Ирена Юргелевич - Чужой

— Погоди. Я. — начал Мариан, и Юлек вдруг заметил, что он с трудом выдавливает из себя каждое слово.

Мальчик остановился и хмуро смотрел на брата, который наконец отвернулся от окна и стоял, опираясь о косяк. В сумерках едва белело его лицо.

— Ну?

— Я хочу догнать Зенека.

— Мариан! — завопил Юлек.

Вся его обида моментально испарилась, как капля воды на раскаленном утюге. Снова рядом с ним был прежний Мариан, «свой парень», брат, на которого порой злишься, но который никогда не подведет в важном деле.

— Думаешь, получится? — спросил он быстро. — Ведь он ушел вчера, самое позднее сегодня утром. А? Значит, ты поедешь на автобусе. До самой Варшавы?

— Да ты что! Мне просто надо его обогнать. Доеду до Белиц, а потом пойду назад. Понимаешь?

Юлек не понимал.

— До каких Белиц? Он же пошел в Варшаву!

Тогда Мариан выложил братишке свой план. У Зенека нет денег, значит, он идет пешком (насчет автостопа он явно наврал). По туристским расчетам, человек проходит пешком около двадцати километров в день. Вряд ли, конечно, Зенек шагает так быстро, но на всякий случай пусть будет двадцать. Километров пять надо прибавить на случай, если Зенек отправился в путь сразу после разговора с Улей (хотя что маловероятно, было уже темно, скорее всего, он переночевал в стогу и пустился в дорогу сегодня утром), ну, и еще пять на завтрашнее утро. Значит, всего тридцать километров. Если он обгонит Зенека на эти тридцать километров и пешком пойдет назад, то очень может быть, что удастся его встретить. Не наверняка, конечно, потому что Зенек мог отправиться куда-нибудь совсем в другое место или пойти по проселочным дорогам, и тогда они разминутся. Так или иначе, Мариан решил ехать. До Белиц от ольшинской остановки автобуса ровно тридцать два километра. А там он сойдет и на обратном пути будет высматривать Зенека.

— Откуда ты знаешь про эти Белицы?

— Я спрашивал в деревне, а потом еще на шоссе. Автобус на Варшаву проходит в шесть десять. К семи буду в Белицах.

Юлек, жадно ловивший каждое слово брата, вдруг крикнул в тревоге:

— Мариан, а я?

— Ты должен остаться.

— Я поеду с тобой! Поеду! Ладно, Мариан? Ладно? — страстно молит Юлек. — Вдвоем ведь лучше, гораздо лучше!

К сожалению, обоим ехать нельзя. Мариан объясняет это так терпеливо, так убедительно, что Юлек смиряется. Прежде всего, нет денег. Хватит на один билет, и то только в одну сторону.

— А может, нас кто-нибудь бесплатно подвезет? Ведь бывает, что подвозят!

— Подвозят, да только не мальчишек, — отвечает Мариан. — Взрослых. Или тех, у кого есть автостоповские книжечки. А назад? Чего доброго, придется топать пешком все тридцать два километра. Может, конечно, попасться по пути добрый шофер или какая-нибудь подвода, но рассчитывать на это нельзя. Так что идти придется долго, может, и до поздней ночи. Бабушка будет беспокоиться, да и дедушка, когда вернется с фабрики.

— А что ты им скажешь? Надо им что-то сразу сказать, ты же никогда так рано не встаешь.

— Что-нибудь придумаю. — неуверенно говорит Мариан. Заметно, что его и самого это смущает.

— Что ни придумай, бабушка все равно будет ругаться, если ты поздно вернешься, — волновался Юлек. — А дедушка?.. Ой, мамочки! — с ужасом воскликнул он. — Дедушка тебя, пожалуй, и выпороть может!

— Я знаю, — мужественно ответил Мариан.

Юлек посмотрел на брата с уважением. Только сейчас он понял, какое трудное дело задумал Мариан. Дедушка был очень добрый, и они оба его любили, но Юлек до сих пор с дрожью вспоминал побелевшее от гнева дедушкино лицо и жгучие удары ремня. Произошло это вскоре после их приезда в Ольшины, когда соседская девчонка наябедничала, что Юлек лазил на мачту линии высокого напряжения.

— Надо хорошенько придумать, — сказал он, полный стремления помочь брату, — что-нибудь такое, чтобы они не очень сердились, а только немножко.

— Ну придумай. — В этой области Мариан полагался на Юлека больше, чем на себя.

— Во всяком случае, я встану вместе с тобой, и мы выйдем из дому оба, — с готовностью предложил Юлек. — А то бабушка еще больше удивится, она уже и так что-то учуяла. Только бы завтра дождь не пошел!

Дождь не шел, утро было светлое, прозрачное и солнечное. Поэтому бабушка не слишком удивилась, когда ребята прибежали к ней на кухню раньше обычного и объявили, что отправляются за шоссе, на Песчаную гору. Песчаная гора, поросшая гигантскими кустами можжевельника, была местом паломничества мальчишек со всей округи.

— А дорогу найдете? — спросила бабушка.

Мальчики ответили, что да, найдут, Мариан в прошлом году ходил туда с дедушкой.

Бабушка сразу заметила, что между внуками царит полное согласие и что взгляд у Юлека, как прежде, веселый и открытый.

— Ну, найдете, так ступайте, — разрешила она своим обычным добродушно-ворчливым тоном. — Возьмите с собой по огурчику и по куску хлеба, небось есть захотите.

Она закрыла за ними дверь, но тут же выглянула в окно и крикнула им вслед:

— Да смотрите мне, чтоб без глупостей!

— Ладно, ладно! — легкомысленно отозвался Юлек.

Когда последние дома деревни остались позади, Юлек отдал брату свой хлеб и огурец, а также восемьдесят грошей — все, что осталось от его месячного «жалованья». «Купишь Зенеку хоть булку», — сказал он Мариану. Мариан не стал ломаться и взял: если путешествие продлится целый день, они с Зенеком здорово проголодаются. Было решено, что после отъезда Мариана Юлек пойдет на остров, наведет там порядок, соберет побольше топлива, а девочки приготовят что-нибудь поесть. А дедушке с бабушкой Юлек скажет, что Мариан встретил на шоссе знакомого шофера и тот взял его с собой в Каменку, поэтому Мариан к обеду не вернется, а вернется скорее всего только вечером. Все это выглядело довольно нескладно, но ничего более убедительного Юлеку выдумать не удалось.

И вот уже они стоят у столбика, обозначающего остановку, и ждут — автобуса. То и дело вдали из-за поворота показываются высокие темные грузовики, при виде которых сердца их начинают усиленно биться. Потом машины подъезжают ближе, и видно, что это не то, и снова нужно ждать. Время тянется ужасно долго, и в конце концов Юлек с горечью замечает, что, как видно, они опоздали и ничего из их затеи не получится: автобус давно проехал или переменилось расписание. Мариан тоже нервничает, но скрывает это и злится на брата за его «глупую болтовню».

Наконец далеко-далеко среди полей, перечеркнутых тоненьким зигзагом шоссе, мелькает точка, очертания которой возбуждают робкую надежду. Да, да, это автобус! Нет, кажется, опять грузовик! Поворот, другой — и ребята вздыхают с облегчением. К остановке подкатывает знакомый голубой автобус.

— Залезай скорее! — кричит Юлек и отчаянно дергает ручку дверцы.