Вера Ферра-Микура - Двенадцать человек - не дюжина

— У моей дочери Фелициты бывают лёгкие завихрения. Что за дикие идеи иной раз приходят ей в голову! Просто волосы дыбом встают! Но что до меня, я не против. Я принимаю игру. Эта игра в самый раз для семидесятилетних!

И тут его со всех сторон начали забрасывать вопросами. Все, кроме дедушки Херинга, который задумчиво помешивал кофе ложечкой.

— Э, нет, я вам ничего не скажу! — крикнул дедушка Зомер и, обратившись к Нелли, попросил: — Пойди-ка во двор и пощупай, высохло ли бельё на верёвке, да заодно погляди, какого цвета сегодня небо, точно ли небесно-голубого?

— Что-что? — переспросила Нелли, склонив голову набок, хотя прекрасно расслышала каждое слово. Потом она каким-то деревянным шагом поплелась во двор, а через минуту вернулась назад и сообщила: — Бельё почти что высохло, а небо небесно-голубое.

— Отлично, — сказал дедушка Зомер.

— Отлично, — сказала и тётя Фелицита.

Дедушка Зомер подкрутил кончики усов, и они стали торчать у него, словно рога.

— Ну ладно, дети. Погода так и останется прекрасной, а бельё мы после обеда сможем снять с верёвки. Вот и всё, что я хотел узнать.

И дедушка Зомер снова откинулся на спинку стула с весьма независимым видом — будто он тут в гостях. Только разок-другой чуть-чуть улыбнулся да ещё всего один раз вдруг прыснул со смеху, но потом сразу встал и пробормотал:

— Простите… весьма сожалею… но я вынужден удалиться. Часы показывали без трёх минут девять.

— Всего хорошего, — сказал немного погромче дедушка Херинг. — Всего хорошего, дети.

— Дедушка Херинг, подожди, я тебя провожу до ворот!

— И я!

— И я!

В одно мгновение все стулья опустели. Тяжёлые мужские шаги, торопливые женские шаги, поспешные детские шаги простучали по каменным плитам мощёного двора. Потом заскрипели петли ворот, и дедушка Херинг сказал:

— Спасибо вам, дети.

Он зашагал по улице Небоскрёбов. Его белые волосы светились от утреннего солнца.

Все глядели ему вслед.

Эрих больше не говорил: «У дедушки Херинга уж точно есть невеста». Он смущённо сказал Нелли:

— Я сегодня в первый раз заметил, что дедушка Херинг старый…

— Замолчи! — сказала Нелли. — И без тебя тошно!..

— Очень старый, — всё-таки договорил Эрих. — И так похудел… Раньше он лучше выглядел…

— Замолчи, замолчи, замолчи!

Все вернулись на кухню и снова сели за стол, а дедушка Зомер, сняв под столом ботинки, облегчённо вздохнул и, с удовлетворением оглядев по очереди всех членов своей семьи, поднял глаза к потолку и сказал:

— Жизнь имеет множество прекрасных сторон, дети. Множество прекрасных сторон! Нужно только раскрыть глаза и их увидеть!

— Папа! Папа!

Ответа нет.

Марианна выпуталась из одеяла и спустила ноги с кровати.

— Папа!.. Дым! Что-то горит! Папа!..

Она бросилась на кухню. Здесь синий туман был ещё гуще. Марианна подскочила к плите и заглянула в кастрюлю, из которой валил дым. Потом понеслась к окну, чтобы его распахнуть, но окно и так оказалось открытым. И тут Марианне пришла в голову блестящая идея — выключить газ!

— Это было какао! — объяснила она самой себе. — Наш завтрак.

Установив этот факт, она так закашлялась, что слёзы потекли у неё из глаз и даже из носа.

Схватив первое попавшееся кухонное полотенце, она вытерла им лицо и стала крутить его в воздухе, словно вентилятор.

— Что ты тут делаешь, Марианна?.. — Отец вошёл в кухню с воскресным номером газеты под мышкой. — Что случилось?..

— Доброе утро, папа, — сказала Марианна трагическим голосом. — Какао подгорело.

— Это исключено. — Отец закашлялся. — Я только за газетой в киоск спустился, буквально на минутку. Правда, кое-кто из соседей останавливал меня на лестнице и спрашивал про маму. А на углу я встретил маляра Шефеля… А в парадном…

Отец взял полотенце из рук Марианны и похлопал им, разгоняя дым. А Марианна тёрла глаза и огорчённо бубнила:

— Вот видишь, папа… Вот так начало!..

Отец перестал хлопать полотенцем. Казалось, он вообще позабыл и про подгоревшее какао, и про густой горький дым.

— Чудн о ! — сказал он с блаженной улыбкой. — Чудн ы е всё-таки люди… То пробегают мимо, едва кивнув… а то вдруг очнутся от своего равнодушия…

Марианна снова закашлялась.

— Как это?..

— Все так искренне радовались вместе со мной, — сказал отец, — и все спрашивали, сколько он весит, и какого он роста, и здоров ли, а маляр Шефель даже спросил, есть ли у него волосики.

Марианна, продолжая кашлять, спросила:

— У кого?

Отец, покачиваясь на каблуках, радостно сообщил:

— Рост — пятьдесят сантиметров, вес — три с половиной кило! А вот насчёт волосиков я и сам не знаю… Но, наверно, уже есть хоть сколько-нибудь!..

Марианна, показав на кастрюльку, сказала:

— Папа… если бы ты меня разбудил, какао не подгорело бы…

— Вот-вот, в том-то и ошибка! — согласился отец. — Но я ведь хотел тебя удивить, принести какао прямо в постель!

— А-а-а… — сказала Марианна. И вытерла нос.

— Да, намерения у меня были самые лучшие.

Марианна глядела на него и думала: «Так вот какие у него были намерения! Сейчас брошусь ему на шею!»

Почему она этого так и не сделала, она и сама не знала. Выбежав из кухни, она собрала свои вещи, разбросанные по всей комнате, и, сев на край кровати, начала одеваться.

— Чай — это тоже неплохо! — крикнул из кухни отец. — Или, может, ты хочешь кофе с цикорием?

«Да ответь же ему как человек, — уговаривала сама себя Марианна. — Перестань разыгрывать несчастную жертву!» Она повернулась лицом к двери и крикнула:

— Да ну, папа!.. Кофе с цикорием я терпеть не могу!

— Ну, значит, чай, — весело ответил из кухни отец. Марианна надела носок шиворот-навыворот и теперь опять стянула его с ноги.

«Да ещё дырка на пальце! — думала она. — И вообще они грязные…»

Она вытащила из шкафчика чистые носки, а эти бросила на пол.

— Что ты хочешь к чаю? — спросил отец через щёлку в двери. — Бутерброд? Сдобную булку? Мама напомнила мне сегодня про паштет. Просила, чтобы мы не оставляли его на завтра.

Марианна застыла на месте. «Мама… сегодня?..»

Она выбежала из комнаты и ворвалась в кухню:

— Когда мама сказала про паштет?

— Как — когда? Сегодня!

— Значит, ты уже был… ты уже был сегодня у мамы?

— Рано утром!

Отец высыпал на тарелку чай из коробочки и поставил тарелку рядом с плитой.