Клара Ярункова - Золотая сеть (повести)

Канторис увидел нас и кинулся прятаться среди нас от преследования. От дежурного-то он спрятался, а вот от учительницы нет. Он бы и от нее ускользнул, потому что у него канадские коньки, но на такой скорости он не заметил свой боевой просчет. Наоборот, он сначала ужасно обрадовался, что рядом своя учительница. Но он попал в ловушку, потому что с одной стороны был распорядитель, а с другой — учительница.

Ему пришлось сдаться. А что же ему еще оставалось делать, раз его прижали к стене?

Начиная со среды Канторис больше не учится заочно, а нормально ходит в школу. Только за поведение ему поставят трояк.

Как-то раз он сказал нам на перемене:

— Я и сам уже хотел начать ходить в школу: деньжата перевелись. Заочное обучение — это сплошная чепуха для молодежи. Я не знаю, как это устраиваются взрослые, но для молодежи — это бессмысленно.

Мы смеялись. Моя мамка учится заочно. И Мишин папа тоже. Мы, конечно, знаем, что взрослые учатся не в кино, а в настоящей школе. Только вечером, когда школьники уже спят.

Потом еще Канторис сказал:

— А за трехчленные я не боюсь.

Он так сказал, но это неправда. Потому что на уроке математики, когда учитель повернулся к нам спиной, никто не высовывал язык и не подпрыгивал. А Канторис сидел на своем месте, мы видели его собственными глазами. Вот, значит, как мучит его та тройка. А еще, наверное, ему жаль денег, которые он выбросил на заочное обучение.

Приближался Новый год, и мы договорились с Мишей Юраном вместе украшать елку — сначала у них, потом у нас. Мы дома самые старшие, а елку устраиваем, чтобы малыши радовались.

У Юранов мы заперлись в комнате и начали работу. Елка стояла в углу, а на столе две коробки.

В одной были хлопушки, в другой — шоколадный набор.

— Мне кажется, — сказал Миша, — что эта елка слишком большая для двух коробок.

И мне тоже казалось, что большая. Тогда мы взяли пилку и отпилили почти что целый метр елки.

Вот видишь? — сказал Миша. — Уже лучше. Теперь можно попробовать и шоколадный набор — свежий ли. Знаешь что? Давай возьмем по одной рыбке?

Мы взяли по одной рыбке и по четыре конфетные хлопушки.

— Знаешь что, — сказал Миша. — Теперь ты съешь часы, а я возьму себе сапог. А то елка у нас будет слишком уж завешена.

Потом я взял сапог, а Миша — часы, потому что мы с Мишей друзья и во всем у нас должно быть равенство.

— Теперь мне кажется, — сказал Миша, — что у нас все в норме.

Мы сосчитали шоколад и конфетные хлопушки. Потом Миша сосчитал ветки, чтобы знать, сколько конфет вешать на каждую. У Миши по математике пятерка, и вот он с помощью деления вычислил, что на каждую ветку выходит по три штуки, а девять еще остается нам.

Эти девять фигурок мы съели, чтобы они нас не путали.

Но потом Миша сказал, что по три фигурки на одну ветку будет мало и что елка будет редкая.

И мне показалось, что елка будет редкая, потому что ветки были довольно-таки длинные, а мы этого сразу-то и не заметили. Тогда мы снова взяли пилку и отпилили еще примерно полметра.

Потом Миша взял рака, а я звезду. Но когда мы снова все подсчитали, то оказалось, что елка будет очень густая. Месяц в наборе был только один, поэтому мы его поделили. Потом мы разделили солнце и конфетные хлопушки.

Но мы, наверное, как-то обсчитались, потому что, когда мы начали развешивать, на каждую ветку выходило по две штуки.

Миша не успокоился и сказал:

— Просто не знаю, что это только делается с елкой! Как-то она мне не нравится. Хлопушек у нас хватает, только вот веток многовато.

Тогда мы кое-какие веточки отпилили и поставили елку на подставку. На макушку мы надели звезду, а под ней мы развесили три хлопушки, потому что больше не уместилось. Все, что осталось, мы разделили.

— Такой елки, — сказал Миша, — не будет ни у Яна, ни у Ёжо! Ни у кого из нашей школы! Ее можно поставить где угодно, даже на шкаф. Мне она очень нравится.

И мне она очень нравилась. Только мне захотелось идти домой. И правильно захотелось, потому что через некоторое время к нам постучалась Мишина мама, и нам пришлось открыть ей двери. Наверное, елка ей не понравилась, потому что она. уж очень охала и вздыхала, а может быть, у нее просто болела голова от съеденных пампушечек.

Потом она дала нам десять крон, и мы пошли покупать новую елку. Нам, правда, на этот раз досталась не елка, а сосна.

И снова мы наряжали елку-сосну, но не в комнате, а на кухне.

— Тут вы будете у меня на глазах, — сказала Мишина мама.

Мы долго заворачивали в золоченую бумагу кусочки сахара и развешивали их. Елка у нас получилась ужасно густой.

— Не будь праздника, — сказала Мишина мама, — я бы выдрала тебя как следует.

Новый год — самый лучший праздник, и все мальчишки очень любят Новый год.

— Ура, ура, ура! — закричал я третьего января, когда рано утром отец сказал мне, что произошло ночью. Я выскочил во двор. Мама бросила мне в окно ботинки, потому что я выбежал босиком, но я опередил их, а вернуться не мог, потому что я мчался к Юранам.

— Миша! Миша! Миша-а-а! — кричал я, пока Миша не проснулся от буханья в дверь. — Запустили! Испытывают! Одевайся скорей! Наша ракета летит на Луну!

Миша натянул брюки и сказал:

— Не ори! Мы должны по-научному посоветоваться, потому что времени у нас мало. Должны же мы знать, что и как дальше?

Потом мы по-научному советовались на чердаке в ларе из-под муки. Мы ждали вечера, чтобы наблюдать за Луной и слушать, как там грохнет.

Но Миша сказал:

— Ничего там не грохнет, потому что на Луне мир вечной тишины и там вообще ничего не слышно, так как там нет атмосферы. А раз там нет атмосферы, то и звуков нет. Ведь они распространяются с ее помощью. Это мой папа в газетах прочитал.

И мы читали, что на Луне — вечная тишина.

— Если бы даже там не было мира вечной тишины, — сказал Миша, — там всюду полно пыли, и ракета сядет как на перину.

Я обрадовался, что она не повредится при прилунении. Я только очень хочу, чтобы она выдержала всю дорогу, потому что лететь на Луну очень далеко, и никогда никто в такую даль не долетит, если ракета не выдержит.

Но Миша заметил:

— Из тебя никогда не получится ученый, потому что ты не думаешь по-научному.

Потом мы вылезли из ларя и пошли домой спать, так как уже было поздно.

Утром Миша пришел за мной и сказал:

— Видишь, из-за тебя я не спал всю ночь, а ракета не только выдержала, но и летит еще дальше, к Солнцу. Луну она уже давно оставила позади и теперь будет вращаться вокруг Солнца, как искусственная Земля.

Сначала я хотел закричать от радости, но потом я сказал по-научному:

— Ага! Ну, это совсем другое дело.

И мы снова пошли на чердак в свою кабину, потому что Миша сказал, что теперь он точно знает, что и как, И он знал и сказал: