Александр Власов - О вас, ребята

— Ты думаешь?

— Думаю! Попугал — и хватит! Он ведь нарочно все подстроил, чтобы доказать!

— Слушай! — Салов потупил глаза. — Может, и правда тут эта самая аэродинамика есть… когда диск летит?

— А ты сомневаешься! Конечно, есть! А вот когда сам прыгаешь, — нету! Закон полета разный… Сопротивляемость среды… Помнишь?.. Против ветра я бы никогда не прыгнул… Сегодня просто чушь какая-то нашла… А с диском он тебя здорово подвел! На всю жизнь эту аэродинамику запомним! Надо будет почитать про нее…

Кто-то позвонил. Мальчишки подбежали к двери. На лестнице стоял незнакомый парнишка. Он протянул записку и молча пошел вниз.

Сначала Салов прочитал послание Никашина, потом Орлов. «Ребята! Виталий Михайлович сменил гнев на милость! Он разрешит вам участвовать в соревнованиях, если вы ровно в 18.00 придете на угол нашей улицы, где оптека. Будем вас ждать. Ура! Главное — не опоздайте, а то все пропадет!»

Мальчишки взглянули на часы и разом улыбнулись. Было без четверти шесть.

— Я говорил! — сказал Орлов. — Он только попугал! Давай скорей!

Во дворе Орлов ухмыльнулся, развернул записку, еще раз прочитал ее и подтолкнул локтем Салова:

— Смотри, какой ляп дал наш знаток русского языка «оптика» он пишет через «е»!

Друзья рассмеялись. Это была непростительная, по их мнению, ошибка. Магазин с вывеской «Оптика» находился рядом с их домом, на углу. Ребята проходили мимо броской вывески раз по десять в день. И после этого не знать, как пишется слово «оптика»!

Без десяти шесть мальчишки подошли к оптическому магазину, с большими синими очками над входом, и, как два швейцара, встали у дверей на углу улицы. За десять минут они до боли накрутили шеи, поворачивая головы то влево, то вправо. Прошло еще четверть часа… Ни Скуратова, ни Никашина!

Когда круглые часы над входом в магазин оптических товаров показывали половину седьмого, Салов сказал:

— Раз он выкинул такую шуточку, я ему больше не друг!

— Я тоже! — присоединился Орлов. — Пошли домой!

Мальчишки в последний раз оглядели улицу и побрели на свой двор. Медленно, точно больные, поднимались они по лестнице, а сверху раздавался отчаянный стук в чью-то дверь.

— Никак к нам барабанят?

Салов прислушался и побежал наверх. Орлов — за ним. Когда они добежали до площадки второго этажа, стук оборвался и навстречу им, чуть не плача от досады, скатился по лестнице Никашин.

— Где вас носит? — кричал он, потрясая кулаками. — Я думал, звонок испортился!.. Почему не пришли?.. Записку получили?

Салов сунул ему под нос мятый комок бумаги.

— Мы-то, дураки, пришли, — холодно произнес он. — При-шли! Понял? А теперь убирайся от нас! Мы тебе не друзья!

Никашин выпучил глаза.

— Ку… ку… да вы пришли?

Салов развернул бумажку, поднес ее к глазам Никашина.

— Ты писал?

— Я! А кто же еще?

— Так вот — туда и приходили!

— Не ври! — Никашин ощетинился, как еж. — Не ври! Мы вас ждали до четверти седьмого! И Скуратов ждал — может подтвердить! Ни на миг от аптеки не отходили!

Салов и Орлов переглянулись, а затем оба уставились на Никашина.

Два дня ребята дулись друг на друга. Салов и Орлов во всем винили Никашина и называли его насмешливо знатоком русского языка. А Никашин огрызался, доказывал, что и они не лучше.

— «Оптика» пишется через «и»! — убежденно говорил он. — Только дураки могли подумать, что я напишу это слово через «е», — значит, «аптека»! Осел и тот бы догадался! В крайнем случае, если вы уж такие тупоголовые, одному надо было идти к аптеке, а другому к оптике!

Ругались до хрипоты. А в душе все трое понимали, что Скуратов дал им хороший урок.

На третий день мальчишки помирились. Да и как можно было сердиться на Никашина, который ради друзей отказался от соревнований.

Обида на Скуратова держалась дольше. Но и она постепенно растаяла. После соревнований три «мушкетера» явились на стадион. Скуратов принял их с прежней приветливостью. Он ни словом не напомнил прошлое. Тренер смотрел в будущее.

— Теперь договоримся так, — сказал он: — За тройку — вон из секции!

Ребята не возражали.

Вера Удальнова — звеньевая из шестого класса — была самой бойкой во всей школе. И звено у нее было горластое и ершистое, особенно девчонки. Чуть что — они мигом сбегались, и тогда обидчику приходилось несладко.

Вера была дочерью пограничника, погибшего в схватке с врагом. Шпион появился с моря. Вся школа знала место на городском пляже, где произошла трагедия.

После гибели отца девочка долго болела. Но характер у нее не изменился. Она не увяла, не обмякла. Наоборот — стала еще более решительной и бойкой.

Проходя по пляжу, Вера ревниво смотрела на место гибели отца. Если там располагалась компания, которая почему-либо не нравилась девочке, она без стеснения подходила и говорила прямо и резко:

— Здесь погиб пограничник, а вы расселись! Пройдите на другое место!..

И люди поспешно уходили, конфузливо поглядывая на странную девочку с алым галстуком.

Несколько месяцев назад у Веры появился отчим. Она отнеслась к этому довольно спокойно и рассудительно.

— Кто он? — спросила она у матери.

— Он, Верочка, тоже вроде пограничника… Нашего папу знал… Другом был ему…

— Хорошо, мамочка! Только не заставляй меня называть его папой. Если получится само, — пускай получится! А не получится, я буду звать его дядей…

— Петей… — робко подсказала мать.

— Дядей Петей, — повторила Вера.

Так в маленьком белом домике у городского парка снова после долгого перерыва поселился мужчина. Вера сразу же сравнила его с отцом. Сравнение было не в пользу дяди Пети. Невысокий, голубоглазый, с тихим голосом и плавными движениями, он ничуть не напоминал отца — настоящего вояку, с громовым голосом и густыми бровями, нависавшими над серо-стальными глазами. «Какой же он пограничник?» — подумала Вера про дядю Петю и недоверчиво посмотрела на его погоны с тремя звездочками.

Дядя Петя не делал Вере никаких приятных сюрпризов, ничего не дарил и даже не присматривался к девочке. По крайней мере, она не чувствовала обременительного внимания с его стороны.

Первый серьезный разговор между ними произошел на улице.

Звено Веры входило в состав добровольной дружины. Пионерский патруль каждый день до наступления темноты прогуливался по городу и следил, чтобы не топтали газоны, не рвали цветы, не мусорили на пляже.

Однажды девочки заметили маленького спекулянта морскими раковинками.