Роберт Хайнлайн - Морин и Клифф

А еще там была глава о калориях. Это очень просто: один рожок мороженного — сто пятьдесят калорий; три финика — восемьдесят четыре калории.

Мой глаз неожиданно натолкнулись на содовые крекеры. Я знала, что они мне дешево обошлись, так и оказалось — всего лишь двадцать калорий за штуку. Тогда я поискала «сыр»…

Арифметика навела шороху в моей голове, и мне стало очень неуютно. Я кинулась в папин кабинет и использовала его почтовые весы, чтобы взвесить тот остаток сыра, который еще не превратился в Морин.

Я повторила вычисления три раза. Учитывая два небольших укуса сливочной помадки, я съела шестьсот семьдесят калорий, больше половины своего суточного пайка, установленного редуцированной диетой! А я ведь всего лишь хотела заморить червячка до обеда.

Морин, сказала я себе, тебе все-таки придется самоистязаться. Десятидневная убойная диета — вот твой удел.

Я планировала держать свои проблемы при себе, подбирая крошки с общего стола, но подобная линия поведения невозможна в семье, соединившей в себе худшие черты сенатской комиссии по расследованию и чуть менее зверские методы допросов третьей степени [10] Допрос третьей степени — допрос с применением интенсивного психологического давления или физических мер воздействия. .

Я безнаказанно уклонилась от томатного супа, припозднившись к обеду, но когда я попыталась отказаться от соуса, мне пришлось предъявить им книгу.

Мама сказала, что растущий организм нуждается в пище. Я возразила, что уже прекратила расти по вертикали, а сейчас прекращаю расти по горизонтали. Младший открыл свой рот, и я заткнула егобулочкой. Это дало Папочке шанс высказаться:

— Давайте загрузим этим доктора Эндрюса. Если он дает ей зеленый свет, она может морить себя голодом до измождения. Она — свободный человек.

И вот назавтра мы с Папочкой пошли в офис доктора Эндрюса. У Папочки и так было назначение — у него ужасные простуды каждую весну. Доктор Эндрюс сначала отправил Папочку на другой конец вестибюля к доктору Грибу, который специализируется на аллергиях и тому подобном, а потом осмотрел меня.

Мы знакомы с доктором Эндрюсом давно, начиная с моего первого писка, поэтому я рассказала ему все, даже про Клиффа, и показала ему книгу. Он просмотрел ее, потом взвесил меня, послушал сердце и измерил давление.

— Разрешаю, — сказал он мне, — но только тридцатидневную диету. Я не хочу, чтобы ты падала в обморки в классе.

Наверное, я всё же рассчитывала, что он спасет меня от моей решимости.

— А что насчет физических упражнений? — спросила я с надеждой. — Я ведь очень подвижна. Разве мне не нужно кушать побольше, чтобы скомпенсировать это?

Он заржал как конь.

— Деточка, — сказал он, — ты, знаешь, сколько тебе нужно прошагать, чтобы сжечь одну солодовую шоколадку? Восемь миль! Физические упражнения помогут, но не слишком на это рассчитывай.

— И как долго мне продолжать? — спросила я слабым голосом.

— Пока не достигнешь веса, которого ты хочешь — или насколько хватит характера.

Я вышла от него, решительно стиснув зубы. Если у девушки нет ни фигуры, ни характера, то что же у нее вообще есть?

Когда мы вернулись, Мама была дома. Папочка подхватил ее и поцеловал, а потом сказал:

— Теперь у тебя двое на диете!

— Двое? — повторила Мама.

— Смотри. — Папочка снял свою рубашку. Его руки были покрыты маленькими красными булавочными уколами, расположенными ровными рядами: от бледных, до ярко-красных. — Я являюсь аллергиком, — объявил он гордо. — У меня была не настоящая простуда. На самомделе у меня аллергия, практически на всё. Вот это, — он указал на красную полоску, — бананы. Это — зерно. Это — протеины в коровьем молоке. А это цветочная пыльца из меда. Подожди, я сейчас…

Он вытащил из кармана список:

— А также ревень, тапиока, спаржа, лимская фасоль, кокосовый орех, горчица, коровье молоко, абрикос, свекла, морковь, мясо ягнёнка, хлопковое масло, салат, устрицы, шоколад — вот, читай. Теперь это твоя проблема.

— Хорошо, что я сегодня сходила в университет и записалась на вечерние курсы по домашней диетологии, — сказала Мама. — С этого момента данная семья будет питаться строго по-научному.

Казалось бы, хуже некуда, но не тут-то было. Младший объявил, что у него хоккейные тренировки, и поэтому у него должна быть тренировочная диета, в которую входят бифштексы с кровью, тосты из непросеянной муки — и больше ничего. В прошлом сезоне он обнаружил, что, даже со свинцовыми грузиками в карманах, он не набирает нужного веса для проведения силовых приемов. В следующий сезон он планировал стать чем-то между Полом Баньяном и Великолепным Джорджем [11] Пол Баньян — лесоруб, легенда американского Севера. Славился фантастической силой, аппетитом, изобретательностью и неунывающим характером. Великолепный Джордж — псевдоним боксера-тяжеловеса . И потому — диета.

А потом и Мама села на диету, тоже научно-обоснованную, основанную на том, что она узнала за две недели на своих курсах. Мама детально изучала диаграммы, и у каждого из нас был отдельный поднос, как в больнице, где я лежала, когда сломала лодыжку во время перебежки в бейсболе, играя за юниоров Вест-Сайдских Доджеров. Мама считает, что девочка с моей фигурой не должна быть девчонкой-сорванцом, а я считаю, что девчонка-сорванец не должна иметь моей фигуры. Вообще-то, я больше не девчонка-сорванец, с тех пор как Клифф вошёл в мою жизнь.

Так или иначе, Мама нашла вещи, которых не было в папином запретном списке — тушенка из яка, маринованные пальмовые веточки, осьминог под соусом карри и тому подобное. Я поинтересовалась у Папочки, проверялся ли Папочка и на эти блюда? На что он ответил:

— Займись лучше своим делом, Падди, — и положил в свою тарелку гигантский кусок мясного пирога из оленины. Я попыталась не обращать на него внимания.

Собственная диета Мамы была столь же экзотична, но менее привлекательна. Она пробовала соблазнить меня и Младшего своим супом из морских водорослей, дробленой пшеницей или сырым ревенем, но мы предпочли придерживаться своих собственных диет. Вообще-то есть прикольно, но только когда ешь настоящую пищу.

С завтраком было проще всего: Папочка завтракал позже, чем я — в этом семестре до десяти у него не было лекций.

Я дремала в постели, в то время как наш подающий надежды атлет с жадностью пожирал свой Завтрак Чемпионов, затем выскакивала в последнюю минуту, проглатывала свой стакан томатного сока (двадцать восемь калорий), и окончательно просыпалась уже на полпути к школе. А к тому времени было уже слишком поздно облизываться.

Я приносила мой жалкий маленький завтрак в школу. Клифф тоже стал упаковывать свои завтраки, и мы с ним устраивали совместные пикнички. Он никогда не обращал внимания на то, что или сколько я ем.