Людвик Керн - Проснись, Фердинанд !

– Может, оно и верно, – согласился Фердинанд. – Зачем рисковать? Перенесём его в таком случае на субботу. Что вы скажете о субботе, мой друг?

– Суббота и в самом деле идеальный день для парада, – ответил адъютант. Но у субботы есть один недостаток, генерал…

– А именно? – осведомился Фердинанд.

– Суббота всегда накануне воскресенья, и все к нему готовятся. Одни идут к парикмахеру, Другие принимают ванну, третьи гладят дома костюм и так далее… Кто будет любоваться парадом?.. А без зрителей парад – не парад. Вы ведь, наверно, и сами так считаете?

– Весьма справедливо, – снова согласился Фердинанд. – Без зрителей парад не парад. Надо будет записать: в этой фразе таится великий смысл. Без зрителей парад – не парад… Без зрителей парад – не парад…

И Фердинанд несколько раз подряд повторил эти слова, наслаждаясь их звучанием и взвешивая скрытую в них глубокую истину.

– В какой же день мы можем, по вашему мнению, рассчитывать на наибольшее количество зрителей?

– Мне кажется, – ответил, поразмыслив, адъютант, – наибольшее количество зрителей бывает в воскресенье.

– Значит, вы считаете, что воскресенье больше всего подходит для парада? спросил Фердинанд, испытующе глядя на своего офицера.

– Я думаю, да, генерал, – с уверенностью произнёс адъютант.

– Что ж голову ломать? – сказал Фердинанд. – Устраиваем парад в воскресенье, и делу конец.

– Слушаюсь, генерал. В воскресенье в десять утра, не так ли?

– Нельзя ли позднее? – простонал Фердинанд. – Я так люблю поспать в воскресенье.

– Днём бывает жара, генерал. А когда жарко, вид у солдат несвежий. Не то что с утра. Поэтому я советовал бы часов в десять.

– Ладно, – вздохнул Фердинанд. – В десять так в десять.

– И ещё одно, генерал… – заметил адъютант.

– Слушаю.

– Помните ли вы о том, что нам сегодня к портному?

– Понятия не имею.

– Вы, по-видимому, изволили забыть об этом.

– Возможно, – согласился Фердинанд. – А для чего, собственно, нам к портному? Не можете ли вы открыть мне эту тайну?

– Вам надлежит примерить новый мундир, – отрапортовал, вытягиваясь по струнке, адъютант.

– Тот, который на мне, очень мне нравится, – признался Фердинанд, любуясь своим отражением в зеркале. – Я думаю, вы со мной согласитесь: мундир у меня отличный.

– Соглашусь, – ответил адъютант. – Мундир у вас в самом деле красивый, но тот будет ещё красивее. Принимать парад в старом мундире не полагается.

– В каком? В старом?.. – крикнул в негодовании Фердинанд.

– Тысячу раз простите, – пролепетал испуганный адъютант. – Я не хотел вас обидеть…

– А я ни капельки не обиделся, – весело отозвался Фердинанд. И тут же, изменив голос, грозно прорычал: – Но мой мундир обиделся. Невежа, ты должен немедленно извиниться.

Адъютант стоял бледный, не в силах произнести ни слова.

– Почему молчишь? – спросил Фердинанд.

– Потому что не знаю, с че-че-чего начать, – заикаясь, пробормотал адъютант.

– Тебе не приходилось просить прощения у мундира?

– Ни разу.

– Хорошо. Тогда повторяй за мной: "Прости меня…"

– Прости меня… – повторил адъютант.

– …прекрасный мундир…

– …прекрасный мундир…

– …за то, что я…

– …за то, что я…

– …осмелился…

– …осмелился…

– …назвать тебя старым…

– …назвать тебя старым, – повторил, как эхо, адъютант.

– Больше никогда…

– Больше никогда…

– …я этого не скажу…

– …я этого не скажу…

– …и прошу тебя…

– …и прошу тебя…

– …простить мне…

– …простить мне…

– …эти глупые слова.

– …эти глупые слова.

– Прощаю! – отозвался басом мундир Фердинанда.

– Видишь, какой он великодушный? – сказал Фердинанд.

– Невероятно!.. Это невероятно! – пробормотал адъютант. – Вот уж не думал, что мундиры разговаривают.

– Не все, друг мой, не все, – ответил Фердинанд, гордо выпячивая грудь.

Он и сам поразился, когда мундир вдруг заговорил, но был достаточно умён, чтобы скрыть это.

"Когда останусь один на один с мундиром, – подумал Фердинанд, – я с ним потолкую. Наверняка он расскажет мне что-нибудь интересное. Не имею понятия, каким образом он на мне очутился, но вижу, что это не первый встречный мундир. Похоже, что он очень и очень умный".

– Теперь вы поняли, – обратился к адъютанту Фердинанд, – почему я ни за что на свете не желаю расставаться с этим мундиром?

– Да, генерал. Теперь я понял.

– Ни к какому портному мы не поедем, а парад я буду принимать в этом мундире, ясно?

– Так точно, генерал. И нисколько даже неудивительно.

– В воскресенье в десять ноль-ноль мы появимся на трибуне вдвоём: я и мой мундир! – произнёс Фердинанд.

– Слушаюсь, генерал!

– Кругом марш!

Щёлкнув каблуками, адъютант вышел из комнаты, а в коридоре, прикрыв за собой дверь, долго крутил в изумлении головой.

– Как это ты на мне очутился? – спросил у мундира Фердинанд, когда они остались одни.

– О, это длинная история, – пробасил в ответ мундир.

– Расскажи хоть в двух словах, – попросил Фердинанд, который обожал слушать истории.

– Сядем где-нибудь, – произнес мундир, – стоя неудобно рассказывать.

– Прошу… – ответил Фердинанд, указывая на большое глубокое кресло. Тебя это кресло устраивает?

– Пожалуй… – отозвался мундир. – Итак, сядем.

И они сели в одну и ту же секунду. Хотя, по правде сказать, на какую-то долю секунды мундир уселся раньше Фердинанда, по той причине, что мундир был снаружи, а Фердинанд внутри.

– Как я на тебе очутился?.. – заговорил мундир, удобно расположившись в кресле. – Насколько я припоминаю, такой именно вопрос задал ты мне в начале нашего разговора…

– Да, – ответил Фердинанд. – Это меня очень интересует.

– То, что я очутился на тебе, а не на ком-нибудь другом, является всего лишь стечением обстоятельств, – сказал мундир. – Просто я случайно напялился на тебя, вот и всё, понятно?

– То есть как "напялился"? – не удержался от вопроса Фердинанд.

– Видишь ли, – заметил мундир, понижая голос, – уже много лет живу я в музее. В музее приходится скучать, и вот, чтоб немного проветриться, я выхожу время от времени в город. Но поскольку я мягкий, гулять сам по себе я не могу, и я ищу всегда попутчика, который меня носит…

– Начинаю догадываться, – протянул Фердинанд.

– Разумеется, я стараюсь напялиться на кого-нибудь посимпатичней. Я думаю, ты знаешь и сам: лучше путешествовать с кем-нибудь симпатичным…

– Ещё бы, – согласился Фердинанд.

– На этот раз я напялился на тебя, ты показался мне симпатичным, и это всё. Кроме того, я очень удачно тебя облегаю, что тоже имеет немалое значение. Иначе говоря, я на тебе красуюсь.

– Я очень рад, – поспешно проговорил Фердинанд, который, как многие из нас, радовался, услышав про себя приятное слово.