Владимир Добряков - Король живет в интернате

— Потому что у меня такие глаза, как микроскопы!

Светлана прыснула со смеху и прижалась щекой к Нинкиному лицу…

Ирине Федоровне и Нинке пора было уходить. Вместе с Андреем Светлана вызвалась проводить их до трамвая. На улице было тихо и ясно. Под ногами поскрипывал снег. Говорили о школьном празднике, о морозах, восхищались Нинкиными резиновыми ботиками — такие быстрые, сами бегут! И, возвращаясь с трамвайной остановки, Андрей и Светлана смеялись, бросали друг в друга снегом. Когда за поворотом показался школьный корпус с золотой цепочкой освещенных окон актового зала (там еще веселились), Света вдруг сказала:

— Угадай, о чем я думаю?

Андрей добросовестно нахмурил лоб.

— Ну, о том, что первый приз получила.

— Нет.

— Что директор в приказе тебя отметил.

— Дальше этого твоя фантазия не идет?

Ах, вот как! Хорошо! И Андрей сказал:

— Знаю. О сумме углов треугольника.

— Почти угадал, рассмеялась она. — Но не совсем.

— Тогда не знаю. Можешь ставить двойку. Дневник подать?

— Ладно, скажу. Я думаю о том, что сегодня, кажется, никого-никого нет счастливее меня. Все так чудесно! А какие хорошие кругом люди! Просто замечательные! И Сергей Иванович, и твоя мама, и…

Взволнованный, Андрей обернулся к Свете. Он не боялся смотреть ей в глаза. Теперь можно. Теперь у него есть на это право. Откроется пионерский завод — в две смены будет работать, по воскресеньям, — только бы скорее расплатиться с Сенькиными товарищами!

Мороз ослабел, и Андрей, возвращавшийся субботним вечером домой, уже не выдувал в стекле окошек, чтобы видеть улицу. Стекла были чистые. Доехав до того магазина, где в прошлый раз видел человека, похожего на Зубея, Андрей стал вглядываться в людей, будто и сейчас тот человек мог оказаться здесь. Неужели это был Зубей? А вдруг — он? Васек же говорил, что Зубей жив и здоров и может скоро приехать.

Войдя в подъезд своего дома, Андрей услышал стук, шаги, знакомое сопение. Он взбежал на второй этаж. Так и есть — Нинка! Возвращается с гуляния. Идет и санки за собой тянет. Видно, давно на улице, вон какие щеки — как помидорчики. Взяв у сестренки санки, Андрей первым долгом поинтересовался:

— Меня никто не спрашивал?

— Никто не спрашивал, — ответила Нинка.

«И вовсе это не Зубей был, — с облегчением подумал Андрей. — Чего я выдумал! Будто мало людей с одинаковой походкой. Если бы лицо похожее — тогда конечно».

Дома вспоминали о вчерашнем школьном вечере. Праздник Ирине Федоровне понравился чрезвычайно. Восхищалась умением юных мастериц, хвалила директора, Светлану.

— Она у нас отличница! Общественница! — охотно поддержал Андрей. — А сколько книг перечитала! Умная. Мы сначала на ножах с ней были, а сейчас вроде, ничего. Даже подружились… — Он слегка смутился и поспешил перевести разговор на другое: — Вот скоро завод откроем…

Приятно все-таки дома! Особенно когда стол накрыт чистой скатертью, когда пахнет свежезаваренным чаем, когда на тебя ласково смотрят и со вниманием ловят каждое слово. И чашки давно опустели, и смешное свое отраженьице в чайнике Нинка могла без всякого страха трогать пальчиком — до того остыла вода, а Андрей все рассказывал об интернате.

А утром повалил густой пушистый снег.

Нинка, едва позавтракав, схватила санки и побежала во двор. Андрей решил немного почитать, а потом взять лыжи и тоже посмотреть — что там за красота такая на улице.

Но не прошло и пяти минут, как он услышал на лестнице стук.

«Опять Нинка санки волочит, — подумал Андрей, — Чего ей не гуляется». Он вышел на лестницу. Это действительно была Нинка.

— Иди, — сказала она. — Зовут тебя. — Кто? — быстро спросил Андрей.

— А с такой вот большой головой.

Андрей побледнел. Он стоял на лестнице до тех пор, пока внизу не затихли Нинкины шаги. «Ничего, — подумал с надеждой, — может, все обойдется».

Одевшись и выйдя во двор, он увидел не Васька, как ожидал, а самого Зубея. Тот стоял с засунутыми в карманы коротенького пальто руками, в белых бурках, пыжиковой шапке и смотрел на летевший снег.

— О! — осклабился Зубей. — Кого вижу! Король! Мой персональный! — Подав Андрею руку, подмигнул: — Ну, как живешь?.. Ты уже завтракал?

— Завтракал, — машинально ответил Андрей.

— Быстер! А я еще не успел. Ну, ладно, идем, компанию мне составишь.

— А куда? — хмурясь, спросил Андрей. Но уже догадывался: опять, наверно, в ресторан.

— Идем, идем, не прогадаешь! — сказал Зубей и взял его под руку.

«Водку пить ни за что не буду», — твердо решил про себя Андрей.

Шагая по мягкому пушистому снегу, который не успевали сметать с тротуаров, Зубей ни о чем не говорил, но было видно, что он в отличном расположении духа — попыхивал папироской, весело поглядывал на встречных девушек.

Андрей понемногу приходил в себя. Может, ничего такого здесь и нет. Ну, посидит, поговорит, а потом — до свидания. Немного успокоившись, он спросил:

— Где это ты пропадал столько времени?

Зубей недовольно покосился на него:

— Малыш, не люблю нескромных вопросов.

Но за столиком в ресторане, после выпитого стакана водки, Зубей сам рассказал:

— Некоторое дельце обтяпывали. Одного нашего попутали. Боялись — расколется на дороге. Пришлось на сторону податься. Но парень — молодец, все на себя взял. А теперь, как говорится, все шито-крыто и сургучом запечатано… Так что, не хочешь водки? Может, вина? Сто граммов, а? Выпьешь, выпьешь! Шашлычок заказать? Ну что ты сидишь как красная девица? Свободней себя чувствуй! Ты же мужчина! Под носом-то чернеет. Скоро с бритвой начнешь знакомиться… Может, все-таки выпьешь водочки?.. Ну, ладно, ладно, тогда — вина… Да не отказывайся. Всего сто граммов!..

«Что-то он больно ласковый», — с тревогой подумал Андрей.

Его опасения оказались ненапрасными. Заставив Андрея выпить вина, Зубей туманно проговорил:

— Пора бы тебе за свои труды полную плату получить.

— Какую плату? — насторожился Андрей.

— Слепочек-то, помнишь? Вот они — готовы! — И Зубей позвякал в кармане ключами.

У Андрея вывалилась из руки вилка. Он с нескрываемым ужасом смотрел на Зубея.

— Не трусь, малыш, — сказал Зубей, близко придвинувшись к Андрею и дыша на него крепким запахом, водки. — Дело верное. И никакого риска. Сегодня надо обтяпать. Самый подходящий момент. Я все узнал. Старуха с мальчишкой в филармонию идет. Как же, — Зубей засмеялся, — разве можно пропустить такое событие в жизни музыкальной общественности! «Первый концерт Чайковского для фортепиано с оркестром!» Я вчера до двенадцати часов проторчал у кассы. Старуха, конечно, притащилась. Два билета взяла. Начало в восемь часов. Порядок! Пусть себе наслаждаются. Ну, а старик, как всегда, отправится на вечерний моцион. Это у него закон — погулять вечером. Четыре раза ездил его проверять. Будто хронометр: в половине девятого, без пятнадцати — выходит на улицу. Один раз в дождь специально поехал. Все равно старикан выполз из дому. Так что в квартирке у них никого не будет. Ясно?