Светлана Лубенец - Праздничные истории любви (сборник)

— Да вот… это… пришлось опоздать… Жаль, вашего выступления не видел, — ответил Саня.

— Это ничего. Увидишь. Я все снял, — успокоил его Телевизор.

Как в Аничковом дворце, Казбеков был одет в строгий темный костюм с искрой, который ему очень шел. Ольга поискала глазами Оксану Панасюк. Та, слившись со стендом о патриотической работе, с полной безнадежностью и тоской смотрела на танцующих из-под свисающих на глаза тонких прядей темных волос.

— Петр, дай-ка мне… — решительно заявила Ольга и протянула руку к видеокамере.

Телевизор, как всегда, ослушаться не посмел и тут же протянул ее Ларионовой. Она взяла камеру в одну руку, а другой рукой подтащила Казбекова к Панасюк.

— Петр, познакомься: это Оксана. Она, как и ты, очень интересуется художниками и всякими там… направлениями с периодами в искусстве. И вообще… Я думаю, вам будет о чем поговорить. Пригласи-ка ее, Петр, на танец! — Ольга подтолкнула Телевизора к Оксане, удостоверилась, что они направились в центр зала, и вернулась к Галке и Катаняну.

— А где москвички? — спросила она Калинкину.

— Где надо! — раздраженно ответила Галка. — С Добровольскими танцуют! Я тебя, между прочим, предупреждала, что надо быть все время рядом, а ты шляешься где-то… И что дальше? — без всякого перехода она обратилась к Катаняну, видимо продолжая прерванный Ольгой разговор.

— Пришлось даже… это… «Скорую» вызывать… Вот и опоздал.

— Да что у вас случилось-то? — не выдержала Ольга.

В этот момент в зале забухали ударники, и Галка потащила Катаняна с Ольгой к выходу. В просторном гардеробе было более-менее тихо, и Калинкина, усевшись на длинную скамью, потребовала:

— Рассказывай, Санька, все по порядку и с самого начала, а то я ничего так и не поняла из-за этой дикой музыки.

— Я же уже… это… того… сказал, что у бабушки случился сердечный приступ, а дома никого… Мне пришлось вызвать «Скорую».

— И что, ты после «Скорой» бабушку дома оставил? Одну? — подпрыгнула возмущенная Галка. — Побежали! Вдруг Людмиле Васильевне снова плохо станет?

— Нет… То есть… я не знаю… может, конечно, стать хуже, но мама уже дома. Я ей на работу позвонил.

— Тогда ладно, — успокоилась Галка и снова уселась на скамейку, пригласив сесть рядом и друзей. — А что ты там такое говорил про амфибию какую-то? Я ничего не поняла.

— Да из-за этой амфибии… это… бабушка разволновалась, а у нее… того… сердце…

— Санька! — свирепо рыкнула на него Калинкина. — Хорош уже кормить нас своими «это» и «того»! Рассказывай как следует.

— Так я… это… и рассказываю. — Он виновато покосился на Галку и дальше продолжил уже довольно связно: — Моя бабушка, когда была девочкой… или девушкой… не помню точно, сколько ей было тогда лет, коллекционировала открытки. Мода такая тогда была. Ну… как сейчас некоторые собирают вкладыши от жвачек… фигурки из «киндер-сюрпризов» или значки с покемонами…

— Дальше! — сурово прервала его Калинкина.

— У нее этих открыток, наверно, тысяча! А самые любимые — с фотографиями киноартистов. Ну… как сейчас некоторые, знаете, собирают постеры с Шварценеггером или рок-группами…

— Ты, Саня, нам все пытаешься разжевать, как малым детям. Давай короче! — продолжала руководить Катаняном Галка. — Мы уже поняли: Людмила Васильевна собирала постеры с киноартистами. А что дальше?

— Ну вот! — возмутился Саня. — Как же можно короче, если ты ничего не понимаешь? Не было в ее времена никаких постеров! Открытки она собирала с киноартистами. Она их очень любила рассматривать — они ей молодость напоминали. Так вот, я собирался на дискотеку… и все никак не мог выбрать, что лучше надеть, а бабушка стала вдруг вспоминать, как дедушка… давно… еще в молодости… пригласил ее в кино и она тоже никак не могла выбрать себе платье. Фильм назывался «Человек-амфибия». Он тогда только что вышел на экраны. Бабушка его вспомнила и захотела еще раз посмотреть на артистов, которые в этой «амфибии» снимались. Они у нее в отдельной папочке лежали. Там все связанное с дедушкой…

— Дедушка у Сани умер в прошлом году, — пояснила Ольге Галка.

— Ну вот, — продолжил Саня, — она эту папочку открывает, а там — пусто!

— Совсем? — ахнула Ольга.

— Не совсем… Все, что не касалось «амфибии», осталось: письма, записки, фотографии… другие… А артистов — нет!

— И Людмиле Васильевне, конечно, сразу стало плохо! — поняла Галка.

— Нет, не сразу. Она сначала стала искать открытки в других папочках, потом ко мне стала привязываться, не брал ли я…

— Ну а ты?

— А что я? На что мне ее «амфибии»? Если бы это были фотографии из «Матрицы» или «Терминатора-3», тогда другое дело. Я стал говорить, что, может, она их на что-нибудь обменяла, а сама забыла…

— Как это обменяла? — не поняла Галка. — На что?

— Да у нее подружки есть, у которых тоже этих открыток, как грязи. И они иногда собираются, молодость свою вспоминают и открытками обмениваются. Ну, время так проводят… Что еще на старости лет делать-то?

— Знаешь, Саня, Людмила Васильевна вовсе не выглядит такой уж старой, — возразила Галка. — Она очень моложавая и, я бы даже сказала, красивая женщина.

— И тем не менее у нее… это… того… больное сердце. — От огорчения Катанян опять сбился с плавного повествования на «того» и «это».

— Она вспомнила, что неосмотрительно обменяла любимых артистов на других, и расстроилась? — предположила Ольга.

— Ничего подобного! Она рассердилась, что я мог такое подумать. И сказала, что ни за что не обменяла бы этих артистов на других, потому что «амфибия» связана с дедушкой. Вроде бы ей не раз предлагали обменять их на… я забыл фамилии… в общем, на каких-то других артистов, но она и то не согласилась, хотя всегда мечтала их иметь. И вот тут ей стало плохо…

— Почему именно тут?

— Потому что она поняла, куда они делись…

— Куда? — в один голос спросили подруги.

— Вчера к ней приходила Капитолина Степановна из 126-й квартиры и опять просила «амфибий». Предлагала очень выгодные варианты обмена и даже деньги.

— А Людмила Васильевна?

— А бабушка не согласилась. Еще зачем-то поила эту Капитолину чаем с пирогами… А теперь вот… это… того… нет «амфибий»…

— Твоя бабушка думает, что открытки Капитолина стащила? — решила уточнить Ольга.

— Она просто уверена в этом, — ответил Саня. — Ей и плохо стало оттого, что артистов украла соседка, можно даже сказать, подруга. Бабушка с этой Капитолиной в одном классе училась, они за одной партой сидели.

— Сань, может, сходить к этой Капитолине? — предложила Ольга. — Поговорить с ней по-хорошему. Рассказать, что Людмила Васильевна заболела.

— Ты думаешь, я не догадался? Как только мама домой пришла, я сразу бросился к этой «подруге»!