Вупи Голдберг - Трагедия с туфлями

— Они, наверное, думают, что мы важные птицы, — говорит Алекс, когда мы машем сидящей перед домом семье.

— А мы и есть важные птицы, — говорит Эпата. — Мы — сестры Ордена Феи Драже. Мы возвращаемся домой с победой. Мы спасли нашу сестру Бренду от кары и добыли для мисс Деббэ туфли лучше прежних. Мисс Камилла Фримен — не единственная, кому сегодня пришлось потрудиться.

Эпата права — все действительно закончилось замечательно. Я улыбаюсь и откидываюсь на мягкие подушки. Автомобиль летит вперед, и тяжесть, давившая мне на грудь, наконец исчезает.

В тот момент когда лимузин останавливается перед нашим домом, мама с Тиффани как раз возвращаются из магазина. Глаза у Тиффани становятся такие большие, что, кажется, вот-вот выскочат из орбит. К сожалению, у мамы тоже.

— Что тут… — начинает мама, когда Джордж открывает передо мной дверцу машины.

— Я… э-э… дома расскажу, — говорю я, благодарю Джорджа и машу вслед отъезжающему лимузину.

Даже если бы туфли мисс Камиллы Фримен и не потрясли Тиффани, лимузин ее добил. Кажется, она наконец решает, что я кое-чего стою. Но как только я это понимаю, мне в голову тут же приходит еще одна вещь: теперь мне на это наплевать. Пытаясь произвести впечатление на Тиффани, я вляпалась в самую худшую историю в своей жизни. Вот мисс Камилле Фримен было бы все равно, есть у меня модная одежда, компьютер или там айпод, или нет. Она сама сказала: главное — это друзья. А мои подруги — самые лучшие в мире.

Мы сидим за кухонным столом. Я рассказываю маме обо всем случившемся.

Никто не мешает мне приврать, но — хватит с меня вранья.

— М-да… — говорит мама, — да…

Я жду наказания, но вместо этого мама вдруг меняет тему.

— Пока тебя не было, звонил отец Тиффани, — говорит она. — Они с Тельмой вернутся пораньше, так что завтра Тиффани поедет домой. Идите-ка упакуйте вещи, ладно? А с тобой, Бренда, мы поговорим потом.

Тиффани встает, но вдруг бросает умоляющий взгляд на маму.

— Пожалуйста, не говорите моей маме, что Помпончик сжевал туфли, хорошо?

Мама улыбается.

— Твоя мама не любит животных, да? Когда мы были маленькими, она притворилась, что у нее аллергия на моего кота Фредди. На самом-то деле она злилась, что кот истрепал ее любимое одеяло. Не волнуйся, я буду нема, как могила, — с этими словами мама встает и обнимает Тиффани за плечи.

— К тому же виноват был вовсе не Помпончик, а тот, кто стащил чужие туфли, — мама строго смотрит на меня поверх очков.

— Ну, мы пойдем, надо собираться, — быстро говорю я и тащу Тиффани прочь из кухни.

Войдя в комнату, Тиффани поворачивается ко мне и спрашивает:

— Слушай, зачем ты соврала, что у тебя есть туфли мисс Фримен?

— Я тебе завидовала, — говорю я. — Ты всегда рассказываешь, что у тебя есть и то, и се, и мне очень хотелось, чтобы ты тоже мне завидовала.

Тиффани молча смотрит на меня, а потом произносит:

— Я тебе и так завидую.

Она что, сошла с ума?

— Да что у меня такого есть, чтобы завидовать? А у тебя есть все на свете!

Тиффани качает головой.

— У меня мама все время уезжает. Они с папой покупают мне всякие вещи, но мы никогда не бываем вместе. Вот вы с мамой шутите, и обнимаетесь, и все такое… Мне бы хотелось, чтобы мы с мамой тоже были друзьями.

Я пытаюсь осознать услышанное. Я-то думала, что у Тиффани жизнь прекрасная, как в сказке, а сама Тиффани все это время завидовала мне. Ну и шуточки откалывает жизнь!

— А ты приходи к нам почаще, — говорю я. — Хочешь, приезжай в воскресенье, будем вместе ужинать и играть в макаронные буквы.

Тиффани улыбается, но не высокомерной, а самой обычной улыбкой.

— С удовольствием, — говорит она. — А ты мне тогда расскажешь побольше про этого твоего Леонардо.

Из-под кровати слышится ворчание и сопение. Я поднимаю край покрывала. Помпончик лежит передними лапами на моей балетной туфле, подошва которой теперь художественно изукрашена дырочками.

— Э-э… Тиффани, знаешь… В воскресенье…

Она наклоняется и вытаскивает собачку из-под кровати.

— В воскресенье Помпончик останется дома, — говорит она.

В субботу, после отъезда Тиффани, я пишу мисс Деббэ письмо с извинениями. Мама говорит, что это неплохое начало, но я подозреваю, что впереди у меня минимум месяц дополнительной работы по дому. Впрочем, я понимаю, что поступила очень плохо, да к тому же очень глупо, и никогда, никогда больше не сделаю ничего подобного.

И все же, как ни плохо, как ни глупо я поступила, в случившемся есть и хорошие стороны. Я объясняю маме, что, не стащи я туфли, мисс Деббэ так и осталась бы со старой парой, а зато теперь у нее есть суперские туфли, в которых мисс Камилла Фримен танцевала «Лебединое озеро». Ну и потом, разве иначе нам с подругами удалось бы выпить чаю со знаменитой на весь мир балериной? Правда, мама все равно считает, что я заслужила наказание. Как я уже говорила, она мыслит не очень логично.

Придя в школу «Щелкунчик», я опускаю письмо в ящик мисс Деббэ и спускаюсь в раздевалку. Все мои сестры-подруги уже там, сидят на нашей любимой скамейке.

— Привет, — говорю я, втискиваясь между Джоанной и Джерзи Мэй.

— Здорово, что ты пришла, — улыбается Джоанна.

Входит девочка в диадеме.

— Угадай, что мы делали вчера вечером? — кричит ей Эпата. — Пили чай с мисс Камиллой Фримен — каково?

Девочка в диадеме поправляет прическу.

— Ну да, ну да, конечно.

— Не веришь — спроси мисс Деббэ, — ухмыляется Эпата.

Девочка в диадеме смотрит недоверчиво — происходит что-то странное.

— А вот спрошу, — говорит она.

— Давай-давай, — говорит Эпата. Мы улыбаемся друг другу.

В дверях раздевалки появляется мисс Деббэ. В руках у нее резная деревянная шкатулка.

— У нее туфли из «Лебединого озера»! — говорит Алекс.

Джоанна возводит глаза к потолку.

— Какая прелесть! Теперь нам придется слушать внеочередную речь о туфлях! — с этими словами она пихает меня в бок.

Мисс Деббэ постукивает тросточкой, чтобы привлечь наше внимание. Она говорит знакомые слова — я-то думала, что никогда уже больше их не услышу.

— Начнем наше занятие.

Джессика обнимает меня за плечи, и мы поднимаемся по лестнице.

Я останавливаюсь и поворачиваюсь к ней.

— Слушай, пообещай мне одну вещь, ладно?

— Какую? — спрашивает она, округлив глаза.

— Туфли эти красть мне позволяй не больше никогда, — говорю я.

Джессика улыбается, и мы идем дальше, а за нами — все наши подруги.