Александр Власов - О вас, ребята

Славка не видел смерти своего товарища, потому что был далеко.

После того как ребята разошлись, Славка не пошел домой. Он сделал крюк, пересек несколько улиц и очутился в том сквере у ресторана, где ему повезло в прошлый раз. Он твердо верил в удачу. И она пришла. Только он присел на скамейку, мимо сквера, тяжело урча, проехала мощная машина с длинным кузовом. Славка вспомнил, что иногда видел на таких машинах красный флажок. Они обычно ехали по Институтской улице, и встречные грузовики поспешно уступали им дорогу, потому что флажок предупреждал: «Везу опасный груз!»

Институтская улица выходила на шоссе, по обе стороны которого тянулись до самого леса поля пригородного совхоза. Год назад Славка пробовал пробраться туда. Он хотел накопать прошлогодней картошки. Но сразу же за городом Славка натолкнулся на заставу. Ему дали подзатыльник и вернули назад. На других дорогах, ведущих к городу, застав не было.

Сопоставив все эти факты, Славка прищелкнул языком от удовольствия и побежал на Институтскую улицу. Попутная машина будто ждала его. Она выехала из-за угла на тихом ходу, а когда набрала скорость, — в кузове уже сидел непрошеный пассажир.

Не доехав до заставы, Славка свесился на руках с заднего борта и прыгнул не очень удачно — оторвалась подметка. Заниматься починкой было не время. Он нырнул в придорожный кювет, добежал до поперечной канавы, свернул в нее и только здесь осмотрел свой ботинок. Под руку попалась какая-то тряпица. Славка привязал подметку и высунулся из канавы.

Застава с полосатой перекладиной и будкой виднелась слева. Машина уже миновала шлагбаум. Двое часовых, проверявших пропуск, возвращались в будку. Перед Славкой расстилалось ровное поле. А дальше темнели длинные приземистые теплицы. Их было много. До войны совхоз славился на всю область своим парниково-тепличным хозяйством. Блестели на солнце ребристые стеклянные крыши. Кое-где стекла вылетели. В этих местах рамы были аккуратно закрыты железными листами.

«Если это и есть склад, то где же охрана? — подумал Славка. — Неужели только одна застава?»

Он не заметил четырех сторожевых вышек, пристроенных к угловым теплицам, не знал, что вся территория склада окружена минным полем, что по внешнему краю этого поля раз в полчаса проходит дозор. Патруль уже успел протоптать тропку, за которой в каждой рытвинке таилась смерть.

Посоветоваться Славке было не с кем. Да и не тот был у него характер. Он чувствовал, что перед ним — склад. Славке очень хотелось поскорее вернуться и похвастаться своим открытием. Но что-то мешало ему повернуть назад. Это «что-то» в конце концов вылилось в очень определенную мысль. Славка представил, как партизаны, получив новое письмо на синей бумаге, сообщают в Москву о складе боеприпасов. Оттуда вылетят самолеты, сбросят бомбы, а потом окажется, что никакого склада в теплицах не было.

И Славка решил убедиться…

Часовой на сторожевой вышке заметил мальчишку, когда тот подползал к минному полю. Это было настолько неожиданно, что гитлеровец пожал плечами и сделал брезгливое, недовольное лицо. Какой-то мальчишка днем по мелкой канаве среди чистого поля ползет к складу!

Часовой позвонил дежурному офицеру, который долго не мог понять, в чем дело, а потом спросил:

— Куда ползет?

— На мины! — ответил часовой и услышал повеселевший голос.

— Слушайте, Шпейер, никогда не мешайте самоубийцам! Это даже любопытно! Я сейчас выйду посмотреть!

И офицер вышел с большим черным биноклем. Отличные цейсовские стекла нащупали Славку и приблизили его к холодным, равнодушным глазам.

У тропки, проложенной ногами дозорных, Славка задержался.

— Смелей! Смелей! — вполголоса подбодрял его офицер и белым платком протер окуляры бинокля.

Славка переполз через тропку. Еще пять метров… Над полем поднялся угловатый колючий смерч земли. Через секунду второй.

Земля осела, дым рассеялся. Никто больше не полз к складу.

Убедившись, что ни один из вагонов «санитарного» поезда не уцелел, партизаны поспешно и скрытно отошли от железной дороги и тайными тропами направились в свой лагерь.

Самсон и начальник штаба возвращались вместе.

— По поводу осторожности… — прервал молчание Самсон. — Надо быть осторожным, чтобы не клюнуть на хитрость врага. Еще больше надо быть осторожным, чтобы не перехитрить самого себя и не увидеть провокацию там, где ее нет… Но это — так, между прочим… Главное сейчас — наши таинственные помощники! Если ждать седьмого числа, — пропадут они ни за что! Ты только подумай: группа каких-то конопатых мальчишек или девчонок с косичками рыскает по городу! Маленькие, наивные, неосторожные… Тебе не страшно за них?

— Последние дни я только и делаю, что боюсь: за отряд, за судьбу операции, а теперь… и за них!

— Так вот я и говорю, — продолжал Самсон. — Ходят, бродят глупыши, на каждом шагу их подстерегает страшное!.. И ты мне не возражай — не поможет! Сегодня же пойду в город! Сам! Никому не доверю! Разберусь на месте… Ждать седьмого — ждать беды и для них, а может быть, и для нас…

На следующее утро дворничиха Дарья — крепкая пятидесятилетняя женщина — начала подметать улицу на час раньше, чем обычно. Так же рано вышел на работу другой дворник — тот, который убирал площадь и сквер напротив ресторана «Летний». Оба получили определенные инструкции.

Усердно шаркая метлой, Дарья к семи часам оказалась рядом с урной на углу двух улиц — Первомайской и Белой. В этот утренний час народу еще было мало. Дарья не торопясь очистила урну. Ни одной синей бумажки ей не попалось. Дворничиха отошла в сторону, принялась очищать решетку над люком для стока воды.

Ровно в семь часов на улице показался мальчишка. Дарья заметила его и повернулась к нему спиной, а краешком глаза продолжала наблюдать за ним.

Поравнявшись с урной, паренек ловко бросил в нее что-то и вздрогнул, услышав негромкий окрик:

— Эй мальчик! Ты зачем мусоришь? Я только что подметала тут!

Миша хотел побежать, но, пересилив страх, посмотрел на дворничиху и невнятно пробормотал:

— Я… я же… в урну… а не… на тротуар…

— Все равно! Подбери сейчас же!

Дарья хотела для проверки увидеть цвет бумаги. Миша послушно полез в урну и сунул комочек синей мятой бумаги в карман.

— Привет от Самсона! — тихо произнесла дворничиха и, не ожидая, когда растерявшийся паренек опомнится, добавила: — Письмо передашь лично. Самсон ждет! Иди в дом три по этой улице, квартира семь. Позвонишь пять раз. Звонки короткие. Иди.

Дарья легонько подтолкнула его метлой и повторила:

— Дом три, квартира семь, звонков — пять коротких…

Она снова стала подметать улицу, а Миша, как во сне, дошел до дома номер три и свернул в подворотню, сжимая в кулаке записку, в которой было рассказано все, вплоть до вчерашних событий.