Анастасия Перфильева - Лучик и звездолёт

— Испугался? Не бойся! — обернулся Женя.

— С чего ты взял? Просто костюм заляпали, — смущённо отряхивался Лёня.

— Мы еще с тобой к Лучику сходим, — заторопился Женя. — Он уже траву выучился есть. И свист мой скоро знать будет!

— Вряд ли ты и свистеть-то умеешь.

— Умею. У меня зуб выпал. Вот! — Женя проворно сунул в рот два пальца и свистнул так пронзительно, что Лёня шарахнулся.

— Видела бы это мама, — проворчал он. — Кто тебя только выучил?..

— Сам. И мальчишки деревенские как свистят видел… А там у нас ипподром!

— Ты называешь ипподромом вон то зелёное поле, где твои драгоценные лошади мчатся в каких-то детских колясочках? — снисходительно процедил Лёня.

— Это не колясочки! Это качалки! — завопил Женя.

— Не понимаю. — Лёня пожал плечами. — Масса строений. Манеж, титаны. Тратятся деньги, занята рабочая сила. А для чего? Чтобы растить животных, функции которых отлично заменяет в нашей жизни техника!

Женя не ответил. Стало свежеть. От реки полз голубой туман.

— Пошли домой, Прыщик, — строго сказал Лёня. — Да ты не расстраивайся! Кстати, я привёз тебе письмо.

— Мне? — удивился Женя. — От кого?

— От этой… как её? Иринки Лузгиной. Пренахальная, между прочим, особа. Явилась к нам с невероятно озабоченной физиономией и торжественно потребовала, чтобы я «вручил тебе пакет». Да ещё имела дерзость с ног до головы осматривать меня… Пошли!

Братья бодро зашагали к дому, в окнах которого уже зажглись приветливые огни.

Иринкино письмо — нарочно или ненарочно — оказалось абсолютно непонятным. Женя пялил на него глаза. Щурился, жмурился, отходил и подходил к столу. Но так и не разгадал ничего, кроме двух написанных печатными кривыми буквами, конечно, в насмешку над ним, слов: «Здравствуй, Женя!»

Дальше же были нарисованы: несколько домов с острыми крышами, кукла с чёлкой, забавный человечек с хохолком и собачонка, похожая на гусеницу. Потом шёл пропуск — точки, точки, точки…

И новое: две винтообразные загогулины со стрелками. Колесо с делениями. Тюбик вроде зубной пасты. Какая-то лесенка, электрическая лампочка, не то паук, не то лягушка и второй человечек — в круглом шлеме.

А в конце этого загадочного письма, в нижнем правом его углу, красовались алая пятиконечная звезда и четыре большие красные буквы — «СССР».

Женя ошибся.

Иринка послала ему это своё письмо вовсе не в насмешку. Ей тоже захотелось рассказать обо всём, что с ней случилось. Но писать письма даже школьнице третьего класса не так-то просто! Вот и пришлось рисовать…

После возвращения из командировки в одно прекрасное летнее утро Иван Васильевич позвал к себе в комнату Александру Петровну и Иринку.

— Ириша, — сказал он, — мы решили, тебе неплохо будет в этом году поехать в пионерский лагерь.

— Но я же ещё не пионерка! — удивилась девочка.

— Подожди, не спеши. У нас в лагере есть… как это называется?.. малышовая группа…

— Малышовая? — закричала Иринка в негодовании. — Меня? В малышовую?..

— Младшая, — поправила Александра Петровна. — Для тех, кто в этом году станут пионерами.

Иринка посмотрела на старушку недоверчиво, но всё же успокоилась.

— Одним словом, лагерь хороший, поедешь туда с двадцатого числа, — решительно сказал Иван Васильевич.

— Папа, папа, но ты же обещал отпустить меня к Женьке на его лошадиный завод! — снова всполошилась Иринка.

— Обещал. И отпущу. Позже, когда вернёшься. А теперь готовьтесь. Сроку вам с Александрой Петровной хватит с лихвой. Разные там панамы, метки, мешочки надо шить — шейте.

Иринка была и заинтересована и расстроена.

Дело в том, что с первого дня возвращения домой она твёрдо решила начать ту самую космическую тренировку, для которой уже приготовила расписание. Тренировку, вроде как у Валентины Терешковой в фильме «Звёздный рейс». И вот тебе на — лагерь! Ну что же, тем более терять времени нельзя.

Иринка рассуждала трезво: наука и техника, как говорит папа, развиваются в наши дни с космической скоростью. Значит, полёты на другие планеты буквально на носу?

Совсем недавно вокруг Земли летали в спутниках разные микробы, лягушки, кролики. Потом собаки — Лайка, Белка, Стрелка… И, наконец, люди! Первыми полетели мужчины — Гагарин, Титов, небесные братья Николаев и Попович. Потом Валерий Быковский. И — вот оно! Знаменитая героиня, бесстрашная Валентина Терешкова…

Совершенно ясно: следующим полетит уже мальчик или девочка. Почему? Да очень просто. Ведь если осваивать и населять людьми Венеру или Марс, лететь туда надо семьями! Не полетят же, например, Сергей Сергеевич Коротков с Евгенией Андреевной одни, без детей, особенно без своего любимчика Женьки?

А её папа, Иван Васильевич, разве полетел бы без неё? Да ни за что на свете! В командировки и то с собой берёт…

Но для полётов надо сначала испытать, как их переносят дети. И вот, когда объявят набор желающих лететь, Ирина Лузгина будет одной из самых подготовленных!

Может, удастся подтянуть и Женьку, когда он приедет со своего завода, — вдвоём тренироваться и лететь куда веселее. Жаль, конечно, что он с трудом поддаётся закалке, часто болеет и чихает от каждого сквозняка. Иринка вспомнила, как однажды, разозлясь, сказала:

— Знаешь, Женька, спартанцы тебя давным-давно со скалы бы сбросили. В море! Они со слабенькими, никудышными не церемонились. Мне папа рассказывал.

— Разбойники твои спартанцы были, вот кто, — мрачно ответил Женя. — Если детей не жалели. Их в тюрьму надо было сажать…

До поры до времени Иринка решила тренироваться тайно. Что, если сделать папе сюрприз? Как-нибудь вечером позвать его с Александрой Петровной и продемонстрировать свои успехи! Да, но как скрыть тренировки от Александры Петровны? Она-то всё время дома…

У отца Иринка спросила только:

— Папа, что, по-твоему, самое главное для юного космонавта?

— Смелость и здоровье, — не задумываясь, ответил он. — И ещё множество других качеств, вплоть до хороших отметок, особенно по арифметике.

Это был, конечно, намёк на тройку, которую Иринка схватила в последней четверти.

Итак, главное — смелость.

На здоровье Иринка не жаловалась. Но смелость… Она знала: тут у неё не всё в порядке.

Например: стоило начитаться или наслушаться от Александры Петровны страшных сказок, даже самых любимых, как оставаться одной в тёмной комнате делалось жутко. Иринка отлично понимала: никаких чертей, ведьм и волшебников на свете нет и не было, их просто придумали писатели и дореволюционные старики со старухами. Но — стыдно признаться! — в темноте страшно было обернуться назад. Казалось, за спиной стоит кто-то, строит рожи, вот-вот возьмёт да схватит лапой…