Николай Осинин - Через все преграды

— Подъем! Встать! — громко скомандовал старшина.

От резкого, строгого голоса мальчуган вздрогнул и сразу же вскочил на ноги.

Грубоватое толстоносое лицо Голована с выцветшими на солнце широкими прямыми бровями расплылось в улыбку.

— Привыкай команду выполнять без проволочек… На умывание за мной марш!

Мальчуганы, прихрамывая, последовали за ним к ручью.

После завтрака старшина усадил ребят починять одежду.

— Не умею я! — с раздражением бросил Володя, невзлюбивший Голована. — Что я — портной, что ли!

Но старшина, показав ему, как держать иголку с ниткой, как накладывать заплатку, сухо сказал:

— «Не умею» — такого слова в нашей армии нет. Боец должен все уметь. Понятно?

Володя ничего не ответил.

— Я сейчас пойду по подразделениям, — продолжал старшина. — Чтобы к моему приходу ваша одежда была в порядке.

Володя искоса взглянул на Колю, старательно ковырявшего иголкой, сделал обиженное лицо и принялся за работу.

…Выступили перед заходом солнца. Последним со стоянки уходил Голован с мальчуганами. Покидая поляну, он заметил под кустами две коробки с пулеметными дисками.

— Вот растяпы, диски забыли! — поправляя на плечах трехпудовый мешок с продуктами, он поискал глазами, кому бы вручить боеприпасы.

Коля первым пришел ему на помощь. Он схватил одну коробку и бодро двинулся в путь. Володе пришлось последовать его примеру.

— Молодцы! — обрадовался старшина. — Несите, пока пулеметчиков догоним. Ну я им, растяпам, всыплю!

Шли лесом. Уже минут через пять Володя почувствовал, как неудобна для переноски тяжелая железная коробка. Он пробовал нести ее в руках, как чемодан, — заболели пальцы. Поставил на плечо — легче стало, но не надолго: коробка больно терла плечи.

Двигались быстро. Лил пот, во рту пересохло. Но ни отстать, ни свернуть… Даже задержаться, чтобы глотнуть воды из фляги, нельзя было. Старшина сзади то и дело поторапливал:

— Шире шаг!

Иногда Володе казалось, что он вот-вот упадет. Он сам себе удивлялся, что способен выносить такое нечеловеческое напряжение.

Вспыхнула перестрелка, раздались крики «ура». Потом все побежали. Бежал и Володя, часто и хрипло дыша всей грудью. Кровь тяжело билась в ушах.

Лес кончился. На мосту через речку старшина передал коробки с дисками пулеметчикам.

Утренняя заря слабой синевой медленно намечала неровную кромку горизонта.

Измученные люди брели все тише. Прошли высохшее болото, густо покрытое мягкими, как подушки, кочками, на которые так и тянуло присесть. Мальчики тащились в каком-то тупом полусне, с трудом передвигая больные непослушные ноги.

Вдруг справа с легким стуком сверкнул зеленоватый огонь. Ракета, шипя, как змея, вспорола суконную синеву неба и, будто зацепившись за что-то, повисла вверху, сея искрящийся свет. Люди попадали, словно сраженные насмерть. Невдалеке опять затрещали выстрелы. Огненные ручейки трассирующих пуль заструились над головой. Они мелькали, пропадали, рождались снова; с каждой секундой их становилось больше.

Володя и Коля вслед за старшиной упали в неглубокую ямку. Некоторое время Голован лежал, прислушиваясь к командам, передаваемым из головы колонны, и к разгоравшейся справа стрельбе. Потом он встал, опираясь на руки, как бегун на старте, и жестким голосом приказал:

— Держись за мной. Не отставать!

Выждав минуту, когда цивканье пуль над головой притихло, он рывком выскочил из ямы и, пригибаясь, побежал влево, куда отходило ядро части. Коля порывисто вздохнул, как перед прыжком в воду. До отказа втягивая голову в плечи, он тоже бросился следом за своим командиром.

Тошнотворно завыла мина.

Мальчик упал.

…Гах! — ударил поодаль разрыв. Кто-то слабо вскрикнул. Коля вскочил и оглянулся — товарища не было.

— Володька! — срывающимся голосом позвал он.

Никто не отозвался.

«Убит или ранен!» — сверкнула в сознании мальчика страшная догадка.

— Товарищ старшина! Товарищ старшина! — закричал он осипшим вдруг голосом.

Среди злого треска пулеметов никто не расслышал его.

Растерявшийся на мгновение мальчуган сделал было несколько нерешительных шагов вслед за отходившей частью.

«— Бросить… В такое время?..» Не раздумывая больше ни секунды, Коля повернул назад.

Володя лежал в яме, прикрыв голову руками.

— Ранен? — кинулся к нему вернувшийся товарищ.

— Нет, — жалобно пробормотал Володя. — Ложись, убьют. Вон как стреляют!

— Струсил?.. Эх ты!.. Вставай, вставай, скорей!

— Я сейчас… Ложись, переждем.

— Где переждем? Не видишь, на засаду наткнулись. Отходят наши! — Озлясь, Коля обхватил его сзади и поволок из ямы.

Однако Володя уже несколько оправился.

— Пусти, я сам, — вырвался он и какими-то кроличьими скачками, подпрыгивая и приседая, помчался впереди Коли.

Короткий, сверлящий сердце вой мины швырнул беглецов на землю.

— И-о-у-ах! — оглушительно рвануло рядом.

Володя вскрикнул и забился, как раненая птица.

— Что… Что с тобой?.. — испуганно прошептал Коля, подползая к нему.

— Эй, хлопцы, что случилось? Почему отстали? — раздался голос старшины.

— Володька ранен! — отчаянно выкрикнул Коля. — Миной его…

Голован подскочил к ним.

— Куда ранен?

— Плечо… — простонал Володя.

— Эх, дети, дети, ну что же вы отстали от меня, — с укором говорил старшина, торопливо накладывая повязку. — Сейчас бы мы уже из-под огня вышли.

Мимо пробежали бойцы с носилками.

— Немцы не идут? — спросил у них Голован.

— Пока пулеметчики держат.

— Кого задело?

— Старшего лейтенанта Исаева, — ответил тот же голос. — Насмерть…

— Последнего командира потеряли! — глухо промолвил старшина.

Подхватив на руки стонущего Володю, он двинулся за носилками.

— Гей, малый!

Сережа с трудом просыпается и на несколько секунд открывает глаза.

«Может, показалось! — с робкой надеждой думает он, прислушиваясь к скупым звукам во дворе. — Темно еще». Но самому уже ясно, что ошибки нет — его звали. До слуха доносится старческий кашель, клокочущее неторопливое отхаркивание и плевок.

«Встал. Когда только спит?» — думает мальчик, глубже зарывается в согретое сено, чтобы хоть на минуту продлить сладкий утренний сон.

Налитые свинцовой дремой веки слипаются. Густой туман быстро и ласково заволакивает прояснившееся было сознание, и в нем опять мелькают неяркие картины сновидения.

Праздник. Много людей… Парад. Он, Сережа, шагает впереди колонны своей школы и несет флаг… Потом, оказывается, в руках у него не флаг, а кнут, а сзади — стадо коров…

— Сергей! — гвоздем входит в мозг сердитый окрик.

Сон слетел, как вспугнутая птица. Парнишка сбросил с плеч обрывки старой шубы, служившей ему одеялом, и выбрался из норы. Сырой утренний холодок липкими щупальцами обвил бока и спину.