Йоке ван Леувен - Пип!

Птишка посидела на подоконнике совсем недолго. В комнате было слишком душно и многовато людей. И Птишка улетела. В саду за домом она залезла под стол. Это был тот стол, на котором стоял стул. Это был тот стул, на котором стояла табуретка. Это была та табуретка, на которой лежала книга. Это была книга о земной поверхности.

Спасатель был совершенно спокоен. Он спал сладким сном, и ему снилось, будто у него выросли крылья. Он летел над той улицей, на которой жил. Мама с папой смотрели на него, стоя на ступеньках у входа в дом. Они кричали ему: «В шесть часов обед! Прилетай к нам обедать! Будем есть твое любимое блюдо!» А потом они говорили название этого блюда, но он не мог разобрать слов. Что-то вроде «кнурревомут вазебруд». И он понятия не имел, насколько любимым может быть вкус у такого блюда.

За завтраком Спасатель рассказал, что видел ночью вы-же-понимаете-кого, ангела-хранителя, ну того, с пелеринкой и перышками, в общем, ту самую, да-да, своими собственными глазами. Сказал, что полностью успокоился и перестал бояться хищных птиц. И что хочет домой.

Если парень надумал, он может пойти вместе с ним. Они тогда вместе обратятся в службу спасения. Спасатель спросит, не примут ли они на работу спасателя-стажера. По его рекомендации наверняка примут, потому что он лучший спасатель в городе и окрестностях.

Парень сразу пошел за своей зубной щеткой. И все четверо отправились на автобусную остановку, до которой было полчаса ходу. Автобус долго не приезжал. Чтобы ждать было не скучно, Варре рассказывал о жизни синиц и коноплянок. А Спасатель начал заранее описывать парню те неожиданности, к которым надо быть готовым, спасая людей. Таких неожиданностей очень много. Парень не мог их все запомнить за один раз.

Потом Тине и Варре начали прощаться с друзьями, ведь когда подойдет автобус, времени уже не останется. Спасатель не знал, сколько раз надо поцеловать в щеку Тине — один, два или три. Третий поцелуй повис в воздухе. Может быть, в воздухе висит много-много невидимых поцелуев. Висят они себе и висят. Тине, Варре и Спасатель с парнем пообещали ездить друг к другу в гости и посылать друг другу открытки с надписями: «Как у вас дела?» и «У меня все в порядке».

Когда автобус наконец пришел, они сказали:

— Вообще-то мы уже попрощались!

И все же попрощались еще раз: иначе было бы как-то странно.

Спасатель с парнем сели на заднее сиденье. Оттуда они еще долго смотрели на Варре с Тине, пока автобус не исчез за поворотом.

Варре с Тине остались вдвоем, где-то между городом и югом.

— Ах, Варре, — сказала Тине.

— Ах, Тине, — сказал Варре.

— Почему все другие видели Птишку хотя бы раз, а мы нет? Я столько для нее сделала.

— Может быть, она где-то поблизости, — сказал Варре. — Она все время была недалеко от нас. Так что выходит, она не улетела прямо на юг. Давай еще хотя бы денек ее поищем. Чтобы потом знать наверняка, что раз так сложилось, значит, так тому и быть.

Они пошли по песчаной дорожке, не задумываясь о том, ведет ли она их на север, восток, юг или запад. Они мягко ступали по сыпучему сухому песку, и покрытые песком ботинки словно разом состарились.

Тине размышляла о том, как называется звук, когда в ботинках идешь по песку. Если идешь по гравию, ботинки книрпают. А по песку они, пожалуй, шушелят. На белом свете столько явлений, для которых еще не придумано слов. Вообще-то, выдумать новое слово нетрудно, но если окружающие его не знают, толку от него мало. Правда, бывают и такие слова, которые известны только двоим людям, и этого уже достаточно. Например, Варре всегда понимал, что Тине имеет в виду, когда она говорила «полеми меня» или «как ты сильно фарпаешь». Варре это понимал.

Вдруг раздался ружейный выстрел.

Варре с Тине увидели вдали охотников. Они поднимались по полю на холм, приближаясь к самой вершине.

— Не стреляйте! — закричала Тине в испуге.

Но охотники не услышали ее. Да они бы все равно не послушались. Что тогда толку идти по полю — могли бы тогда с тем же успехом просто сидеть дома.

Тине с Варре побежали навстречу охотникам. И даже не подумали о том, что издали могут показаться похожими на косуль или зайцев или еще что-нибудь вкусненькое на ножках.

— Немедленно прекратите! — кричала Тине. — Прекратите, вы слышите? Вы что, не знаете, как это опасно?

Варре с Тине остановились, тяжело дыша. Какое-то время не было слышно ничего, кроме завывания ветра. А потом раздался еще один выстрел, уже где-то вдали.

Охотники исчезли за холмом.

— Мы их прогнали, — сказал Варре с гордостью.

Они снова спустились с холма по пашне. От прилипшей глины ботинки стали тяжелыми. Из-за этого у Варре с Тине изменилась походка.

Когда они пошли по асфальту, ботинки издавали совсем новый звук. Если попытаться изобразить этот звук словом, то получится что-то вроде «слюрф», произносимого на вдохе. Может быть, такое слово уже существует? Неважно. На свете есть уйма слов, имеющих два и три значения. Но, когда их слышишь, обычно понимаешь все правильно.

Варре и Тине попытались очистить свои ботинки от грязи, не испачкав при этом рук. Терли их пучками мха. А потом подняли лежавшую под деревом веточку, чтобы отскрести с ее помощью грязь.

И тут они заметили, что на земле что-то или кто-то лежит. Из-за куста было плохо видно.

Сначала это существо показалось им похожим на хищную птицу. Но о такой птице в книге Варре не было написано. У существа были ноги с пальчиками, И два крылышка, в том месте, где у людей к туловищу прикрепляются руки.

— Птишка! — воскликнула Тине.

— Пип! — пискнула Птишка.

Дробинки прошли сквозь нижнюю часть Птишкиного левого крыла. Вошли с внешней стороны и вышли с внутренней (там, где перышки самые нежные).

На земле лежали разлетевшиеся перышки.

Варре поднял Птишку и снова сложил свои руки так, что получилось гнездышко. Тине подобрала перышки с земли. Может быть, их удастся приклеить обратно универсальным клеем.

— Поехали домой, — сказал Варре. — Немедленно.

Они сели в первый же автобус, который проезжал мимо. А на вокзале, куда их привез автобус, пересели на поезд.

Птишка не шевелилась. Казалось, она была без сознания. По дороге домой вокруг них двигалось все-все, кроме Птишки.

К вечеру они добрались до дома.

Птишка очнулась через два дня. И потребовалось еще больше времени, чтобы она снова смогла махать крылышками.