Лев Никольский - «Ракета» выходит на орбиту

Я знала только, когда звонок на первый урок и звонки с пятого и шестого урока. А теперь? Теперь мне нужно было полное расписание — восемнадцать звонков. Тётя Нина даже расстроилась. Она заявила, что не выживет, если будильник будет звонить двадцать раз в день.

Пока мы спорили, влетел Валерик. Он успел побывать в поликлинике — его горло лечат лучами УВЧ. Как он объяснил, это токи ультравысокой частоты, которые мы будем проходить в девятом классе. А Славик уже прошёл. Но дело не в лучах.

В кабинете физиотерапии, на столике у дежурной сестры, стоят необыкновенные часы. Против каждой цифры есть дырочка, в которую втыкается контакт. Когда стрелка дойдёт до нужного времени, раздаётся звонок. И медсестра вытаскивает шнур. Валерик объяснил, что это очень простое устройство, и если мы ему дадим наш будильник, они с Сашей Кореньковым сегодня же вечером разберут его и просверлят в корпусе дырочки. Тётя Нина подняла крик, что она не даст портить часы. Валерик шепнул мне, что он раздобудет другой будильник.

Славик наспех пообедав, побежал проводить редакционную летучку, обещая обязательно что-нибудь придумать и посоветоваться с ребятами из «Ракеты».

Приходили девочки и рассказывали, что задано. День был очень хлопотливый. Я даже не поспала после обеда, как велел доктор. А тётя Нина заявила, что она больше не выдержит такой жизни и не согласна быть никаким заместителем никакого директора никакой школы. Не для того она уходила на пенсию.

Когда пришёл Прохор Степанович, я больше всего боялась, чтобы он не спросил, а что я сегодня делала. Весь день прошёл в суматохе.

Прохор Степанович рассказал мне все новости. Он знает и то, чего ребята не знают. Школа приняла заказ на клетки для белых мышей и кроликов. Проект моей школы на дому одобрил: «Очень хорошо. Я тебе и дам первый урок». И стал очень интересно рассказывать. Так что даже тёте Нине понравилось. Но урок продолжался недолго.

— Не хочу тебя утомлять. И вообще посоветуйтесь с доктором, через силу не занимайся. Если немножко и отстанешь, то мы тебя просто не аттестуем.

Я не знала, что такое «аттестуем». Но когда к нам пришла мама Валерика, узнать, нет ли его у нас, она объяснила, что это значит не выставят отметок, а спросят в следующей четверти, когда я поправлюсь. Она посмотрела почему-то на будильник. И сказала ещё: «Не могу понять, куда делся мой будильник? Я уже час его ищу. Звонила Валерию Валериевичу на работу, не захватил ли он будильника с собой. Он рассердился и заявил, что на работе не спят и никого будить не надо».

И я подумала, что всё-таки Валерик и Саша Кореньков будут приспосабливать часовой механизм для моей школы на дому.

Это нужно продумать. И очень основательно, чтобы потом ещё больше не начудачить. Могут ли быть правы два человека, если один говорит да, а другой — нет. Как будто, нет. Тогда, значит, прав один из них? Как будто, да. Но кто? Или, может быть, мы оба не правы?

Ну, разберёмся. Прежде всего — факты. Пионеры собирают металлический лом. И не просто так, а чтобы этого металла хватило на сооружение тепловоза для детской железной дороги. Хорошо это? Бесспорно. Каждый класс должен собрать полтонны лома. Шестой «а» собрал полторы. Втрое больше любого другого класса, в том числе и больше нашего, девятого. И вот в понедельник, за полчаса до первого звонка, вывешивается еженедельная школьная стенная газета «Вымпел», где пионеры 6-го «а» класса называются передовым дружным отрядом победителей. А за десять минут до звонка радиогазета «Ракета» задает вопрос: «Куда пропала крышка от люка?» И пионеры 6-го «а» класса — уже вредные, а не полезные ребята.

Кто же прав — «Ракета» или «Вымпел»?

На первом уроке у нас было пение. С начала года поём «Среди долины ровныя» и никак не можем спеться. Так вот, весь первый урок ушёл у ребят на споры, кто же прав. Пока пели первые голоса, спорили вторые, пели вторые — спорили первые. Продолжали спорить ещё громче на перемене.

Володя Антонов говорит:

— Полторы тонны есть? Есть. Тепловоз будет? Будет. На остальное наплевать. Надо уметь видеть главное в каждом явлении.

Я возражаю:

— Тебе важно сколько. А как и что — безразлично. Полторы тонны — значит, победитель? А то, что добрая половина утащена у дворников, раньше собравших лом, а то, что для округления веса Петька Файнштейн вместе с ребятами притащил крышку от канализационного люка, — это тебе всё равно?

— Ну, насчёт крышки от люка я не знал, — отвечает Володя Антонов. — А что стоящие вещи в лом бросают — это и у тебя опыт есть. Не забыл, как свою кровать в металлолом сдал?

— И дурак был, сознаюсь. За то наказан. До сих пор на раскладушке сплю. И ведь я свою кровать отдал. А тут государственная вещь. Вот если кто-нибудь сломает ногу, попадёт в темноте в люк, — твой же отец, за компанию, пострадает.

— Почему мой?

— Да он же управдом, или, как называют, техник-смотритель.

— Так это в нашем доме?

— В нашем, вашем — неважно. «Надо уметь видеть главное в каждом явлении».

— А главное всё-таки, что ребята собрали полторы тонны лома.

— Заладила сорока Якова одно про всякого.

— Сам не знаешь, что болтаешь. Действительно, рыжий-красный — человек опасный.

— Ну… За это по морде бьют…

И мы чуть не сцепились. К счастью, у нас вторым уроком была астрономия, и в дверях показался Прохор Степанович.

На уроке было тихо, хотя мне казалось, что многие думали не о звёздах. После звонка мы окружили Прохора Степановича и, как он сказал, «спустились с высот небесных на грешную землю». Он внимательно всё выслушал, но предложил разобраться самим.

— Попробуйте поспорить на комсомольском бюро. Это полезный спор, только без кулаков, конечно. Ну, а уж если комсомольскими силами не разберётесь, тогда сядем подумаем вместе.

Следующий урок — физкультура. Владимир Андреевич отвёл вторую половину урока на волейбол. Капитанами назначил Володю Антонова и меня. Обычно в таких случаях каждый мечтает попасть в команду Антонова. Но на этот раз заупрямился Костя Марев и попросился ко мне.

Я спросил его почему и получил неожиданный ответ: