Хаим Оливер - Как я стал кинозвездой

Я думал засунуть их в пластмассовую флягу и выбросить через окно, как делают при кораблекрушении моряки. Но как потом узнаешь, кто ее подобрал и как поступил с ней? Ведь я, как вы сами видите, изливаю тут душу, не скрываю даже своих любовных метаний между Миленой и Росицей. Поэтому я решил дождаться более благоприятной минуты, завернул исписанные тетрадки в полиэтиленовую пленку, перевязал и спрятал в печке. У нас теперь центральное отопление и печку больше не топят.

Было около шести вечера, когда я услыхал, что мама с папой разговаривают в гостиной. Они не ссорились. Мама была веселая, рассказывала про гостей, а папа недовольно сопел, бурчал что-то вроде: «Не слишком ли ты торопишься? Не по душе мне эта газетная шумиха. Подождала бы до третьего тура. Цыплят по осени считают…» На что мама ответила: «Куй железо, пока горячо, Цветан!» — и папа замолчал, сраженный железным аргументом Закона.

Но вскоре они все-таки заспорили — насчет справки, которую надо выпросить у начальника отдела просвещения.

— Нельзя этого делать, понимаешь? — убеждал папа. — Энчо не должен бросать школу. Это ему дорого обойдется. Не хватало еще остаться на второй год! Зачем тебе полуграмотный сын? Ведь завтра ты захочешь, чтобы он поступил в университет!

— Не в университет, а в Театральный институт! — возразила мама. — Или даже в Парижскую киношколу. Там не требуется ни математика, ни физика, там нужен только талант! А таланта нашему мальчику не занимать. Не упрямься, Цветан, завтра же отправляйся к Гренчарову. В конце концов, наши успехи — это его успехи, его служебный актив. Глядишь, благодаря нам еще повышение получит!

В этот момент свершилось нечто вроде чуда — телефон зазвонил, мама взяла трубку, и я услышал:

— Алло?.. Кто?.. Товарищ Гренчаров?.. Ах, как мило с вашей стороны! Готовы ли мы вас принять? Помилуйте, зачем же спрашивать? Наши двери всегда для вас открыты… Через час? Ждем!

Она положила трубку и в страшном возбуждении закричала:

— Ты слышал, Цветан? Видишь, какую честь нам оказывают городские руководители? Надо принять его так, как подобает родителям кинозвезды. О господи, на кого я похожа! Прическа — ужас! Быстренько прибери в квартире, а я поставлю в духовку кекс и приведу в порядок голову.

Потом ворвалась ко мне:

— Энчо, сыночек! (Даже забыла, что меня теперь зовут не Энчо, а Рэнч!) Через час к нам придет один очень важный человек, от которого многое зависит. Помойся, причешись, только смотри не испорть завивку. И надень хитон! Пусть он увидит тебя таким, каким ты был на отборочной комиссии! И не забывай улыбаться, как я тебя учила!

Лорелея засновала между ванной и кухней, одновременно поправляя себе прическу и замешивая тесто. А папа побежал в магазин за бутылкой виски.

Что касается меня, то, по правде говоря, я был в полной панике. Как себя вести, когда Большая Шишка заявится к нам? Если он узнает, что я замешан в ту историю, мне конец!.. Ой, только бы не узнал!

Я пригладил немного волосы, влез в свой хитон и снова стал похож на павлина. Хорошо, хоть дедушка Энчо не видит, как я тут распускаю хвост!

Ровно через час, когда весь дом пропах кексом, приехал гость. Мама кинулась открывать, мы б папой почтительно ожидали в гостиной.

Когда я увидел, кто переступает порог, у меня мгновенно свело живот, а горло будто перехватило проволочной петлей: гостей было двое, и один из них — ковбой Жорж!

— Милости просим, милости просим! — щебетала мама, пододвигая им кресла. — Как я счастлива, что вы…

Гости сели. Ковбой Жорж скользнул по мне взглядом и уставился на наш магнитофон. Выходит, не узнал! А его папаша откашлялся в ладошку и с важностью произнес:

— Мы тоже решили наконец познакомиться с нашим юным талантом! Прочитали в газете об его успехах, он у всех на устах, начальство и говорит: «Поезжай, Гренчаров, познакомься и доложи, действительно ли он — наша надежда, и если да, надо оказать ему всестороннее содействие…»

Большая Шишка оказалась и вправду большой, даже огромной. На лице усищи, на шее, несмотря на жарищу, крахмальный воротничок и галстук. А голос масленый, как у попа.

Папа поставил на стол виски, мама — кекс.

— Товарищ Гренчаров, — сказала она, улыбаясь еще более чарующе, чем обычно, — у вас не глаза, а рентгеновский аппарат, вы прочитали мои сокровеннейшие мысли и желания. Нам действительно позарез нужна ваша помощь.

Папа наполнил стаканы, подал один и ковбою Жоржу. А мне — нет.

— Со встречей! — сказал он, поднимая свой стакан.

Ковбой Жорж собрался отпить, но Важная Шишка остановила его:

— Нет, нет, Жорж! Никакого алкоголя, пожалуйста!

Жорж надул губы, однако послушно отставил стакан.

А Большая Шишка объяснила:

— Детям пить нельзя. Знаете, пока я был за границей, у нас дома произошла колоссальная неприятность. Дружки Жоржа перепились, устроили драку, разгромили мне квартиру. Не дуйся, Жорж, не дуйся! Бери пример вот с этого мальчика, который так целеустремленно идет по светлому творческому пути. Пью за таланты, которых рождает и будет еще рождать наш прекрасный край! — И он осушил стакан до дна.

Ковбой Жорж взглянул на меня, чтобы по совету отца взять пример с юного дарования.

У меня еще сильнее свело живот: узнает он меня или не узнает?

Он не узнал. И принялся наворачивать кекс кусок за куском.

— Товарищ Маринова, — масленым голосом спросила Большая Шишка, — что же такое у вас стряслось, почему вам потребовалась моя помощь?

Мама конфузливо опустила глаза и ответила:

— Понимаете, товарищ Гренчаров, мой Энчо безумно загружен. С утра до вечера — пение, актерское мастерство, гитара… А когда начнутся съемки, он будет совсем перегружен творческими проблемами. Естественно, для школьных занятий времени совершенно не останется…

— Это нехорошо, — произнесла Большая Шишка. — Школа есть школа, надо посещать ее регулярно.

— Ну, разумеется, мы сделаем все, чтобы не отставать от класса. Будем брать частные уроки и наверстаем пропущенное…

— И что, собственно, вы хотели бы от меня?

— Пустяк, товарищ Гренчаров, сущий пустяк! Мы просим у вас записочку, разрешение освободить Энчо от школьных занятий хотя бы дней на двадцать. А потом все равно начинаются каникулы… Мы узнали, что школьникам-кинозвездам такие разрешения выдаются.

Большая Шишка важно покусывала свои усищи.

— Гм… В моей практике аналогичного случая не встречалось. Ваш Энчо — первая кинозвезда у нас в городе. Дайте минутку подумать.

И он стал думать, не забывая прикладываться к стакану.

Вот это его думание все и погубило…

Потому что Лорелея с чарующей улыбкой повернулась ко мне:

— Энчо, сыночек, покажи нашим дорогим гостям, что ты умеешь! Спой серенаду Эвридике.