Анатолий Давыдов - Рассказы

Решили пионеры пятого «Б» уголок Славы создать.

— Узнайте о боевых и трудовых делах ваших дедушек и отцов, — посоветовала им классный руководитель Юлия Васильевна.

Петя лишь хмыкнул, вспомнив своего дедушку. Добрый он у него, покладистый. Какой из него герой? Другое дело — дедушка Игорька. В прошлом году перед всей школой выступал, рассказывал, как в коннице Будённого служил. Будёновку с красной звездой показывал, саблю боевую и сверкающее стремя. А наград у него сколько!

На перемене подошёл к Пете Игорёк.

— Слушай! — лукаво сощурился. — Давай проведём общую боевую операцию: я у твоего дедушки выпрошу что-нибудь для уголка, а ты к моему сходишь. Чужому ведь неудобно отказать!

Петя покраснел. «У твоего есть что дать, — подумал. — А у моего что возьмёшь?» И молча кивнул в знак согласия.

— Сразу же после уроков за дело! — весело произнёс Игорёк.

Михаил Евстафьевич — так звали дедушку Игорька — гостей, видимо, любил. Узнав о высокой Петиной миссии, пригласил его в комнату, стал поить чаем.

— Амуницию будённовца ты, я думаю, в школе видел. — Подвинул к нему розетку с вишнёвым вареньем. — Её у меня уже нет: отдал в музей, а фотографии покажу.

Долго листали они альбом.

— Это наша Конная армия на марше под Житомиром. Через несколько часов закипит бой с белополяками. Мы его выиграем, но дорогой ценой: много моих друзей поляжет в этом бою, а подо мной коня убьют…

Михаил Евстафьевич задумался. Тень набежала па его чело, глаза затуманились.

— За этот бой наградят меня именным боевым оружием. Сам командарм Семён Михайлович Будённый вручит мне вон ту саблю, что на стене висит.

Петя рукою коснулся потёртых ножен. Где только не приходилось бывать этой сабле!

А Михаил Евстафьевич листает альбом дальше.

— А этого генерала знаешь?

С пожелтевшей фотографии на Петю смотрели суровые глаза боевого генерала в папахе и кавалерийской бурке.

— Генерал Доватор?

— Он. Лев Николаевич Доватор. Герой Советского Союза, командир кавалерийского, казачьего корпуса, в котором я служил в начале Великой Отечественной войны. Легендами овеяны славные действия корпуса на Смоленщине, а ещё больше он прославился во время наступления наших войск под Москвой в декабре 1941 года. Бесстрашным был наш командир и нас учил смелости.

«Боевому побратиму», — прочитал Петя на обороте фотографии.

Ещё долго рассказывал Михаил Евстафьевич о боевых подвигах конников, а на прощание подарил для уголка славы кавалерийскую подкову.

— Говорят, счастье она приносит, пусть и вам принесёт! — крепко пожал мальчику руку. Как взрослому!

До скверика Петя почти бежал. Игорёк, пожалуй, заждался. Ещё рассердится, что столько времени потерял. Ну и пусть: сам же набивался. Не всем дедушкам в героях ходить…

Игорька в условленном месте не было.

«Не захотел ждать», — только и успел подумать Петя, как вдруг видит — бежит Игорь. Радостный, улыбающийся. Как новая копейка, блестит, а под мышкой свёрток какой-то.

— Вот это удача!

— Ты ещё к кому-нибудь заходил? — недоверчиво спросил Петя.

— Когда бы это я успел? Твой дедушка, Фёдор Захарович, угощал меня чаем, а бабушка, Татьяна Исааковна, — пирожками. Такие они у неё вкусные…

— Так это у тебя пирожки? — догадался Петя, зная привычку бабушки накормить гостя, да ещё и с собой дать.

— Ка-кие пирожки! — сказал Игорь. — От таких пирожков у фашистов земля под ногами горела. Неужели не догадываешься, какую реликвию Фёдор Захарович нам подарил?

Игорёк развернул свёрток, и Петя увидел… старую медную гильзу от артиллерийского снаряда.

— Тоже мне реликвию нашёл, — разочаровался. — Она у нас, сколько помню, стояла на столе вместо вазочки — туда всякую мелочь бросали, — а когда папе подарили хрустальную, я гильзу в кладовку убрал. Хотел выбросить, а потом думаю, как металлолом сгодится. И забыл о ней… А ты говоришь — реликвия!

— А вот дедушка твой не знал, что ты гильзу в кладовку забросил, они с бабушкой все уголки обшарили, пока нашли. Не простая это гильза, Петя. Не простая!

— А золотая! — в тон ему ответил Петя. — Угадал?

— Дороже золота, — серьёзно произнёс Игорёк. — Как же ты не знаешь, Петя, что это гильза от последнего снаряда, которым твой дедушка, Фёдор Захарович, выстрелил по рейхстагу. Или, может, ты не знаешь, что такое рейхстаг?

— Логово фашистского зверя в Берлине! — обиделся на друга Петя. — Только мне дедушка об этой гильзе ничего не рассказывал.

— А ты спрашивал?

— Не до этого было. Занят он вечно, всем помогает…

— А что твой дедушка артиллеристом был, ты хоть знаешь?

— Конечно. На фотографии видел, только был он простым артиллеристом и никаких подвигов не совершал!

— А вот и совершил, потому что прошёл с боями со своим 57-миллиметровым противотанковым орудием от Киева до Берлина. И не простой он артиллерист, а старшина. К этому званию его представили, когда наградили третьим орденом Славы! И он был участником Парада Победы в Москве. Тебе это мало?

— Это мой дедушка? — У Пети аж дух перехватило.

…Мальчики ещё долго сидели в скверике под развесистым каштаном, рассматривая то подкову, то гильзу.

Мама у Клима — депутат. В Грушкáх, где Клим живёт, депутатов немало. Время от времени они собираются на заседание сельского Совета и решают сообща, как дальше вести хозяйство — и в колхозе, и в школе, и в больнице… А таких депутатов, как Надежда Артемьевна — мама Клима, — больше нет, потому что на свои сессии она ездит в областной центр. Надежда Артемьевна — депутат областного Совета народных депутатов.

Депутатом быть нелегко. Даже Клим об этом знает. Прежде всего — работать надо очень хорошо. Надежда Артемьевна — лучшая в колхозе доярка. Сколько Клим помнит себя, мама встаёт на заре и бежит на ферму. Теперь хоть появились машины, а раньше вручную надо было доить, даже доярки, у которых была всего одна группа коров, и то уставали, а у мамы Клима было две группы, и она получала самый высокий надой.

— Неугомонная! — с уважением говорят о ней односельчане.