Яков Давидзон - Орлята партизанских лесов

— Ты гляди-гляди, пропажа объявилась! А командир его обыскался! — воскликнул партизан в тельняшке. — Давай-ка к нам, мальчик!

— Живой! — только и сказал Зебницкий, увидев Ваню.

— Чего со мной случится! — протянул Ваня, во все глаза выглядывая школьного учителя. Но напрасно тревожился — учитель остался в селе. Когда пришли на лесную базу, Зебницкий приказал пошить юному партизану форму — сапоги, штаны и гимнастёрку. Но самым ценным приобретением Вани Шкелева была настоящая будёновка. Хоть и великовата оказалась, но с будёновкой Ваня не расставался никогда.

Стал Ваня Шкелев партизанским разведчиком. Маленький, проворный, он ходил по сёлам, высматривал, передавал сведения, добытые партизанскими помощниками. Когда отряд Зебницкого направился в Белоруссию, командир приказал Шкелеву остаться во 2-й Клетнянской партизанской бригаде, в сещенских лесах. Как ни больно было расставаться с людьми, к которым Ваня привык за эти несколько месяцев, приказ нарушить не осмелился. Единственное, что скрадывало горечь расставания, было то, что в бригаде воевали отец Вани и старший брат Алексей.

— А мы уж думали — пропал Ванюша, — со слезами на глазах обнял Ваню отец. А потом сказал — Выдрать бы тебя не мешало… Да авторитет твой подорвать боюсь…

Первые капли дождя упали, когда отряд выходил из лагеря.

— Самая что ни есть партизанская погода, — сказал кто-то у Вани за спиной.

— Глядишь, припустит вовсю, немцы попрячутся в укрытия, — обрадованно подхватил Ванин отец. — А нам только это и нужно!

Некоторое время назад командование бригады обнаружило странную закономерность: стоило какому-нибудь отряду покинуть базу и выйти из лесу, как он попадал в засаду или встречал на своём пути сильный заслон. Сначала думали, что в бригаде появился предатель. Были усилены меры предосторожности: о выходе на задание знали только командиры. Рядовые бойцы узнавали о походе перед самым началом операции. Новички проходили строжайшую проверку.

Но неудачи продолжали преследовать партизан. Наконец, всё разъяснилось. В трёх десятках километров от базы находился военный аэродром. Когда фашистское командование потеряло всякую надежду справиться с партизанами, оно подключило к борьбе с народными мстителями авиацию. На аэродроме появилась «рама» — специальный самолёт-разведчик со сдвоенным хвостом. «Рамы» беспрепятственно парили в небе, и самый маленький отряд, появлявшийся из лесу, немедленно засекался. Остальное, как говорится, было делом техники.

— Пока мы не разгромим аэродром, немцы будут держать нас на мушке, — сказал на совещании командиров отрядов командир Клетнянской партизанской бригады. — Знаю, что вы скажете мне: пробиться к взлётной полосе практически невозможно. И тем не менее мы должны это сделать. С завтрашнего дня начать тщательную разведку.

В одну из разведгрупп попал и Ваня Шкелев.

С восходом солнца партизаны залегли на подступах к аэродрому. Первые лучи осветили доты и дзоты, ряды колючей проволоки, замаскированные специальными сетями бомбардировщики. Густо стояли часовые.

С восходом солнца аэродром ожил. Сновали из конца в конец бензозаправщики, механики прогревали моторы. Несколько самолётов готовились к вылету: с них сняли маскировочные сети, было хорошо видно, как подвешивались под крылья тяжёлые бомбы.

Ваня прислушивался к разговору старших. Его так и подмывало сказать: «Пошлите меня, я проползу, как уж, и разведаю подходы!»

Словно прочитав его мысли, командир задумчиво заметил:

— Конечно, один-два человека могут подползти к колючей проволоке. Скажем, Ваня наш или ещё кто. Ну, посмотрят, ну, расскажут нам, как выглядят фашистские асы вблизи. А толку? Заминировать полосу ведь не удастся…

Ваня не знал, что командование бригады пыталось найти помощников среди людей, которые работали на аэродроме, а то и заслать своего под видом обслуживающего персонала. Однако гестапо было начеку, и выполнить задуманный план не удалось. Кроме того, поджимало время: «рама» связала партизан по рукам и ногам, лишив их возможности действовать в полную силу. Ведь бригада практически находилась в кольце, и даже ночью трудно было выбраться из леса.

…Дотемна разведчики искали какую-нибудь «щёлку» в охране гитлеровцев. И не находили. Когда группа расположилась на невысоком пригорке, откуда весь аэродром был на виду, командир воскликнул:

— Есть! Есть план! Дадим мы фашистам жару!

Но больше он не произнёс ни слова. Приказал возвращаться, и всю дорогу до лагеря молчал. Едва ступили на территорию базы, отпустил партизан, а сам поспешил в штаб. Ваня не сомневался, что командир задумал что-то очень важное и серьёзное. Его волновал один вопрос: найдётся ли и ему, Ване Шкелеву, место в отряде, который отправится громить врага.

А разговор в штабной землянке происходил вот о чём.

— К аэродрому, как мы ни старались, подойти близко не удалось, — докладывал командир разведгруппы. — Мины, колючая проволока, пулемёты держат под обстрелом каждый метр земли. Ночью тем более не пробьёшься — «волчьи ямы», мины, прожекторы… И всё же решение есть!

Командир сделал паузу. Командиры сидели молча, не спешили с расспросами.

— Есть там одно местечко, пригорок. Аэродром как на ладони. Если незаметно подтянуть нашу артиллерию, можно бить прямой наводкой!

План был рискованный. Бригадные сорокапяти- и семидесятишестимиллиметровые пушки нужно было незаметно доставить на место, установить под самым носом у фашистов и открыть огонь. Не дав немцам опомниться, расстрелять самолёты, склады с боеприпасами и горючим и успеть скрыться.

— Успех операции зависит от быстроты и тщательной подготовки. Расчёт — на внезапность и дерзость, — подвёл итог короткому обсуждению командир бригады.

…Партизаны двинулись к аэродрому. Бесшумно катили хорошо смазанные орудия. Вскоре дождь ровно зашелестел в листьях.

Ваня шёл вместе с расчётом станкового пулемёта, куда его определили вторым номером.

В назначенное место вышли в темноте. Артиллеристы поспешили занять заранее указанные позиции. Маскировали орудия. Поудобнее укладывали снаряды. Взвод охранения изготавливал к бою пулемёты, беря на прицел огневые точки и казармы.

Работали молча, сосредоточенно. Ваня проверял патроны и в мыслях подгонял наступление утра. Больше всего ему хотелось увидеть, как вспыхнут ненавистные самолёты с чёрными крестами. Сколько раз, вжимаясь в землю, Ваня исподлобья вглядывался в небо, где кружили бомбардировщики. Свистели бомбы, и земля дрожала от взрывов…