Радий Погодин - Земля имеет форму репы (сборник)

— Руки! — В дверном проеме стояла дама в черной маске. — Мадам Архибудай. — Дама поклонилась. — Не шевелитесь. — Дама навела на короля черный револьвер кольт. — Руки, сударь король. Не за спину, а вверх. Выше… Еще выше…

Но как говаривал Пифологий в кругу друзей: «Старинный канделябр в чердачном бою подчас сильнее револьвера».

Вскоре бандиты уже стояли у золоченой бочки, связанные одной веревкой. А на чердаке разгоряченные принцессы разыскивали в куче награбленных богатств свои сережки.

— Ори! — крикнул король. — Что вы там мешкаете?

Принцесса Ори поторопилась вниз, поскользнулась на нижних ступеньках лестницы, упала и громко вскрикнула.

— Что с вами, голубушка? — спросила ее мадам Архибудай.

— Нога! Наверно растяжение жил. Я же не смогу танцевать…

Мадам Архибудай захохотала.

— Я смазала ступеньки салом, — сказала она. — Мы — фирма!

— Отставить болтовню! — Король Крузербас решительно надел цилиндр на свою складную корону. — Ори, вон тележка. На ней тебя уже возили. Доберетесь до дворца… Душегубы! В направлении тюрьмы — шагом марш!

Конечно, от простой веревки не исходил кандальный звон — это портило королю настроение.

Принцессы еще не остыли от боя. Анна-Феодора сжимала канделябр, принцесса Пальместрина — мандолину, принцесса Ори — кулаки.

Сверху к «Золотой бочке» спустился принц Агафон. Он нес на спине искусанного комарами принца Анатолия.

— Вот. В одиночестве гуляя, случайно набрел…

Принцесса Анна-Феодора потупилась. Принцесса Пальместрина залюбовалась мандолиной. Принцесса Ори вскрикнула:

— Ой! Что же я?! Принц Анатолий, мне стыдно. Я позабыла, что вы привязаны к колонне… Вы… Вы живы? Вы терпеливый. Терпенье — добродетель первая, когда отсутствуют такие добродетели, как честь. Вы оскорбили моего учителя, профессора Миро, взаимодействие квассонов адекватно…

— Ха-ха, — примерно такой звук издал принц Анатолий страшно распухшими губами.

…Когда Хильда и Катя вошли к Хроникамаре, она стояла у окна — смотрела на лужайку. Там, по дорожке, посыпанной толченым кирпичом, принц Агафон вез на тележке принцессу Ори и принца Анатолия.

Принцессы Ландия, Орлетта, Лимфатуза, Степанида, непричесанные, высыпали из своих дортуаров. «Что с ними? Кто их?» — спрашивали они в большом возбуждении.

Хроникамара тоже спросила:

— Что это с Ори? Она не сможет завтра танцевать?

— А ты не знаешь? Мы трудовые акробатки, и мы не допустим, чтобы наша подруга, пусть даже бывшая, воспользовалась нечестным преимуществом. Мы уровняем ваши шансы.

— То есть? Вы вывихнете ногу мне? — Сестры шагнули к Хроникамаре. Вид их был столь решителен, что Хроникамара вскочила на подоконник. — Вы не посмеете! Это неэстетично…

— Посмеем. — Хильда развернула перед Хроникамарой пачку афиш. — И это ты?! Погрязла вся в мармеладе! Сейчас я выброшу афиши в окно, посмотрим, как на них отреагируют принцессы.

— Не смей! — воскликнула Хроникамара, взмахнула руками, покачнулась и выпала в окно. И хотя невысоко было, бельэтаж, упав, она громко застонала.

Принцессы тут же окружили ее.

— Она тоже вывихнула ногу, — сказала Лимфатуза. — Теперь, о, какой ужас, каждая из нас может случайно стать невестой принца Филофея.

Король Крузербас вел банду Архибудая по старинной улице. Сам он, конечно, ехал на коне и увидел с седла: сидят в «Мороженице» двое молодых людей, а именно, принц Филофей и принцесса Тюля, перед ними вазочки с мороженым, а они руки за спиной держат и смотрят в сторону.

— Эй, что это вы делаете? — спросил король Крузербас.

— Воспитываем силу воли.

— Похвально. А я вот душегубов поймал. Вот веду их в тюрьму. Где тут у вас тюрьма?

— Налево, еще раз налево и направо.

— А ну трогай, — сказал бандитам король. — Если бы вы воспитывали силу воли — не докатились бы до душегубства.

У принцессы Тюли по щеке скатилась крупная слеза.

— Это ничего, — прошептала она зашмыгавшему носом Филофею. — Я выдержу… Я продержусь еще минуты три.

Король Крузербас привел банду Архибудая к воротам старого замка. Постучал.

— Кто у ворот? — спросил глухой голос откуда-то с неба.

— Я Крузербас, король. И банда душегубов.

Ворота отворились, будто зевнули. В тускло освещенном коридоре голос раздался снова:

— Крузербас, запри бандитов в правом зале.

Король пропустил бандитов в темное помещение справа и запер дверь на ключ.

Голос сказал:

— Отлично. Теперь иди вперед, потом — налево.

Волшебница Измора раскладывала пасьянс. Дверь отворилась, через порог шагнул король.

Остановился и воскликнул:

— Измора? Ты что тут делаешь?

— Садись, дружок. Я тут работаю судьей, начальницей тюрьмы, инспектором приютов, ну и волшебницей.

— Как платят?

— Неважно…

Крузербас сел, положив ногу на ногу.

— Дай мне бумагу на бандитов. Суну ее твоему королю Филогерцу в нос. Не может обеспечить безопасность претенденткам. Зато везде реклама мармелада: «Фио лакричный», «Фио-роза», «Фио белковый». Сладко живете.

Тут дверь распахнулась. Принцессы Лимфатуза, Ландия, Орлетта, Редегунда, Степанида втолкнули в комнату Хильду и Катю.

— В чем дело, милочки? — спросила Измора.

Принцессы ткнули в акробаток острыми пальчиками.

— Их следует судить по строгости закона. Какие хитрые — специально вывихнули ногу Хроникамаре. Подставили нас под удар.

— Какой удар?

— Удар судьбы! Любая из нас может оказаться победительницей.

— Вы скажете, что и принцесса Ори специально вывихнула ногу, чтобы лавры, так сказать, достались вам? — спросил король Крузербас благодушно, даже несколько игриво.

— Конечно, — пискнули принцессы.

Крузербас тут же наполнился гневом.

— Такое обвинение в адрес моей дочери! Я этого не потерплю! — Он выхватил палаш.

Принцессы с визгом забились в угол. Загородились от короля Хильдой и Катей.

Измора нежно улыбнулась. Прав был Пифологий, говоря: «Улыбка есть оружие волшебниц».

— Вот тебе бумага, Крузербас. Ступай. Они же девочки.

— Их счастье, что не короли. — Крузербас впихнул палаш в ножны и ушел, как бы гудя и изрыгая пламя.

Пошел король Крузербас к королю Филогерцу. Постучал в двери дубовые. Из дверей дубовых советник высунулся:

— Сказано, что не велено.

Крузербас взял советника за ухо — помог ему разглядеть походную корону на своей голове:

— Мы, короли, имеем право являться к нашим братьям королям без лишних слов и без доклада. Гуляй!

Король Филогерц не ожидал визита — щелкал на счетах.