Вера Ферра-Микура - Двенадцать человек - не дюжина

— К сожалению, нет, — скачал дядя Михаил, дёргая свой крахмальный воротничок. — Самое лучшее ему сегодня вообще не вставать. Весь день.

— Весь день?.. Но ведь… в десять часов… в десять часов мы идём с дедушкой Зомером в парк Румельдорф… — с трудом выговорила Нелли.

Дядя Михаил кивнул.

— Разумеется. Я только хотел сказать, что Бруно лучше остаться дома. И тётя Рези с ним останется. Ну и я уж останусь дома, раз они остаются.

Он сказал это шутливым тоном. Но никто не рассмеялся.

Тётя Рези вошла, села к столу и сказала:

— Привет вам от Бруно! Он желает вам хорошо повеселиться.

— Спасибо, — ответил Эрих, — но боюсь, это не получится.

— Я тоже боюсь, — сказала тётя Фелицита.

— А разве это так опасно для Бруно — пойти вместе с нами? — спросила Нелли. — А давайте возьмём с собой огромную пачку ваты!

— Да что ты, Нелли… — вздохнула тётя Рези. Больше ей и говорить ничего не пришлось. Все и так всё поняли. Нелли подпёрла щёку рукой и молчала.

Эрих ёрзал на стуле.

— Я хочу вам что-то сказать… Я… я сегодня в Румельдорф не иду.

Нелли так испугалась, что, выдернув руку из-под щеки, чуть не стукнулась подбородком об стол.

— Что-о? Ты тоже не идёшь?..

— А что же — без тёти Рези, без дяди Михаила и без Бруно?

— Он бросил взгляд через стол на дедушку Херинга. — С дедушки Херинга всё началось… и… и теперь вообще ничего уже не получится из нашей экскурсии… Теперь всё развалилось!

— Вообще-то он прав, — поддержала Эриха тётя Грета. — Я тоже хочу вам кое-что сообщить. Я остаюсь дома и вешаю это платье в шкаф. Буду играть с Бруно в «Братец, не сердись!»

— И я хочу вам кое-что сообщить, — сказала тётя Фелицита. — Но что именно, этого уж никто не угадает!

— А я угадаю! — сказал дедушка Зомер. — Ты тоже не идёшь в Румельдорф! Правильно?

— От тебя, я вижу, ничего не утаишь! — воскликнула тётя Фелицита. — Ты прямо читаешь мои мысли!

— Главное — сноровка, — скромно ответил дедушка Зомер.

— Я ещё тогда тебя насквозь видел, когда ты была маленькой растрёпой. — Он погрозил дочери пальцем. — А теперь слушайте. У меня сенсационное сообщение. Не упадите со стула!

— Ты, наверно, остаёшься дома? — сказал дядя Михаил.

— Хо-хо! А этот Михаил парень с головой! — Дедушка Зомер постучал ложечкой по своей чашке с кофе. — Итак, мы решили перенести мой день рождения на другой день. В году, как известно, триста шестьдесят пять дней. Правда, из них не так уж много дней, когда мы собираемся все вместе. Но в один прекрасный день такой день наступит.

Дедушка Зомер выпрямился на своём стуле.

А тётя Фелицита начала вдруг опять смеяться, как отбойный молоток.

Дедушка Зомер, поглядев на неё, спросил:

— Ты смеёшься потому, что я сказал «в один прекрасный день такой день наступит»? Тебе, видно, не понравилась эта фраза? Но ведь я не писатель!

— Я совсем не над тобой смеюсь и не над твоей фразой, — сказала тётя Фелицита. И засмеялась ещё громче. Она так хохотала, что все четыре ряда её голубых стеклянных бус звенели.

— Я смеюсь потому, что я что-то придумала! — И она обратилась к тёте Рези: — Ты поставишь после обеда кровать Бруно к окну? Тогда Бруно сможет глядеть на всё из постели.

— Как вы все хорошо отнеслись к моему Бруно, — сказала растроганная тётя Рези. — А я-то всегда думала… я ведь правда всегда думала… что вы его не выносите….

— Да ты что, тётя Рези! — поразился Эрих. — Почему это?

Тётя Рези, растерянно поглядев на свои руки, смущённо сказала:

— Да ведь… только вы не сердитесь, что я так говорю… Я ведь часами там стою, в парикмахерской, в дамском салоне, накручиваю дамам локончики, крашу ресницы, ну и всё такое, а сама всё вспоминаю про Бруно. Ах, я ведь знаю, что он не всегда так уж мил и послушен… и какой он вспыльчивый… И я так беспокоюсь, что он тут что-нибудь натворил, и иной раз меня так и подмывает бросить работу и бежать домой. А вдруг, думаю, там случилось что-нибудь, вдруг он сейчас с кем-нибудь поругался или подрался… или опять сидит на каштане и боится слезть… или связал две верёвки и хочет спуститься в колодец. Чего только за день не передумаешь! И потом, я ещё думаю… Эрих и Нелли могут когда-нибудь здорово разозлиться и отколотить Бруно или запереть его у Наполеона и Вашингтона…

— Ну, тётя Рези, ты уж совсем! — возмутилась Нелли. — Двое против одного… так мы не делаем! Ха… двое против одного!

— Может быть, я не так выразилась, — сказала тётя Рези.

— Я только хотела сказать, что… что…

— Ты хотела сказать, — помог ей Эрих, — что он не всегда у нас ходит в любимчиках.

— Ну да, примерно…

— Это потому, что он из-за каждого пустяка бежит к тебе жаловаться, тётя Рези!

— Да, иногда он на вас жалуется, — тихо сказала тётя Рези.

— Ну, и что он тебе рассказывал? — спросила Нелли. — Что я ему сахарную пудру на голову высыпала?

— Да, — сказала тётя Рези.

— Он сам был виноват, — сказала Нелли. — Вот представь себе… Я как раз кормлю Муравьёв сахарной пудрой, потому что они её очень любят… Они выползают из трещины возле водосточной трубы, и я наблюдаю, как они радуются, заметив рассыпанный сахар. А тут подходит Бруно и говорит, как какой-то тиран: «Да брось ты этих дурацких Муравьёв, пошли играть со мной в индейцев!» А я ему говорю: «Не мешай, пожалуйста, я изучаю жизнь Муравьёв». А он говорит: «Если ты сейчас же не пойдёшь играть в индейцев, я раздавлю в наказание трёх Муравьёв!» Ну и ты ведь сама понимаешь, тётя Рези, что мне пришлось высыпать ему на голову сахарную пудру! Чтобы он убежал!

— А я один раз положил Бруно дохлого жука на одеяло, — признался Эрих. — Но это ещё совсем не доказывает, что я его терпеть не могу. Просто это была шутка!

— Ведь он наш двоюродный брат… И вообще он наш! Хотя он часто жульничает, а как проиграет, сразу давай реветь, — сказала Нелли. — Но ведь у каждого человека есть свои недостатки!

Все сидевшие за столом рассмеялись над этим изречением, даже сама Нелли рассмеялась.

Тётя Фелицита уже опять раскачивалась на стуле, но на этот раз она не упала. Вовремя остановившись, она сказала тёте Рези:

— Значит, ты поставишь кровать Бруно поближе к окну — так, чтобы он мог смотреть во двор, как на сцену?..

— Ну конечно, Фелицита, — кивнула тётя Рези. — А потом что будет?

— Сперва я спрошу дедушку Зомера, нравится ли ему моя затея. Ведь вы ничего не имеете против, если я шепну ему что-то на ухо?

Тётя Фелицита долго что-то шептала, хихикая, на ухо дедушке Зомеру, а дедушка Зомер только удивлённо поднимал брови и всё повторял:

— А, понятно, понятно!.. Только не шипи мне так в ухо, а то очень щекотно.

Наконец они похлопали друг друга по плечу и, погрозив друг другу пальцем со словами: «Тс-сс-с! Только молчи!», таинственно друг другу подмигнули. И дедушка Зомер объявил: