Йоке ван Леувен - Пип!

— Вот, наденьте, — сказал он. — Здесь полагается ходить в тапочках. На уличной обуви много уличной грязи.

Они надели тапочки, которые оказались необыкновенно большими и мягкими. Походка у наших друзей стала будто у клоунов.

— Теперь я отведу вас в гостиную, — сказал тощий человек.

— Я бы хотела помыться и лечь спать, — сказала Тине.

— Вам еще принесут попить, — сказал тощий человек.

— Да, но ведь вы же поняли, что мы не туда попали и нам здесь не место? — сказал Варре.

— Да, мы это знаем, — сказал тощий человек. — Мы знаем, что вы так думаете.

Он открыл розовую дверь розовой гостиной и тихонько втолкнул их туда.

К ним сразу же подошло человек пятнадцать, самых разных с виду, — большие и маленькие, толстые и тонкие, старые и молодые. Они смотрели на наших путешественников так, словно были их старинными приятелями, хотя виделись они впервые.

— Какая радость, что вы пришли! — кричали они. — С вами здесь станет еще веселее и лучше, чем было без вас!

Они обнимали Варре с Тине и Спасателя, гладили их по головам и поцеловали каждого по пять раз. В левую щеку, в правую, еще раз в левую, еще раз в правую, и снова в левую.

От испуга трое друзей боялись пошевелиться.

— Мы остановились в этой гостинице только для того, чтобы поесть и переночевать, — сказал Спасатель.

— Нам здесь совершенно не место! — воскликнул Варре.

— Да, — сказал один из незнакомых людей сочувственно, — нам это знакомо. Э го тяжелое ощущение. У нас оно тоже было. Но вы сами увидите, как быстро вы от него избавитесь в нашей компании. Мы поможем вам почувствовать, что вы и мы — одно целое. Вы чудесные люди, и вместе нам будет хорошо!

И снова начались объятия и поцелуи.

«Я устал», — подумал Варре.

«Я хочу в душ», — подумала Тине.

А Спасатель на всякий случай ничего не подумал.

Шесть дней подряд Лутье и Бор прожили так, будто знакомы уже много лет. Рядом сидели за столом. Вместе играли на улице, а когда их никто не видел, превращались друг для друга в призрака и птицу. Персонал санателя считал, что они оба выздоравливают. На шестой день тощий человек сказал:

— Присаживайтесь, пожалуйста. Давайте спокойно поговорим. О чем вы сейчас думаете?

— Я думаю о высокой горе, — сказала Лутье.

И Бор тоже сказал:

— Я тоже думаю о высокой горе.

Тощий человек остался доволен. Позвонил маме Бора и сообщил, что Бору можно домой, потому что он вылечился и думает уже не о призраках, а о горах.

— О горах! — радостно воскликнула мама. — Какие высокие мысли! Завтра же за ним приеду. Спасибо за все, что вы для него сделали!

Все эти дни Лутье почти не вспоминала о Птишке. Бор никуда не улетал, и с ним можно было разговаривать. Лутье рассказала ему о черных плитках в тротуаре, которых боялась. Бор знал улицу с плитками. Он жил неподалеку. Про Варре с Тине девочка тоже не вспоминала. Ей хватало одного Бора. Для них обоих это были веселые каникулы, а каникулы куда приятнее, чем поиски, тем более когда не знаешь, где искать.

А Птишка все это время была совсем близко. Она ночевала через четыре комнаты от них. Рано утром она улетала, чтобы поплескаться в ручье. Ела и пила все, что ей казалось вкусным. Играла, и порхала, и летала кругами над лесом. А как только солнце переставало щекотать ей пяточки, возвращалась в дом.

Но после шестого дня Птишка долго не летела домой. Вернулась уже в темноте. И нечаянно залетела не в свою комнату, а к Бору.

Бор как раз задремывал, но, увидев при слабом свете ночничка, как в комнату влетел призрак, снова широко открыл глаза.

Птишка увидела, что кровать занята. Взлетела к потолку, облетела стены и присела на стул.

Бор лежал не шевелясь.

Только следил глазами за темным призраком. Он видел, что это очень маленький призрак. Неопасный. Опасный призрак выглядел бы при свете ночника совсем иначе.

Например, вот так:

Или вот так:

Маленький призрак сидел неподвижно. Бор слышал его дыхание. Раньше он не знал, что призраки дышат. Кто дышит, тот, значит, живой.

— Привет! — сказал он. — Я тебя совсем не боюсь.

— Пип, — сказал призрак.

Бор всегда думал, что призраки говорят «УУУ» и «ООО», но никак не «Пии».

— Я знаю, что вас, призраков, на самом деле нет, — медленно сказал он. — Но в то же время и не нет, а не нет — это то же самое, что «есть». Я вижу, что ты тут не не сидишь. И я должен тебе не не предложить чего-нибудь попить. Мы так всегда не не делаем, когда к нам не не приходят гости. Значит, и сейчас это не не надо сделать, или ты так не не не считаешь?

Птишка очень устала. Она приткнулась бочком к спинке стула, сунула головку под крылышко и уснула.

Бор смотрел во все глаза. Ему хотелось прикоснуться к призраку, по было страшно. Наверное, рука пройдет прямо через него. Но если рука не почувствует перьев, то что она почувствует? Что-то такое, вроде повидла, или соплей, или облака? Он осторожно выбрался из кровати.

И тихо-тихо закрыл окно.

Когда Бор проснулся, на стуле было пусто. Вот видишь, сказал он себе, призраки проходят через закрытые окна. Это мы знаем.

Он хотел как можно скорее рассказать Лутье о том, что произошло. Она была единственным человеком в этом огромном здании, кому он мог рассказать о призраке. Все остальные подумали бы только, что он еще не выздоровел.

Лутье сидела на своей кровати и смотрела на небо.

— Представляешь, — сказал ей Бор, — сегодня ночью мне явился настоящий призрак.

— А как он выглядел? — спросила Лутье.

— Такой маленький, — сказал Бор, — и неопасный.

— А теперь он где?

— Ушел. Прямо через закрытое окно.

Лутье пошла вместе с Бором к нему в комнату.

— Ты видел его в темноте или при свете?

Вообще-то Бор видел его в темноте, но кое-какой свет от ночника все-таки был. Потому что когда совсем темно, то как бы ты ни хотел увидеть что-нибудь интересное, все равно ничего не увидишь.

Например, живого покойника.

Или квадратный круг.

Или океан без воды.

— Призрак исчез, да? — сказала Лутье. — Так всегда бывает, когда встает солнце.