Роб Буйе - Все из-за мистера Террапта

Сейчас Ты нужен мне больше всего.

Дверь в палату мистера Террапта была приотворена. Я осторожно толкнула ее и зашла внутрь. Он был не один, хотя палату ни с кем не делил. У него был посетитель. Алексия.

Я остановилась. Ее заметили и Даниэль с Анной. Мы замерли. Алексия стояла на коленях у кровати мистера Террапта — спиной к нам. Она не знала, что мы здесь. Мне было слышно, что она говорит.

— Знаете, а я стараюсь хорошо себя вести. Молчу все время — а как еще? Никого не задираю. Вы б обрадовались, если б меня сейчас увидели. Все по-вашему делаю. Но мне все равно нужна ваша помощь. Мне надо, чтоб вы вернулись. Всем надо.

Я уже подошла вплотную к Алексии, но она по-прежнему не замечала меня. Она всхлипывала, зарывшись лицом в постель мистера Террапта. Я посмотрела на своего учителя. Он мирно покоился на белоснежных простынях, среди трубок, со всех сторон тянувшихся к его телу, экранов с зелеными цифрами и линиями и попискивающих приборов. Я почувствовала, что он будто говорит мне, как поступить.

Я дотронулась до Алексии.

Она подняла голову и посмотрела на меня глазами, полными слез. Тут я тоже начала плакать. Алексия встала, и мы обнялись. Обнялись по-настоящему.

— Прости меня, — сказала она.

Она обняла меня крепче.

— И ты меня, — выдохнула я.

— Я никогда не была в Калифорнии, — рыдала она. — В прошлом году мама выкинула папу из дома. Он никогда ничем не болел.

Алексия плакала у меня на плече. Я тоже обняла ее крепче. Глотая душившие меня слезы, я сказала:

— И у меня папы тут нет. Он в Калифорнии со своей девушкой.

Мы обнимали друг друга — не из вежливости, а сильно-сильно. Мы словно выжимали из себя горе. Потом Алексия точно так же обняла Даниэль и Анну. Слезы были на глазах у всех — даже у моей мамы и Терри.

Мы сели на стулья у кровати мистера Террапта, по обе стороны от него, и замолчали. Я положила книжку на ночной столик. Анна поставила фасоль на подоконник, а Даниэль прикрепила к стене рисунок. Мы погрузились в свои мысли и смотрели на нашего учителя, который лежал не шевелясь и не открывая глаз. Но отчего-то мне стало лучше. Даже находясь в коме, мистер Террапт излучал удивительное тепло и силу. Я ощущала такую легкость, как будто умела летать. Мы похоронили прошлое и готовы были двигаться вперед.

Когда настало время уходить, я коснулась руки мистера Террапта и прошептала:

— Спасибо.

Затем я вышла с тремя своими подругами.

Не могла же я оставаться в стороне — особенно когда узнала, что Люк ходил в больницу.

Отца у меня нет, чтоб туда отвезти, а мама теперь каждый день пашет официанткой, с полудня и до закрытия. Так что мне в этом смысле даже повезло, никто дома не приставал: «Куда, мол, собралась?» или «Никуда ты не пойдешь!» Но все равно я ужасно боялась.

В общем, наконец я решилась — села как-то после школы на велик и погнала в больницу. Номер палаты я знала — слышала от Люка. Приехала туда, пошла прямо к лифту и поднялась наверх.

— Девочка, ты не заблудилась? — спросила меня какая-то медсестра, когда я шпарила по коридору.

Я на нее даже не взглянула, только помотала головой — и двинула дальше. Нашла, наконец, нужную палату.

Захожу — и руками рот зажимаю. Знала же, что Мистер двигаться не может, но не думала, что в него воткнуто столько трубок. Целую вечность я стояла столбом, а потом все-таки подошла на цыпочках к кровати.

— Приветики, — сказала я. — Это я, Лекси.

Говорю это и чувствую, что сейчас зареву.

— Простите меня. Простите, пожалуйста. Не надо было мне на вас злиться. Я ведь прям возненавидела вас за те слова, а все-таки вы были правы.

Встала на колени у его кровати, в одеяло вцепилась — и разревелась. Страшно разревелась. Слезы текли и текли, и ничего я с ними поделать не могла. Так сильно я раньше плакала, только когда мама с папой ссорились. В общем, порыдала я, потом успокоилась немного и вытерла лицо его простыней. Казалось, Мистер просто спал. Он что, правда умрет?

— Слушайте, я сейчас веду себя гораздо лучше. Никаких девчачьих войн. Вам бы понравилось.

Я опять сжала его одеяло и стиснула зубы, чтобы не расплакаться снова.

— Короче, мне еще кое-что надо вам рассказать. Точно не уверена, но вроде я видела, как Питер отсюда уходил. Это он снежок бросил. Я знаю, что он не хотел ничего такого. Не хотел, чтоб вы в больницу попали. Он вас любит. Мы все вас любим.

Я промокнула глаза одеялом — слезы все-таки потекли. Плачу и продолжаю:

— В школе Питер ничего не говорит. То есть он вообще разговаривать перестал. Никому ни слова. Но и с ним никто не общается. Ведь это он бросил снежок, даже если и не целился в вас. Поэтому он во всем и виноват.

Мне было жалко Питера. Все так запуталось — и я то одно чувствовала, то другое.

Я плакала, уткнувшись лицом в одеяло. Вдруг кто-то дотронулся до моего плеча. Я подняла глаза и увидела Джессику, Даниэль и Анну. Мы обнялись, и я попросила у них прощения. Так война наша и закончилась. Внезапно у меня появились три подруги. Мистер мне даже из комы помог. Я так по нему скучала! Он просто обязан проснуться. Никогда раньше я не была такой счастливой и такой несчастной одновременно.

Чарли двадцать семь лет. Он брат Даниэль. Он ни с кем не встречается. Это он привез к нам Даниэль, и он же приехал забрать ее. Чарли не пришлось вылезать из красного пикапа и подходить к дому — Даниэль уже была готова. В следующий раз займу ее чем-нибудь, чтобы он хоть в дверь позвонил.

— Спасибо, что взяли меня с собой, мэм, — сказала Даниэль, когда мы стояли на крыльце.

— Даниэль, мы всегда тебе рады, — ответила мама. — С большим удовольствием с тобой порисую.

При этих словах Даниэль улыбнулась.

— Ну, до завтра, — сказала я. Мы обнялись.

— Спасибо, — прошептала она.

Мы смотрели, как она идет к пикапу с помятой дверью. Я затаила дыхание на долгую, долгую минуту. И была вознаграждена. Чарли оглянулся. Я увидела, как он улыбнулся и приветливо помахал рукой, а мама радостно помахала в ответ. Я пошла в комнату и села на кровать, внезапно почувствовав себя жутко усталой. Мама села рядом.

— Ну и денек, да? — спросила она.

— Ага, — сказала я. — Бедная Алексия. И у нее папы нет.

— У каждого своя боль.

Я легла и положила голову на подушку. Мама легла рядом.