или в рот.

Но натиск родительницы был так энергичен, что добрый Кузьма Семёнович не выдержал. В список передовых юннатов Вовку, конечно, включить не удастся, но поговорить в городе о путёвке он, пожалуй, попробует. Есть у него там кое-какие старые связи и знакомства.

— Только бы ты, того… — попросил отец Вовку, — хотя бы к юннатам приписался, активность проявил. Вдруг для характеристики потребуется…

— Будет активность, будет, — заверила Серафима Ивановна, и, когда отец ушёл, она окончательно успокоила сына: — Теперь уж папочка наш расстарается. Считай, что путёвка у тебя в кармане.

Потом она вспомнила про наказ отца насчёт активности.

— Ты, конечно, прояви… Но в меру, особо-то не утруждай себя.

Для начала Вовка записался в звено юных опытников Зины Пахомовой. Звено называлось «Сладким» и выращивало на пришкольном участке арбузы. Это была новинка на строгой перегудовской земле.

Раздобыв арбузные семечки, юннаты прорастили их в торфяных горшочках, а потом высадили на участок под открытым небом.

Всходы принялись, пошли в рост, выбросили зелёные плети с пупырчатыми листьями, потом зацвели крупными жёлтыми цветами.

Когда Вовка пришёл в «Сладкое» звено, толстые плети уже были покрыты зелёными арбузами величиной с детский мяч. Ребята знали каждый арбуз и нянчились с ними, как с малыми детишками.

С первых же дней работа в «Сладком» звене показалась Вовке совсем не сладкой. Участок надо было поливать, рыхлить землю, выпалывать каждую травинку, собирать руками каких-то зловредных букашек и червячков.

Вовке всё это скоро надоело, и он заскучал. Но попробовать арбуз ему очень хотелось. И как-то раз, не утерпев, он проковырял дырку в арбузе и зачерпнул полную ложку зеленоватой мякоти. Сунул в рот и выплюнул: мякоть оказалась невкусной, как сырая картошка.

— Тоже мне арбузы. Поеду на юг — настоящих поем, сахарных.

Ребятам Вовка сказал, что дырку в арбузе проклевали нахальные вороны, и записался в звено к своему тёзке Вовке Горелову.

Тот слыл большим любителем леса. Весной он с ребятами сажал молодые дубки и ёлочки, делал прививки на дикорастущих яблонях и грушах, а сейчас уничтожал на деревьях непарного шелкопряда. Гореловские ребята даже завели своё «школьное лесничество».

Но и здесь Вовка не прижился. Его больше тянули к себе речка, рыбная ловля, купание. Ведь он не куда-нибудь поедет, а на Чёрное море. А там волны не шутка, и шторм может застать, так что плавать надо уметь как следует…

— Ну, папа же… не тяни, — торопил сейчас Вовка отца, который перекладывал письмо с ладони на ладонь, словно горячий блин.

Кузьма Семёнович наконец вскрыл пакет. Вовка нётерпеливо вытянул шею: сколько же в нём путёвок? И кому?

Путёвка была одна. И при ней сопроводительная бумажка.

Кузьма Семёнович прочёл её и развёл руками.

— Вот так, сынок… Зарезали нашу заявку. Дают одну-единственную путёвку, да и то не в «Артек», не в «Орлёнок», а в какую-то «Чайку».

— А кому путёвка? — упавшим голосом спросил Вовка.

— Да Вовке Горелову… Так и написано: «Владимиру Александровичу…» Везёт же парню! Второй год посылают.

На лице у Вовки появилась знакомая отцу гримаса — вот-вот захнычет.

— Что ж ты… и попросить не мог.

— Так просил же… Личный разговор имел с руководящими товарищами, можно сказать. Значит, не хватает у них путёвок.

Вовка отвернулся лицом к стене и зашмыгал носом.

Отец страдальчески поморщился.

— Да ну же, перестань… Ещё не всё потеряно. Сейчас на почту схожу, позвоню в обком… Может, и для тебя что найдется.

Он ещё раз взглянул на путёвку и ахнул:

— Батюшки, да она же «горит»!

— Кто горит? — не понял Вовка.

— Путёвка «горит». Она же с десятого числа, а сегодня уже восьмое. Значит, завтра утром выезжать надо. Где Горелов?

— Сам знаешь где… в лесу.

— Ах, чтоб вас! — засуетился Кузьма Семёнович. — Тут ремонт в школе, дел по горло, а я ребятишек разыскивай. — Он вопросительно посмотрел на сына. — Слышь, Вовка. Добеги до этого Горелова… Скажи ему про путёвку. И пусть в момент собирается и утром на поезд.

«Очень мне нужно», — хотел было сказать Вовка, но вовремя спохватился. Отец добрый-добрый, но лучше его не сердить.

— Я сбегаю, — согласился он. — Только мамке скажу, чтоб ты в город обязательно позвонил.

— Сказал, позвоню — значит, позвоню, — нахмурился отец и тяжело вздохнул. — Ох, Владимир, жмёте вы на меня с матерью… масло давите.

Вовка Ерошин примерно знал, где разыскивать своего тёзку — надо было добраться до Шумиловой рощи. Он прошёл через центр посёлка, миновал деревню и очутился на колхозном поле.

И тут Вовка решил, что в лес ему спешить особенно незачем — поле всегда таило для него немало соблазнов. «Пошли опыты проводить», — говорил он обычно своему дружку Петьке, и мальчишки, забравшись в поле, вдоволь лакомились морковью, репой, молодыми початками кукурузы.