Александр Воронцов - Юнгаши

— Садись вот сюда, — указал ему на кресло рядом с собой старший радист Милованов. Они познакомились еще вчера. — Наблюдай за моими действиями.

Внешне Милованов не производит впечатления солидного человека. Мелковат ростом, узковат в плечах. Лицо у него задумчивое, вроде даже рассеянное. Но держится он спокойно, уверенно, не суетится. Словно все, что произойдет, знает заранее. И голос хоть и негромкий, но твердый, какой-то покоряющий.

Марат послушно сел, огляделся.

Радиорубка вроде чудесной лаборатории. Куда ни глянь, всюду блоки аппаратуры, измерительные приборы, сплетения проводов. Многое Марату известно по занятиям в школе связи. Но кое-что он увидел впервые. И это настораживало, заставляло быть предельно внимательным. А вдруг что-нибудь упустишь? Позора не оберешься.

Исподволь Марат приглядывался к старшему радисту. Что у Милованова впечатляло — это руки. Мускулистые, крепкие. Ладони широкие, хваткие. А пальцы гибкие, подвижные. Он почти мгновенно включил аппаратуру и настроился на нужную волну.

Марат не успел и глазом моргнуть, как Милованов доложил на командный пункт:

— Боевой пост номер два к бою и походу готов!

«Просто радиомаг какой-то!» — удивился Марат. Даже инструкторы учебного отряда не смогли бы потягаться с этим корабельным виртуозом радиодела.

Марат тут же решил, что овладеет всеми секретами мастерства Милованова.

Где-то в глубине корабля заработали машины. Корпус его едва заметно содрогнулся и стал чуть-чуть вибрировать.

«По местам стоять, со швартовов сниматься!» — прозвучал в динамике зычный голос старшего помощника командира.

— Сейчас поплывем, — задорно подмигнул Марату Милованов.

— А куда? — не удержался от вопроса Марат.

— Куда? — повторил задумчиво Милованов. — Знамо куда: в боевой поход. Думаю, на запад. Застоялись мы за зиму у невских берегов. Пора и в море. Балтика нас давно ждет.

У Марата тревожно забилось сердце. Вот и наступил этот час. Он идет в боевой поход. Свой, первый. В одном строю с балтийцами. С такими, как Милованов. Видел бы отец. Он даже не знает, не довелось Марату побывать у него. Но как же «Полярная звезда» выйдет в море? Ведь немцы еще под Ленинградом. До Кронштадта и то надо пробиваться с боем.

— А как же блокада? — невольно воскликнул он.

Милованов нахмурился, поиграл желваками.

— Блокада, говоришь? — процедил сквозь зубы, сердито глянув на Марата. — Верно, сидят еще фашистские гады и в Стрельне, и в Петергофе. Окопались, паразиты. Только недолго им тут сидеть осталось. Скоро и от них, и от блокады ничего не останется. Согласен?

— Конечно, — охотно поддержал Марат.

Но как это произойдет, он понятия не имел.

— Ну вот, значит, обстановку понимаешь правильно. — Милованов облегченно вздохнул. — А теперь учти: боевой поход не игрушки, держи ушки на макушке.

— Есть держать ушки на макушке, — повеселел и Марат.

Милованов все больше нравился ему.

Поход длился несколько часов. Под прикрытием темноты «Полярная звезда» миновала устье Невы и вышла к острову Котлин. Но в Кронштадт не зашла. Ее курс лежал к маневренной базе флота на одном из островов Финского залива. Тем же путем следом за своей плавбазой шли и подводные лодки.

В течение всего похода Милованов непрерывно нес вахту. И чем дальше Марат наблюдал за ним, тем загадочнее для него становился этот человек. Действия Милованова были достойны восхищения. Он чувствовал себя в радиорубке как дома, держался по-хозяйски. Точно знал, где какой прибор находится, ловко, без всякого напряжения орудовал многочисленными кнопками и рычажками, переключателями и ручками настройки. Ключом передатчика работал так, что со стороны и заметить было трудно, ведет он передачу или нет. В эфире улавливал каждый звук, безошибочно различал «голоса» свои и чужие, быстро устранял помехи.

Далеко за полночь, когда была пройдена большая и самая опасная половина пути, Милованов обратился к юнге:

— Хочешь попробовать?

«Решил испытать», — вспыхнул Марат, но вида не подал.

— Хочу, — не раздумывая согласился он.

— Держи. — Милованов передал Марату наушники и выключил всю аппаратуру.

«Точно, испытывает», — подумал Марат. И хотя произошло все неожиданно, это не смутило его. Заученным движением он накинул на голову наушники, включил питание. Затем, вслушиваясь в эфир, повел настройку.

Сначала в наушниках слышался лишь треск и какой-то космический шелест. Но вскоре Марат уловил отчетливое звучание морзянки. Из чередования точек и тире складывались буквы. Из букв — слова. Он подвинул к себе журнал приема радиограмм и стал машинально записывать.

— Наши позывные. — Марат показал Милованову сделанную запись.

Милованов насторожился, придвинулся к юнге и тоже стал прислушиваться к мерному попискиванию приемника.

— Давай действуй, — кивнул одобрительно.

Марат положил руку на ключ, выстучал ответ: «Вас понял. Прием». И повторил свои позывные.

Радиограмма была короткой. В ней командиру «Полярной звезды» предписывалось при следовании от острова Котлин на запад несколько изменить курс, чтобы обойти минную банку, только что выставленную самолетами противника. Были даны и координаты.

— Все, — облегченно вздохнул Марат, закончив прием и показывая запись Милованову.

Он чувствовал себя так, будто забрался на крутую гору, на самую ее вершину. И хотя находился в тесном, плотно закупоренном корабельном помещении, словно увидел панораму темных вод Финского залива, по которым, скрываясь от глаз вражеских наблюдателей, пробирался караван советских кораблей.

— Отлично, юнга, — похвалил Милованов, проверив текст радиограммы. — Теперь бегом на мостик, доложи это командиру.

Он многозначительно поднял большой палец вверх, что одновременно означало и одобрение, и направление, куда юнге следовало двигаться.

— Есть! — Марат бережно принял из рук Милованова журнал радиограмм и кинулся к выходу.

До ходового мостика, где располагался командный пункт и откуда осуществлялось управление кораблем, было рукой подать. Марат еще накануне до наступления темноты запомнил трап, по которому можно было попасть туда. Он опрометью взбежал по металлическим ступенькам и рывком открыл дверь. Его обдало ветряной прохладой и свежим запахом моря.

На мостике, слабо освещенном замаскированными огнями, маячило несколько человеческих фигур.

Загадочно поблескивали циферблаты знакомых и незнакомых Марату приборов. Обстановка здесь чем-то напоминала ту, которую он видел на военном транспорте в тот вечер, когда его вытащили из воды и доставили к капитану.

— В чем дело? — На стук двери обернулся невысокого роста моряк в плотно застегнутой шинели и надвинутой на лоб фуражке.