Сергей Никитин - Дорогой чести

— Да, да, — подтвердил Абдулла. — Гвардеец — это высокое звание воина. Заслужить его надо. Ну, пойдем, — сказал старшина, осмотрев Сашу со всех сторон.

Капитан третьего ранга расспросил Сашу о жизни, об учебе и разрешил Ахметову оставить его на пловучей базе, но устроить немедленно в школу.

— Учиться тебе надо, Александр. Вот ты пропустил два месяца — это плохо. Старайся наверстать упущенное. Я буду ходатайствовать перед командующим о зачислении тебя в отряд воспитанников. Смотри же, не подведи.

— Я буду стараться, сильно стараться, — ответил взволнованно Саша.

— Добро! Гвардейцы должны быть всегда во всем впереди, — и, обратившись к Ахметову, приказал: — Вам, старшина, поручаю заниматься воспитанником Савиным, учить его своей специальности без отрыва от школы, приучать к морскому делу. Но главное — школа. Это запомните. Ясно?

— Ясно. Есть, товарищ капитан третьего ранга! — ответил старшина.

Так Александр Савин был принят в семью гвардейцев отряда торпедных катеров. Абдулла Ахметов устроил его в школу, подарил полевую сумку, купил книги, тетради, и Саша начал учиться в шестом классе. В свободное время старшина знакомил Сашу с катером. Командир катера, лейтенант Загребный, и все члены немногочисленного экипажа встретили воспитанника приветливо.

— Торпедный катер — это не простой корабль, — рассказывал старшина, показывая Саше ходовую рубку, торпедные лотки, моторный отсек. — Он стремителен, как беркут. Он идет на врага прямо и поражает его торпедой. У беркута есть сердце, у катера тоже есть сердце — машина. Сердце работает — катер летит на врага, он грозен и страшен. Сердце не работает — катер стоит, враг бросается на него и уничтожает. Поэтому, что бы ни случилось, какие бы раны катер не получил, сердце его должно работать бесперебойно. Понял?

— Так точно, товарищ гвардии старшина первой статьи, — по-военному ответил Саша и зарделся от счастья.

— Молодец! Буду учить тебя на моториста.

— Есть! — ответил Александр.

Редко видел свой катер Саша. Катер уходил на выполнение боевых заданий, задерживался на маневренных базах и возвращался только для ремонта, отдыха и пополнения запасов. Приходил он потрепанный, с рваными дырами на серой рубке и палубе, но всегда своим ходом. Саша научился узнавать его по реву моторов, и бежал встречать Ахметова.

Отремонтировавшись, катер снова уходил в море. Старшина перед уходом проверял тетради Саши; очень сердился, если обнаруживал кляксы, скупо хвалил за хорошие оценки. Прощаясь, он всегда обещал Саше взять его на катер, как только тот закончит шестой класс с отличными оценками.

В одном бою Ахметова ранило в руку, но он, немного подлечившись в санитарной части на плавучей базе, снова возвратился в строй.

— Товарищ гвардии старшина, вы бы отдохнули: рука-то не зажила еще. Бинты вон не сняли, — сказал ему Саша.

— Откуда ты знаешь, что не зажила?

— А я у доктора спрашивал. Он сердился на вас, обещал командиру пожаловаться.

— Да я же здоров, как верблюд, — и, обняв Сашу, тихо и серьезно добавил: — Хороший бой — лучшее лекарство. Лучше смерть, чем не отмщенная врагу рана.

Саша подружился со многими моряками. Когда своего катера не было, он ходил на другие корабли и просил мотористов рассказывать об устройстве и работе моторов. Моряки охотно выполняли его просьбу. Саша так увлекся изучением моторов, что запустил учебу в школе и однажды получил двойку по русскому языку. Как назло, в этот день вернулся катер.

Старшина Ахметов весь вечер провел с Сашей, рассказывал о том, как они потопили немецкий транспорт. С замиранием сердца ждал Саша минуты, когда старшина начнет проверять его тетради и дневник. Но в этот вечер старшина не спросил о школе, и Саша облегченно вздохнул. Утром он, спрятавшись в читальне, исправил чернилами двойку на пятерку. А оттуда украдкой проскользнул в кубрик, где ждал его старшина.

— Ты где был? — спросил Абдулла.

Саша смешался, покраснел и потупил взор.

— Вот командир спрашивал, как дела у тебя с учебой. Я сказал, что хорошо. Доложил ему также о том, что ты овладел специальностью моториста и можешь нести самостоятельную вахту. А ну-ка, покажи дневник.

Саша протянул Ахметову дневник. Старшина перелистал его, посмотрел оценки за последнюю неделю и молча положил на стол. Саша смотрел на Ахметова, пытаясь узнать, заметил или не заметил он подделки. Но старшина молчал. Потом он встал и сказал:

— Идем на палубу, Александр.

На баке они присели у обреза. Старшина раскурил трубку и широким жестом показал на море.

— Неправду говорят, что на море не видно следов кораблей. Неправда! — начал разговор Ахметов. — Вон, видишь, след? Это ушел катер Героя Советского Союза Петрова. След героя виден далеко и долго. Идут корабли, а за кормой остается след. Иногда он едва заметен, и только по пузырькам определишь его направление; иногда же он сверкает фосфорическим светом. Много дорог в море. Есть дорога лжи и обмана, дорога бесчестья. Это грязная дорога наших врагов. А есть дорога мужества и чести, — дорога советских моряков. На такой дороге не место фальшивым, с маленькой душой людям. Ты какой бы хотел идти дорогой, Александр?

— Я бы хотел, — начал Саша и запнулся. Краска стыда залила его лицо, но старшина был занят трубкой и, не замечая ничего, ждал ответа. — Дорогой чести, — словно выдавил, наконец, из себя Саша.

— Так! Правильный ответ. Хорошо говоришь. Но иногда у некоторых слабых людей слова расходятся с делом. Такой человек хитрит, лукавит, как лиса, вертит хвостом: говорит одно, а делает другое. Что это за люди? Фальшивые люди, плохие, совсем плохие люди. С такими людьми нам не по пути. Как думаешь, Александр?

— Не по пути, — как эхо повторил Саша.

— Но в жизни бывают ошибки и у хорошего человека. Такой человек найдет в себе мужество признаться в ошибках. Он не обманет друзей и товарищей. Он осудит свой проступок и исправит его трудом, делом. Быть правдивым по всем, уметь сказать в глаза друзьям о своих недостатках и ошибках, открыто, смело бороться с ними, устранять их — вот закон настоящего советского человека. Подумай об этом, Александр.

Старшина поднялся и ушел на катер.

Долго сидел Саша у борта пристыженный, глотая невольные слезы. Очнулся он только тогда, когда услышал знакомый шум моторов. С грустью смотрел он на уходящий вдаль маленький корабль. Вот катер рванулся и, разбросав по сторонам длинные белые усы буруна, помчался к мысу. «Мой старшина прибавил обороты мотора. Эх!» — подумал Саша и вздохнул. Он постоял еще немного, задумавшись, и решительно направился к командиру.

Неделю Саша ходил сам не свой. Командир объявил ему выговор за подделку отметки и, как узнал Саша, приказал писарю задержать приказ о присвоении воспитаннику Савину воинского звания.