Роб Буйе - Все из-за мистера Террапта

Я не знал, что Тер окажется именно там.

Мистер Террапт бросился вперед. Наперерез.

Я все еще помню вопль Алексии. Отчаянный. Полный ужаса.

Я никому не хотел причинить зла.

Мистер Террапт должен был нас остановить. Зачем он позволил нам так далеко зайти?

И зачем только я этот снежок швырнул? Зачем? Я же не собирался его бросать.

Пожалуйста, пусть с моим учителем все будет хорошо.

Дорогой Бог, это Даниэль. Ты мне тут внизу очень сейчас нужен. И мистеру Террапту тоже.

Прошло несколько недель с тех пор, как мистер Террапт погрузился в кому. В тот вечер маме позвонила миссис Уильямс. Она обзванивала всех родителей. Повесив трубку, мама объяснила, что с мистером Терраптом. Я сидела как парализованная и не могла ни шевелиться, ни говорить. Второй раз за несколько месяцев я не верила своим ушам. В первый раз это было, когда мама рассказала про папину девушку.

На следующий день после несчастья уроки заменяла какая-то учительница, не помню, как ее звали. Помню только абсолютную тишину в классе. Чтобы чем-нибудь нас занять, она раздала какие-то дурацкие задания, но сосредоточиться не мог никто — даже Люк. Погруженные в свои мысли, раздираемые эмоциями, мы невидящими глазами смотрели то на эти листки, то в окно. Потом в кабинете появилась миссис Уильямс.

— Ребята, я пришла поговорить с вами о мистере Террапте, — произнесла она, стоя у доски. — Я хочу, чтобы вам была известна правда, а не какие-то слухи, которые ходят по школе. Мистер Террапт находится в коме. Это значит, что он без сознания.

Миссис Уильямс сказала что-то еще, но я запомнила только эти слова. Я уже знала правду, но не была готова слышать, как она или кто-то другой говорит о трагедии так спокойно. Я знала, что такое кома. Люди не всегда из нее выходят. Ужасно несправедливо! Мне нужно было успокоиться. Я хотела перечитать «Мост в Терабитию» и «Пропавшую Мэй» [17] «Мост в Терабитию» (1977, англ. Bridge to Terabithia) — повесть американской писательницы Кэтрин Патерсон; «Пропавшая Мэй» (1992, англ. Missing May) — повесть американской писательницы Синтии Райлэнт. В обеих книгах один из главных героев умирает. . Я хотела оказаться в компании Джесси Ааронса, Саммер и дядюшки Оба.

Впрочем, я услышала еще кое-что. Миссис Уильямс заявила, что случай со снежком был именно несчастным случаем и виноватых тут нет. Я, конечно, не поверила ей и знаю, что мои одноклассники тоже не поверили. Интересно, считает ли миссис Уильямс, что мистер Террапт позволял нам слишком много? И если считает — не будет ли у него неприятностей?

Я, конечно, надеялась, что не будет. На него и так достаточно всего свалилось. Кроме того, это миссис Уильямс выдала нам особое разрешение на прогулку. Мы могли бы во всем обвинить ее. Но мне не хотелось, чтобы неприятности возникли хоть у кого-то. Мне просто хотелось, чтобы мистер Террапт проснулся и навел здесь порядок.

Я хотел навестить мистера Террапта. Маме с папой эта идея не нравилась, но я их не слушал. Я продолжал их донимать. Мне нужно было пойти. В конце концов они сдались.

Мы с мамой вышли из больничного лифта, я посмотрел на длинный коридор. Мистер Террапт лежал в одной из этих палат. Медсестры суетились за своими стойками. Я услышал, как кто-то из них рассмеялся. Как они вообще могут смеяться? Как они могут смеяться, когда мой учитель в коме! Мы прошли мимо, и они притихли. Я чувствовал, что они смотрят на нас, но продолжал идти, пока не увидел на двери имя ТЕРРАПТ. Палата 404 (палиндром — прямо как номер нашего кабинета). Я остановился и набрал побольше воздуха. Мама положила руку мне на плечо. Я вошел.

Я увидел его. Он лежал на спине, совсем неподвижно. В руки воткнуты какие-то трубки. Лицо закрывает маска. Вокруг гудят приборы. Он не открывал глаз. Не шевелился. Вообще. Только еле заметно поднималась и опускалась его грудь.

Я хотел кое-что сказать. Я хотел сказать мистеру Террапту, что я здесь. Хотел сказать, что с ним все будет в порядке. Хотел, но не мог. Я пытался. Пытался и чувствовал, что у меня в горле ком.

Я не хотел плакать. Я велел себе не плакать. Я уже давно научился сдерживать эмоции, но сейчас ничего не мог с собой поделать. Слезы потекли по щекам. Я повернулся и выбежал из палаты.

Мистер Террапт умрет. Я знал это. Я видел его. Видел, на что он похож. Он умрет. Мой учитель умрет.

Двери лифта открылись, и я шагнул внутрь; мама вошла следом. Как он мог допустить, чтобы это случилось? Почему он нам так доверял? Неужели мое фасолевое удобрение его ничему не научило? Он знал, что моя затея не из удачных, и все-таки позволил мне смешать реагенты. И он знал, что наши побоища в снегу могут не довести до добра, но не разогнал нас. Он должен был наорать на нас. Наорать на Питера из-за летающей тарелки. Наорать на него из-за лужи воды. Он должен был орать, чтобы мы поняли, что он не шутит, — тогда бы ничего не случилось. Он должен был нас остановить. А теперь он умрет.

Террапт в коме. Я знаю, что это такое. Помню с самого детства. Кома — это ужасно. Ноги моей в больнице больше не будет. Ненавижу больницы, от них одни беды. Я бы хотел навестить Террапта, но я не могу. Совсем не могу. Люк сказал, что ему было страшно. Знаю. Люди в коме умирают.