Агнеш Балинт - Гном Гномыч и Изюмка

Но Гномыч очень удивился и, конечно, не поверил:

– Тебе? Как же она тебе могла прийти?

– Никак не могла, – уставившись глазками-бусинками на Гномыча, отвечал хомячок. – Мне ее Изюмка сказал.

Изюмка готов был сквозь землю провалиться.

– Я… я… – забормотал он. – Это… как его… Я сказал…

Зато Фадейка хорошо помнил, что сказал поросенок, и решил помочь ему:

– Ты сказал: «Если Гномыч спросит, чья была мысль, скажи: мол, твоя».

– Ага! – многозначительно произнес Гномыч, бросил на Изюмку строгий взгляд и, круто повернувшись, ушел в дом.

Тем временем поросенок принялся усердно работать: убирал обломки боевых судов, вымел двор. Да так, что ни прутика, ни семечка тыквенного не найти. Ничто больше и не напоминало о недавнем морском сражении.

Но Гномыч все и так хорошо помнил. И когда Фадейка заснул в прохладном доме, Гномыч отчитал Изюмку:

– Тем, что ты кабачки погубил, ты сам себя наказал. Теперь не скоро доведется тебе их есть. Ни со сметаной, ни без нее. А вот за то, что ты вину с больной головы на здоровую свалить задумал, за это я на тебя сильно обижен.

– Я сам на себя обижен, – признал вину Изюмка. И Гномыч не стал даже журить озорника. Он понял, что Изюмка впредь никогда не будет прятаться за Фадейкину спину.

Рос Фадейка, подрастал. И с каждым днем становился все разговорчивее. Вначале это забавляло Изюмку. Вместе с Кишмишкой они обучали маленького хомячонка всяким стишкам и песенкам. А когда Фадейка потом их пел или декламировал, они чуть не умирали от восторга. Но Фадейка мог петь или читать стихи и невпопад. Например, приляжет Изюмка отдохнуть в тени под кустиком, а хомячок уж тут как тут. Наклонится над самым Изюмкиным ухом и запоет:

– Фадей! – прихрюкнет, бывало, на него Изюмка. – Будь хорошим хомячком, не приставай.

– Ладно, – тихо соглашается хомячок. А минуты через три снвоа за свое принимается:

…Кто в ногу не шагает…

– Кому я сказал? Будь… – начинает Изюмка.

А Фадей в ответ:

– Я и есть хороший хомячок!

– Был. На три минуты. Но я-то хочу по меньшей мере часок поспать. Ступай отсюда!

Иногда ему удавалось спровадить Фадея. А иногда и нет. Так что вместо сна Изюмке теперь чаще приходилось по-другому отдыхать: рыть пятачком землю на лугу. Изюмка надеялся, что однажды он выроет какой-то клад. Например, полный кувшин монет. На те монеты он купил бы: для Гномыча машину – стричь газоны, для дядюшки Грача – спортивный самолет с гнездом на прицепе, а для Фадея… Что же такое он купил бы для Фадея? Этого Изюмка еще не успел решить. Но в этот момент хомячок появился самолично и спросил:

– Изюмка, что ты там все время роешь?

– Так, ничего.

Хомячок не обиделся, а продолжал допытываться:

– А почему ты такой толстый?

– И никакой вовсе я не толстый! – заспорил Изюмка, а сам вытянулся в длину, насколько только мог.

– А почему ты, Изюмка, не можешь летать? Ну, как дядюшка Грач, например.

– Откуда я знаю? – зло хрюкнул поросенок.

– Может, ты очень тяжелый?

– Да не тяжелый я, пойми ты, – возмутился Изюмка. – Просто у меня нет крыльев для полета.

– А почему у тебя их нет?

– Потому что я – поросенок, – сказал Изюмка и зевнул.

– Изюмка, ты хочешь спать? – полюбопытствовал хомячок Фадей.

– Как тебе сказать…

– Так и скажи.

Тут Изюмке показалось, что если Фадейка еще что-нибудь спросит, он сбежит от него. Далеко-далеко…

Когда дело уже было сделано, Изюмка вдруг и говорит:

– Гномыч, а Гномыч, давай кому-нибудь отдадим или подарим нашего Фадея.

– Ну и ну! – удивился Гномыч. – С чего это ты вдруг?

– Надоел он мне.

– Что ты говоришь? А кто же еще недавно приставал ко мне, просил взять хомячка домой?

– Я тогда и не знал, сколько мне придется с ним натерпеться, – признался поросенок.

– Сколько? – допытывался Гномыч. – Что он такое сделал?

– Да так. В земле и то порыться не дает. И вообще.

– И поэтому мы должны отдать его кому-нибудь? Ладно, пришли сюда Фадея.

– Иди, тебя Гномыч зовет, – сказал Изюмка хомячку, а сам как ни в чем не бывало снова принялся рыть пятачком землю.

Вырыл ямку, улегся в нее и заснул. Благо, Фадей над ухом не бубнит. Проснулся в отличном настроении. Поиграть ему захотелось. В какую игру – он еще сам не знал. Но в любом случае для игры нужен Фадейка.

– Фаде-е-й! – принялся звать Изюмка. – Ты где-е-е?

Хорошо все-таки, когда есть с кем поиграть. Не надо к соседям плестись, просить; давайте поиграем немножко. Приятель всегда здесь, под рукой. Только где же это он?

«Наверное, я недостаточно громко хрюкал?» – подумал Изюмка и закричал так, что ему начало вторить эхо.

Но Фадей все равно не отзывался.

– Может, уснул? А скорее всего, лодырничает. Поднялся Изюмка, в дом сходил. Но Фадейка как сквозь землю провалился. А с ним заодно и Гномыч. Впрочем, Гномыч отыскался быстро: он сидел в саду за столом и читал свою газету «Весточки с полей».

– Не видал Фадейку? – спросил, подбежав к нему, Изюмка.

– Нет. А что ты его вдруг ищешь? Он же и так тебе все время мешает – землю рыть… и вообще.

– Да, но… Мне хочется, чтобы он снова здесь был.

– Ты же просил его кому-нибудь подарить.

– И ты подарил его? – чуть не плача воскликнул Изюмка. Подарили, отдали в чужие руки его дорогого Фадейку! Отдали, пока он, Изюмка, спал! Изюмка уткнулся головой в колени Гномычу и горестно зарыдал.

– Но, Изюмушка, – уговаривал его Гномыч, – ведь ты же сам просил отдать его кому-нибудь?

– Это я в сердцах! – закричал Изюмка. – А на самом деле я не хотел. Он такой хороший, такой милый. Я так его люблю.

– Ну хорошо, – сказал Гномыч и ласково потрепал поросенка по макушке. – Тогда все в порядке. Кстати, Фадейка скоро вернется. Пока ты спал, они с Кишмишкой пошли немного погулять.

Только Гномыч так сказал, как уже застучали по двору, затопали коротенькие лапки. Это хомячок Фадейка и мышка Кишмишка возвращались с прогулки.

– Фадеюшка, миленький, – бросился обнимать его Изюмка, уж и не заботясь о том, что Кишмишка может заметить у него слезы на глазах. – Наконец-то. Спасибо тебе, Кишмишка, что целым и невредимым доставила Фадейку назад.