Лев Никольский - «Ракета» выходит на орбиту

На этот раз мы решили организовать встречу «Наше лето». Каждый на каникулах что-то повидал. Так расскажи, пожалуйста, самое интересное. Вначале боялись, что и говорить будет нечего. Но учитель географии Прохор Степанович предложил взять большую карту Советского Союза и чтобы каждый воткнул флажок в то место, где провёл лето.

Карта прямо расцвела. Флажки… флажки… флажки… Конечно, особенно много под Ленинградом. Но не только. Много внизу, на юге. Два в Крыму. Вернее, три — третий мы поставили за Анюту — в Артеке. Один убежал далеко вправо — Владивосток! А для флажка в Казахстане никак не могли найти места. Новый город: нет и нет на карте!

Петька Файнштейн рассказывает, что в этом городе уже целые улицы из четырёхэтажных домов и троллейбусы ходят. Не думаю, чтобы он на этот раз врал. Наташе Щагиной поставили несколько флажков: она выезжала на междугородные соревнования. Правда, запасной. Но всё-таки наша Наташа — баскетболистка детского всероссийского масштаба.

Ну, вот и все собрались, ребята рассказывают — каждый о своём флажке. И в это время приоткрывается дверь, показывается лицо и исчезает. Потом стук. Можно? И выясняется, что голова принадлежит моряку — загорелому, высокому, идёт вразвалочку. Но самым удивительным, оказалось, что это не просто моряк, а Виктор Афанасьевич Зыбков — первый председатель «Клуба интересных встреч». И вот теперь снова пришёл в школу. В пятницу. Как он выразился, — «с корабля на бал». В актовом зале его фамилия — золотом на мраморе. Представляете, как мы его встретили? А он почему-то смутился и всё говорит: «Продолжайте, ребята, продолжайте, а то мне неудобно».

Но ничего неудобного не было. Тем более, что учитель географии Прохор Степанович предложил: «Витя! У нас тут все сухопутные путешественники; может быть, ты расскажешь, что на морях и океанах делается?»

Виктор Афанасьевич посмотрел и сказал: «Этой карты мало. Танкер, на котором я проходил практику, побывал и в Каире, и в Бордо, и в Бомбее».

Принесли карту мира, и он стал рассказывать… Больше всех был доволен Прохор Степанович.

— Ну, наконец, Витя, я могу тебе поставить за Индию пятёрку. А то в шестом классе больше тройки никак не выходило.

По-моему, нетактично. После шестого класса человек исправился и даже окончил школу с золотой медалью. Виктор очень смутился, покраснел. Мы стали задавать ему нарочно побольше вопросов и о путешествиях, и о мореходном училище. Я спросил, что самое трудное в училище? Он подумал и сказал: «Узлы вязать. Адское терпение нужно!» И тут же показал десять способов, как эти узлы вяжут. А сколько способов ещё не показал! Света помешала. Её, видите ли, заинтересовало, часто ли моряки пишут домой. И где они находят марки. Кто-то засмеялся: «Запечатывают письмо в бутылку и бросают в море!» Виктор Афанасьевич сказал, что ничего смешного нет. Можно, конечно, и в бутылку, через несколько лет дойдёт, выловят. Но он лично пишет домой из каждого порта и опускает в почтовый ящик. А если что-нибудь нужно срочно сообщить, то передаёт по радио, прямо с корабля.

Вот здорово получать от него письма с марками из всех стран мира, но если об этом сказать, то и другие ребята тоже захотят. Тогда ему и на вахте стоять будет некогда, и к экзаменам готовиться, только письма пиши. Как же быть? Но в это время Зыбков сам перешёл к вопросам.

— Вот, — говорит, — удачно, что вы мне напомнили. Ведь мы всем классом радиофицировали школу. Ох и потрудились тогда на славу. Как радиогазета называется?

Тут-то и получилась точка-тире. Нас спрашивают, а что отвечать? Нечего! Как? Да никак. Нет её. В сентябре передавали по школьному радио правила уличного движения: «Зелёный огонь. Красный огонь. Не перебегайте улицу!» Через месяц выступил врач, поговорил о прививках и глистах. На вечерах из радиоузла передаётся танцевальная музыка. Вот, пожалуй, и всё. Если не считать, что в стенной газете «Вымпел» был нарисован большой рупор, а под ним надпись «ГРОМКОМОЛЧАТЕЛЬ».

— Ну, ребята, — говорит нам Виктор. — Это не по-честному. Мы работали. Старались. Не для себя. Так сказать, для грядущих поколений. А грядущее поколение… Смотрите, чтобы к вечеру встречи таких разговоров не было. А пока прощайте. Явка в училище двадцать ноль ноль, а я ещё и домой не заходил. Прямо в школу. Пятница ведь.

И пошёл. Я за ним.

— Вот мой адрес, — сказал я, — пишите мне, пожалуйста, почаще. Только с разными марками.

— Ну что ж, давай переписываться. Мои позывные… На чём бы записать?

Он полез в карман своих флотских брюк и вытащил оттуда тиснёный пластмассовый бумажник.

— Сейчас достанем два мотоцикла.

Виктор Афанасьевич показал два лотерейных билета.

— Мотоцикл моряку иметь не обязательно, а два — просто ненужная роскошь. Так вот на одном билете я тебе напишу свои позывные. Смотри. Исключительный билет. По теории вероятностей и невероятностей этот номер должен обязательно выиграть. Сам подбирал цифры. Только нечётные. 13579, и серия одиннадцатая. Вот, владей вместе с выигрышем.

И он написал аккуратным почерком на билете свой адрес. Затем сунул мне этот самый билет, засмеялся и так крепко тряхнул руку, что я чуть не ойкнул.

Когда я вернулся, Света спорила со старшими ребятами.

— Тебе-то что? Ты шестиклассница. С тебя спрос не велик.

— А мне стыдно! Мы должны выпускать радиогазету.

— И журнал «Школьный огонёк» с цветными вкладками, — сострил Петька Файнштейн.

По-моему, это глупая острота. И все стали решать, как назвать школьную радиогазету. Кто-то предложил:

— «Наша юность»!

— «Радиоголос»!

— «Последние школьные известия»!

И вдруг меня осенило.

— «Ракета»! — закричал я.

— «Ракета»! «Ракета»! — подхватили ребята. Не возражала даже Света.

Название было найдено. Нам казалось, что это самое главное.

Когда встревоженные капитаны распахнули дверь радиорубки, то увидели не директора Кузьму Васильевича, как опасались, не учителя физкультуры Владимира Андреевича, от которого удрали, и даже не старшую вожатую Дагмару, а всего только Валерика — вежливого и маленького.

У капитанов отлегло от сердца.

Кока вопросительно посмотрел на мальчика.

— Ты чего здесь шляешься? — почти весело, но с оттенком угрозы спросил Васенька.