Владимир Разумневич - Веснушки — от хорошего настроения

Стасик чистосердечно, как в поликлинике, отвечает на его вопросы о здоровье и самочувствии.

Когда Колька Мерлин, появившись неизвестно откуда, кивает на незнакомца и спрашивает, кто он такой, Стасик отвечает, что доктор, наверное. И Колька недолго думая показывает доктору язык, полагая, что ему это интересно.

Но тот отворачивается от Колькиного языка и по-прежнему нацеливает свои очки на Стасика.

— Вчера ваш отряд отлично проявил себя. Кому из своих товарищей ты, как командир, готов отдать пальму первенства?

— Какую такую пальму? — прикидывается непонимающим Стасик. — Никаких пальм у нас в интернате не растёт…

— Да я и не о пальме вовсе! — сверкает очками незнакомец. — Это же образно так говорится — «отдать пальму первенства». Ну хорошо, спрошу проще: кого ты считаешь главным виновником победы?

— Разве мы виноватые? — вновь разыгрывает очкастого Стасик.

— Скажешь тоже! Конечно же, не виноватые! А вот ты, кому бы ты лично хотел прежде всего спасибо сказать?

— Ясно кому — Тиму Савельеву!

— Тиму? Из какого класса? Познакомь меня с ним.

— А его нет здесь. Перед самым походом он уехал от нас.

— Уехал, говоришь? За что же тогда благодарить его? В самый ответственный момент оставил товарищей…

— Он бы не оставил. Ему очень не хотелось. Но раз поступил приказ — надо подчиниться. Такой уж порядок у военных.

— Выходит, Тим — человек военный?

— Танкист. А у нас он шеф-инструктор. Вот это человек! Лучший в мире! Научил нас играть по всем правилам. За это ему и спасибо!

— Интересно, интересно. Расскажи-ка о нём поподробнее, — требует незнакомец, и его авторучка начинает быстро-быстро бегать по блокноту.

Потом из-под полы своего полушубка он выхватывает фотоаппарат, ставит Кольку рядом со Стасиком и предлагает:

— Сделайте весёлые лица! Позвольте мне вас щёлкнуть…

— Лоб подставить для щелчка? — смеётся Стасик. Ему явно понравилась такая игра «в непонимайку».

— И никакой он не доктор! — догадывается Колька Мерлин. — Журналист из газеты, для которого мы сегодня свои рапорты писали. И зачем только я ему язык показывал!

Очкастый, второй раз щёлкнув фотоаппаратом, поворачивается к Кольке:

— А я и был прежде доктором. И язык твой, прямо скажу, мне не понравился. Про поход ваш и про то, как вы снежную крепость штурмовали, непременно напишу. А вот стоит ли про язык писать — не знаю. Он у тебя, между прочим, в чернилах.

До чего ж беспокойная жизнь у коменданта пушистого царства! Каждый день жди каких-нибудь неожиданностей, как в многосерийном фильме про разведчиков. За месяц число кроликов чуть ли не вдвое возросло. И хлопот тоже удвоилось.

Стасик со своим заместителем Петей Гусевым с ног сбиваются, добывая кроликам корм: то варёный картофель, чтобы замешать его с отрубями, — в столовой; то ячмень и овёс — на конюшне у дяди Мити, то морковку — в овощном магазине. Крольчата лишь на десятый день открывают глаза, а ещё через десять дней начинают есть то же, что и взрослые кролики, а до того матери-крольчихи кормят их своим молоком.

Первые дни крольчата совсем-совсем голые, того и гляди, замёрзнут. Лишь через неделю покрываются они пушком. Стасик поражается, когда видит чёрные волосы у крольчат из породы серебристых. Но Владимир Семёнович объясняет ему, что крольчата эти через четыре месяца изменят свою окраску, будут такими же дымчато-серебристыми, как и их родители. Чудеса, да и только!

Повзрослев немного, крольчата становятся отъявленными шалунами. За ними глаз да глаз нужен. Разбегаются во все стороны. Лови их! Поймать-то их, конечно, поймаешь. Они же ручные. Но ведь это и плохо. Любой посторонний человек их может взять и похитить. Они даже не пикнут. Чужих от своих не отличают, глупенькие. А что, если и на самом деле кто-нибудь захочет украсть кроликов?

От одной этой мысли Стасику делается не по себе. Нужно, чтобы интернатовские кролиководы всегда были начеку, соблюдали бдительность. Чтобы ни одна посторонняя нога не шагнула в крольчатник! А если кто из чужих всё-таки и проникнет туда, то ведь по следам, по отпечаткам на снегу и на земле можно угадать, кто украл и куда скрылся. Необходимо научить ребят находить преступника по следам.

В старом амбаре, в груде никому не нужных вещей, Стасик по просьбе дяди Мити однажды искал остатки кожи для заплаток на седло. Нечаянно наткнулся на футбольные бутсы. И вот теперь, вспомнив про эти бутсы с шипами, Стасик решает пустить их в дело, затеять игру в следопытов.

Он идёт в амбар, стягивает с ног валенки и надевает бутсы. В них Стасик бегает по двору под окнами школы, потом идёт к сараю, где живут кролики, и широкими шагами измеряет расстояние от крольчатника до снежной крепости. Худые бутсы наполняются снегом. Ногам холодно. Стасик снова спешит в амбар, чтобы переобуться. И затем, размахивая бутсами, которые накрепко связал шнурками, делает, уже в своих собственных валенках, круги по задворью, петляя, как заяц, раскидывая там и тут пучки соломы.

После обеда Стасик собирает членов кролиководческой бригады возле снежной крепости и говорит встревоженным голосом:

— Сегодня утром к нам в крольчатник проникли неизвестные. Нужно немедленно разузнать, где они побывали и что могли увидеть. По следам можно определить, что их было двое. Один обут в бутсы с шипами, а другой заметал свои следы сыпучкой, жёлтой и сухой, наверное для того, чтобы собаки не смогли вынюхать его след. Придётся искать нарушителя без Бобика. Эту операцию я поручаю двум активнейшим членам бригады — Томе Асеевой и Николаю Мерлину. Тома идёт по заметённому следу. Нарушителя в бутсах ищет Колька Мерлин. В поиски, следопыты!

Ребята охотно включаются в игру.

Тома быстро догадывается, что имел в виду Стасик, когда говорил о сыпучке. Маленькие пучки соломы желтеют на снегу по всему задворью. Тома петляет из конца в конец, обегает то место, где недавно разводили костёр, пробирается вдоль забора к интернату и вновь возвращается к амбару, потом, согнувшись, медленно идёт к сугробистому оврагу.

Колька Мерлин по следам видит — лазутчик ему достался опытный и хитрый. Хотя шипы бутсов и оставили на земле глубокий отпечаток, но далеко не везде. Приходится то и дело отыскивать их заново. И двигался нарушитель довольно-таки странно: зигзагами, перепрыгивая с места на место, дважды зачем-то перелезал через забор, вплотную приближался к тиру и делал привал под самым окном директорского кабинета.