Александр Власов - О вас, ребята

Новые Савкины знакомые поджидали его у дикой яблони, приносившей такие кисло-горькие плоды, что даже среди прожорливых мальчишек не было желающих полакомиться ими.

— Ну, я готов! — крикнул Савка, подбегая к двум паренькам лет по тринадцати, в одинаковых, неопределенного цвета рубахах, в коротких потрепанных брючонках, из-под которых торчали замурзанные, в трещинах и царапинах, босые ноги.

— Пошли за «курицей»! — сказал один из них, скептически оглядывая синюю Савкину рубашку и новые ботинки.

Занятый мыслями о таинственной «курице», Савка не заметил их взглядов и спросил:

— А где она, «курица»?

Что это за «курица» и как с ее помощью можно ловить рыбу, он не представлял, но и виду не подал.

— Известно где — у Миньки Троицына! Даст ли еще… Он знаешь какой? Весь в отца — жила! Не даст — и все!

— А разве у других нет «куриц»?

Ребята посмотрели на Савку, как на чудака. Тот, которого звали Павлухой, сплюнул и нехотя пояснил:

— «Курицу» и за десять червонцев не купишь… Всего на деревне их две штуки — у Миньки Троицына да у Ваньки Соловья!

— Ну и пусть две! — возразил Савка. — Разве мало? Вон у нас в пионерском отряде всего один баян был — и то хватало! Мы очередь установили — одну неделю в первом звене играли, а вторую — в другом. Так и с «курицами» можно! Созвать отряд и постановить! А этому Миньке всыпать, чтобы не жадничал!

Выслушав Савку, Павлуха фыркнул и подтолкнул локтем приятеля.

— Кузь, что это он городит?

Ребята переглянулись.

— Ты откуда свалился? — презрительно спросил Кузька. — У нас никаких пионеров нету. Мы о них только от учительки слыхали… А Миньке попробуй всыпь! Потом с голодухи сдохнешь! Зимой-то хлеб кончится — к кому пойдешь? К Минькиному батьке — Троицыну! Он кукиш тебе даст да еще облает!

— Эх, деревня, деревня! — сокрушенно отозвался Савка и по-отцовски нахмурил брови. — Значит, и пионеров у вас нет?.. А про колхоз знаете что-нибудь?

— Хватит болтать-то! — одернул его Павлуха. — Пришли уже! Хочешь рыбку есть — прикуси язык!

Они остановились у большого, обшитого тесом дома с игривыми завитушками на заборе. Смазанные петли калитки не скрипнули, когда ребята вошли во двор. Павлуха осторожно стукнул косточкой пальца в окошко и негромко крикнул:

— Минь! Выдь на минутку!

Минька высунулся из окна. Не обращая внимания на Павлуху с Кузькой, он уставился на Савку. С минуту они смотрели друг на друга. Потом Минька перевел взгляд на Павлуху.

— Чего тебе?

— Дай «курицу» на часок! Мы не изорвем…

— Втроем бродить будете? — спросил Минька. — С этим? — Он вновь посмотрел на Савку. — Чей это?

— Так это ж Ефимихин! — ответил Павлуха.

— А-а-а! — насмешливо протянул Минька и вдруг отрезал: — Не дам!

Дальше произошло что-то непонятное. За стеклом в избе скользнула тень, голова Миньки дернулась вниз, точно ему шлепнули по затылку. Его лицо скривилось и пропало. Показалась широкая и какая-то плоская физиономия Минькиного отца — Троицына. Он елейно улыбнулся и скороговоркой высоким голоском заговорил:

— Сейчас, ребятушки, пойдете! Рыбка — она хороша! И Минька пойдет…

Окно захлопнулось.

— Что это с ним? — удивленно спросил Кузька. — Подобрел больно. Сам «курицу» дал!

— Это он из-за него! — догадался Павлуха и посмотрел на Савку. — Знаю, чего хочет: подошлет Миньку, чтобы про колхоз все выведать!

Савка усмехнулся.

— А что выведывать? Отец собрание соберет — всем сам расскажет. Никаких секретов в этом деле нет!

С крыльца сбежал Минька. Он распахнул дверь сарая и небрежно бросил:

— Подымайте!

Кузька с Павлухой поспешно вошли в сарай и вынесли во двор «курицу». Савка разочарованно заморгал глазами. Это была сеть. Правда, она отличалась от других сетей своим устройством. Прикрепленная посередине к центральному шесту, она свободно расходилась в обе стороны, образуя крылья, привязанные к двум боковым шестам. Из-за этих крыльев ее и называли в деревне «курицей».

— Айда! — скомандовал Минька.

Кузька с Павлухой взвалили сеть на плечи. Минька прихватил пустую корзинку и пошел рядом с Савкой.

— С «курицей»-то бродил? — спросил Минька.

— Нет, допустим! А что? Не дашь, может быть? — резко ответил Савка.

Кузька оглянулся и скорчил Савке страшную гримасу — молчи, мол!

Павлуха прибавил ходу. Ребята боялись, что Минька разозлится и прикажет возвращаться.

— И не дал бы… — недружелюбно проворчал Минька.

Разговор не клеился. Молча дошли до реки. Молча залезли в воду. И только, когда первый небольшой окушек попался в «курицу», ребята оживились и забыли о чуть не разгоревшейся ссоре.

— Ты крепче ко дну прижимай! — покрикивал Минька, и Савка послушно исполнял приказ, не чувствуя ни холодной воды, ни острых палок, сучьев и камней, попадавшихся под ноги.

Савка брел по реке с центральным шестом. Кузька и Павлуха были на крыльях. Они перегораживали сетью маленькие речные заливчики, а затем сходились, толкая перед собой крылья. В этот момент Савка должен был со всей силой нажимать на шест, чтобы сеть не отрывалась от дна. Крылья соединялись, образуя большой черпак. Савка поднимал шест и вместе с ним всю сеть. Рыба оказывалась в ловушке. Со смехом и радостными возгласами ее выбрасывали на берег. Минька хищно кидался на добычу, ловко — с хрустом — ломал рыбинам головы и укладывал в корзину. В воду он не лез.

Сначала рыбешка попадалась мелкая. Но вот в сети забился порядочный щуренок. А на пятом заходе, когда ребята обложили широкую канаву, языком вдававшуюся в берег, Савка увидел, что около его шеста под водой стоит большая щука. Она чуть поводила плавниками и будто всматривалась в сеть, выискивая лазейку.

— Сходитесь! Сходитесь! — завопил Савка.

Ничего не спрашивая, по голосу определив, что Савка видит большую рыбину, ребята стали сближать крылья. Вязкое дно мешало двигаться. Но они, пыхтя, продирались с сетью сквозь гущу кувшинок. А щука все стояла почти неподвижно. Она взыграла только тогда, когда Савка выдернул из воды шест и сеть прикоснулась к рыбьему брюху. Взбив хвостом фонтан воды, щука бросилась в сторону.

На берегу бесновался Минька. Он что-то орал охрипшим от волнения голосом. Но ребят не нужно было подгонять. Бросив крылья, они плашмя попадали на сеть, растопырив руки. А Савка сел на вязкое дно и лихорадочно перебирал под водой тугие перепутанные нити.

Несколько секунд слышалось прерывистое взволнованное дыхание трех открытых ртов. Над водой виднелись только раскрасневшиеся лица и выпученные глаза. Наконец Павлуха окутал сетью скользкую голову щуки. Схватив ее под жабры, он приподнялся. Из воды показалась хищная, широко разинутая пасть.

— Не упустите! Только не упустите! — молил с берега Минька. — С «курицей»! С «курицей» тащите ее!