Валентин Рушкис - Повесть о славных делах Волли Крууса и его верных друзей

— Садитесь. Оба садитесь, — сказал директор. Сам он тоже сел за стол. Помолчав, добавил: — О такой гидростанции мы уже думали. Но об этом после. Продолжаем урок. Итак, растения этого семейства…

Ох, и шуму было на переменке! Все побежали к речке, откуда было немножко видно, как вдали поднимали опору. Тракторы тянули ее стальными канатами, и вся железная буква «А» медленно вставала на ноги. Андрес объяснял друзьям, что к чему, и все его слушали. Даже Юри Ку́узик из восьмого класса, который тоже пришел на берег.

— Они поведут линию очень далеко, — рассказывал Андрес. А нам они советовали построить свою электростанцию. Тут, на нашей речке.

— Ишь какие ловкие! — наморщил нос Волли. Могли бы нас осветить и от своей линии.

— «Могли бы, могли бы»! — передразнил его Андрес. — Много ты понимаешь! От их линии нельзя, она слишком сильная.

— И хорошо, что сильная, — упрямился Волли. — Значит, можно!

— Нельзя!

— Можно!

— Нельзя!

— Можно!..

Кто их знает, они, наверно, даже подрались бы, если бы не вмешался Юри Куузик. Юри очень любил физику, всегда возился со всякими штучками, и поэтому все его уважали.

— Правду сказали монтажники, — заявил Юри. — Эта линия очень высокого напряжения, и никто не станет строить здесь понижающую подстанцию, ясно? Это все равно что заставить паровоз чай кипятить. А вот если нам действительно гидростанцию построить — блеск! Электроэнергия! Даже иллюминацию могли бы устроить. Ясно? Радио — не от батарей, а от сети!

— Кино свое пускали бы… — помечтал Рауль Паю.

Директорская дочка Юта всплеснула руками и даже взвизгнула от восторга. Андрес, позабыв недавний спор, таинственно отозвал Волли в сторону:

— Слушай, я стихи сочинил! Почти готово. Вот:

— Что мы сделаем с гидростанцией? — не понял Волли.

— Построим. Там рифма не получилась. Пока. Потом доделаю. Нравятся стихи?

— Не нравятся. Пока, — покачал головой Волли. — И вообще все это не нравится.

— Ты не хочешь строить гидростанцию? — поразился Андрес.

— Когда же ее строить?

— Ну… после уроков. Можно по воскресеньям… Будем копать землю, бороться с водой.

— Нет. Не хочу. Копайся и борись без меня. Что я, дурак, что ли?

— Нет, умный, очень умный, это мы дураки! — обиделся Андрес.

— Правильно! — подзадорил Волли. — Вы копайте, а я щук буду ловить. Знаешь, какие щуки ловятся в Большой заводи? Я вчера…

Но и тут Волли ничего не удалось рассказать. Андрес презрительно посмотрел сверху вниз — ему хорошо, он все-таки повыше! — и процедил сквозь зубы:

— А мы и без рыжих обойдемся!

И пошел в класс. Правда, Волли догнал его и здорово треснул по шее. Но Андрес, даже не обернувшись, больно стукнул друга локтем в нос. Да как больно!

Впрочем, и это можно было бы стерпеть, если бы все происходило с глазу на глаз. Чего не бывает между друзьями! Но тут же рядом болтался толстый Рауль. И, конечно, он все слышал. Все! Даже страшное оскорбление — Волли терпеть не мог, когда его называли рыжим!

На следующем уроке молоденькая учительница Эви Ка́лдма еле справлялась с классом. Раздавался шепот, перелетали записочки, ученики отвечали невпопад. Только один школьник вел себя отлично — как ни странно, это был непоседа Волли Круус.

Ни за что, ни за что на свете он не будет строить никаких гидростанций. Он будет ловить щук. Больших. По две, по три, по десять щук за один вечер. Отец купит катушку, и Волли сделает себе настоящий спиннинг. А топором пускай машет Андрес.

Только нет, пожалуй, это не так плохо — махать топором. Пускай лучше таскает камни. Тяжелые круглые камни; хорошо бы мокрые и скользкие, чтобы они вырывались из рук. Он тащит, тащит, а камень вырвется — и обратно. И Андрес начинает все сначала: тащит, тащит…

Вот уж не думал ссориться из-за какой-то проклятой гидростанции! Что они в ней нашли хорошего? И все сразу заговорили: «А что, если…» Даже директор сказал: «Мы уже думали: а что, если…» Интересно, кто это «мы»? И вообще, как легко сказать «мы уже раньше думали»! Это и Волли мог сказать. Он, кажется, и правда подумал о гидростанции раньше всех. Еще в прошлом году, когда отец купил ему карманный фонарик с динамкой: нажмешь рычажок, а он ж-ж, ж-ж — и светит… Волли тогда сразу подумал, что хорошо бы провести электричество по всей деревне. И подумал: «А что, если…»

Теперь об этом и сказать никому нельзя: засмеют.

Волли очень глубоко задумался и только с третьего раза услышал, что Эви Калдма вызывает его. Он встал, вопросительно глядя на учительницу.

— Отвечай же! — подбадривала его Эви Калдма.

Она задала очень интересный вопрос: «На кого из героев повести Лутса «Весна» хотел бы походить Волли? Кто самый хороший человек в этой книге?» И вдруг Волли Круус молчит как рыба!

— Отвечай! — уже строже сказала Эви Калдма.

Хорошо сказать — «отвечай»! Сначала надо узнать, о чем они могли говорить.

Волли искоса взглянул на Андреса: друг обычно выручал его в трудную минуту, оставалось только повторить погромче…

Андрес усмехнулся и прошептал:

— Йо́озеп То́отс.

И Волли с усердием попугая громко и уверенно повторил:

— Йо́озеп То́отс.

— Ты хочешь быть похожим на Тоотса? — оживилась учительница. — Что же тебе в нем понравилось?

Ну, в Тоотсе было много хорошего. Конечно, прочесть такую толстую книгу у Волли не хватило времени. Но первую главу он одолел. Там написано, что Тоотс даже букв не знает, зато про индейцев рассказывает здорово. Но об этом, пожалуй, лучше не говорить, учителя такого не любят… Ага, опять Андрес что-то шепчет…

Волли прислушался.

— Скальпы снимал, скальпы, — шептал Андрес.

И Волли вспомнил:

— Он снимал скальпы. Учился снимать. Брал дохлую колку и снимал скальп.

Тут все в классе так расхохотались, что Эви Калдма рассердилась:

— Очень плохо, Круус! Урока ты не знаешь да еще и не слушаешь. Садись. Кто хочет ответить?

Очень многие подняли руки и рассказывали по очереди — об учителе Лауре, о других героях повести Лутса. Говорили и про Тоотса. И Андрес, которого Волли успел-таки лягнуть под нартой, встал и сказал:

— Тоотс был лентяем и хулиганом. Он говорил так: «Трудятся одни бедняки, старые клячи и болваны, которые не знают, как иначе убить время». И наш Волли тоже так думает. Совсем как Тоотс!

— Тоотс был не таким рыжим! — с места ввернула Айме Си́лланди.

— Не все ли равно? — повернулся к ней Андрес. — В той школе Тоотс был рыжеватый, а наш — рыжий. Рыжий Тоотс!

Тут опять поднялся шум и хохот, и хотя Эви Калдма стучала карандашом по столу и останавливала ребят, но даже она сама еле сдерживала улыбку.