Яков Давидзон - Орлята партизанских лесов

Васю ударило взрывной волной, густо посыпало сверху землёй. Оглушённый, полуослепший, Коробко побежал к своим. Там уже разгорался бой. Партизаны обстреляли охрану.

Немцы долго и упорно преследовали подрывников, и был момент, когда, казалось, им не удастся вырваться. Но вот за спиной у фашистов раздалась частая стрельба, и преследователи сами вынуждены были спасаться бегством. Когда с преследователями было кончено, Коробко увидел выходящего из-за деревьев Фёдора Ивановича Короткова, командира соединения имени Попудренко.

— Разрешите доложить, товарищ командир! — спросил Коробко.

— Погоди докладывать! Санитара ко мне!

Когда подоспел санитар, Коротков приказал:

— Перевяжите раненого!

И лишь после этого разрешил:

— А теперь можешь докладывать…

Я навсегда запомнил нашу последнюю встречу с Васей Коробко. Мы уже соединились с частями Советской Армии. Я сказал Алексею Фёдоровичу Фёдорову:

— Васе Коробко нужно учиться, Алексей Фёдорович. Рекомендуйте его в суворовское училище.

— Дело говоришь, — согласился Фёдоров.

Вечером в хату, где расположилась моя походная «фотолаборатория», ворвался Коробко. Я и слова не успел ему сказать, как он подлетел ко мне, схватил за гимнастёрку и с силой дёрнул на себя. Он закричал:

— Зачем, зачем вы сказали это командиру?! Я хочу воевать! Пока хоть один живой фашист есть на земле, нет мне покоя!

…Коробко таки добился своего. Он ушёл в соединение Героя Советского Союза Петра Вершигоры и в 1944 году погиб смертью героя. Василию Коробко тогда едва исполнилось шестнадцать. Подвиги его Родина отметила орденами Ленина и Красного Знамени.

В кабинете дважды Героя Советского Союза Алексея Фёдоровича Фёдорова висит фотопортрет. Круглолицый, улыбающийся молодец в крестьянском тулупе нараспашку, в кубанке с партизанской ленточкой. Он переполнен оптимизмом, силой. Никогда не скажешь, что за час до того, как был сделан этот снимок, отгремел жестокий бой. В тот день партизанские соединения Ковпака и Фёдорова разгромили фашистскую карательную флотилию на реке Припять. Такой уж характер у Фёдорова — никогда не унывать, как бы трудно ни приходилось. Сколько раз в той далёкой теперь от нас партизанской жизни оптимизм и бодрость командира вселяли уверенность, помогали людям преодолевать, казалось бы, непреодолимые трудности!

Сидя под этим портретом, мы с легендарным «генералом Орленко» охотно вспоминали былое, подолгу беседовали о людях, с которыми почти сорок лет назад воевали в тылу врага, спали на снегу и вместе поднимались в атаку.

— Знаешь, частенько мы несправедливы, вспоминая о прошлом — мы всё время называем одни и те же имена, хотя круг этот нужно расширять постоянно, — задумчиво сказал мне Фёдоров.

Я, помнится, сослался на время: вон сколько лет прошло с тех пор. Попробуй сыскать тех, кто остался в живых: разъехались партизаны во все концы страны.

— Нет, — твёрдо возразил Алексей Фёдорович, — это наш священный долг. Я и по сей день стараюсь в книгах своих и статьях открывать молодому поколению новые имена. Ведь войну выиграли не отдельные личности — пусть и самые героические! — а многие и многие незаметные герои…

Сознаюсь: не сразу взялся я за эту книгу, хотя Фёдоров и заставил меня всерьёз призадуматься. Меня сдерживали предполагаемые трудности, связанные с поисками, неуверенность в успехе. Но чем дальше, тем труднее было избавиться от мысли о долге перед боевыми побратимами. Когда вышла моя книга «Уходили в поход партизаны», посыпались письма. Они приходили из самых дальних уголков страны и даже из-за рубежа. Тогда-то и окрепло окончательное решение — рассказать о детях, которых я повстречал в партизанских отрядах.

Когда начиналась работа над этой книгой, всё казалось ясным и определённым. Но поставить в книге последнюю точку я не мог — рука не поднималась. Ведь рассказал я только о тех, кого знал лично. А фотографий детей у меня осталось очень много. Как быть с ними? Справедливо ли вспоминать только о тех, с кем по воле обстоятельств я познакомился поближе?

Тогда и родилась мысль обратиться к вам, красным следопытам, с просьбой продолжить эту книгу. В этой главе вы узнаете лишь имена ребят, запечатлённых на плёнку, и обстоятельства, при которых я сфотографировал их. Вам предстоит трудная, но благородная и нужная работа — разыскать партизан, узнать, как складывались судьбы ваших сверстников времён Великой Отечественной войны.

В апреле 1943 года соединения Алексея Фёдоровича Фёдорова, Сидора Артемьевича Ковпака и Якова Ивановича Мельника предприняли крупную операцию.

В белорусском городе Брагин фашисты сосредоточили склады с огромным количеством военного снаряжения и продовольствия. Они укрепили оборону и считали себя недосягаемыми для партизан.

Сначала работала разведка: изучала подходы к городу, систему патрульной службы, выявляла огневые точки. В этом деле юные партизанские связные были незаменимы.

Операция прошла успешно: ни одному гитлеровцу не удалось уйти от возмездия. Партизаны праздновали победу. Тогда я и наткнулся на мальчугана лет 6–7, который разговаривал с окружившими ого командирами —

Ковпаком, Фёдоровым, Мельником и Рудневым. Я поспешно сфотографировал эту сценку и прислушался к разговору. Отец Володи Малахова тоже был в партизанском отряде. Володя же выполнял разные задания и очень гордился оказанным ему доверием. Держался он солидно, на вопросы отвечал спокойно и рассудительно, и Ковпак, слушая его, не раз усмехался в бородку. А Семён Васильевич Руднев (он крайний слева на снимке) даже сказал:

— Геройский ты человек, Володя!

А вот о следующем снимке.

Это было в Белоруссии в деревне Оревичи. Снег только-только сошёл с земли, наступил апрель 1943 года. Немцы предприняли карательную экспедицию против партизан. Целая флотилия речных судов, набитых гитлеровцами, двигалась по разлившейся полноводной Припяти. Думали фашисты застать партизан врасплох, а наткнулись на такой огонь, что немногим удалось унести ноги. Но, конечно, это легко сказать — еле ноги унесли. В действительности бой был упорным и кровопролитным.