Карл Векен - Аннемари и капитан

Вилли кивнул. В самом крайнем случае, думал он, остаётся ещё табличка на двери: «Артур Мюллер».

Врач взял свой саквояж с инструментами и последовал за Вилли.

— Несчастье произошло сегодня утром? Так, что ли?

— Да, рано утром.

— Так, так, так… Полиция?

«Хорошо ли Элли прикрепила табличку?» — с тревогой подумал Вилли, а вслух он сказал:

— Тут у нас в парадном нет света, лампочка перегорела.

Доктор Хольц посветил карманным фонариком на ступеньки лестницы.

— Вот сюда, доктор. Тут мы живём.

Доктор направил луч карманного фонарика прямо на дверь.

«Артур Мюллер».

Всё как следует. Отличную табличку сделала Элли. Она целиком заслонила фамилию и имя отца. Элли открыла дверь — врач вошёл. Вилли незаметно кивнул Элли.

— Добрый вечер, господин Мюллер.

Доктор был очень приветлив.

— Значит, сегодня вам не повезло? Несчастный случай, не так ли?

Вилли остановился в дверях комнаты:

— Я привёл доктора, а то отец…

— Ну-ка, покажите вашу ногу!

Доктор Хольц начал разматывать повязку.

Вилли напряжённо наблюдал за лицом врача.

— A-а, производственная травма! Пуля не задела кости. Кто же это вас перевязал?

Доктор накладывал новую повязку.

«Зачем ему это знать?» — подумал Вилли.

Отец подумал то же самое. «И почему он называет меня господин Мюллер?»

— Да вот, жена перевязала.

— Отличная работа, фрау Мюллер! Вы тоже там были? Правильно делаете, что не позволяете запрещать демонстрацию.

Фрау Эльснер хотела сказать про полицию, но Вилли приложил палец к губам: «Молчи!»

— У вас нет температуры, господин Мюллер. Пульс нормальный. Никакой опасности. Пошлите ко мне мальчика, если что случится.

Фрау Эльснер достала кошелёк из кухонного шкафа:

— Сколько мы…

— Да что вы, дорогая фрау Мюллер! За это я денег не беру. — Доктор Хольц смотрел на неё с улыбкой. — Это я делаю из солидарности!

Вилли проводил доктора вниз до входной двери.

— Значит, правда нет опасности, доктор? И температуры нет?

— Через неделю пойдёшь гулять вместе с папой, — сказал доктор Хольц.

Вилли радостно взбежал вверх по лестнице. Он сунул в карман картонку с надписью «Артур Мюллер» и вдруг почувствовал угрызения совести. С бьющимся сердцем он подошёл к кровати отца.

— Зачем ты его сюда притащил? — сердито сказал отец.

— Я боялся, папа… — запинаясь произнёс Вилли. — Когда у человека 42 градуса…

— Чепуха! Врач сказал, что никакой температуры у меня нет. Ну-ка дай сюда градусник!

Отец сунул градусник под мышку.

— Ну вот, 37 и 4! Нормальная!

— Как же это получилось? — спросила мать.

Все стали думать.

— Градусник лежал здесь на столе…

— Да, рядом с чашкой…

— Господи! — воскликнула фрау Эльснер. — Он лежал рядом с горячей чашкой и нагрелся!

— А ты вот навязал мне этого пьянчугу, этого ветрогона! Уж мы бы нашли врача, которому можно довериться, если бы со мной и вправду что-нибудь случилось!

Вилли не мог больше сдерживать слёзы. Элли глядела на него с виноватым видом. Она ведь тоже в этом участвовала.

— И почему он всё время называл тебя «господин Мюллер»? — спросила мать. Она хотела отвлечь отца.

— А чёрт его знает! Может, опять был навеселе, — буркнул отец. — Идите все спать. Не реви, парень, я знаю, ты хотел как лучше!

Вилли почувствовал, что к нему снова возвращается мужество. Он ещё расскажет отцу про Атце Мюллера. Потом. Ведь главное было, чтобы отец не умер.

А что будет завтра? Подождём. Посмотрим.

На другое утро три человека вошли в их подъезд и стали внимательно читать на доске список жильцов.

— Артур Мюллер. Вот, гляди, третий этаж.

— А доктор, кажется, сказал — второй?

— Может, мы плохо расслышали по телефону?

— Вполне возможно. Пойдём-ка глянем на этого красавца «с дыркой в ноге». Пожалуй, сразу и прихватим его с собой.

Оба сотрудника криминальной полиции и полицейский врач поднялись на третий этаж и позвонили в дверь Артура Мюллера.

— Добрый день, фрау Мюллер. Мы пришли навестить вашего мужа. Можно войти?

— Войти-то вы можете, если, конечно, вытрете ноги! А вот навестить моего мужа не выйдет! Его тут нет.

— A-а, вы стираете, фрау Мюллер? Небось окровавленное бельё?

Тот, кто это спросил, ухмыльнулся.

— Ах, вы суёте нос в моё грязное бельё? Да кто вы вообще такие?

— Криминальная полиция.

— Вот вас-то мне тут и не хватало! Обнюхиваете грязное бельё, привязываетесь к порядочным людям!..

— Где ваша спальня?

— Что-о? Спальня? Надо бы вызвать полицию, да вы сами — полиция!

— А ну-ка заткнитесь! Отвечайте на вопросы!

— Что? Сперва вы бабахаете на улицах, пули так и свистят…

Сотрудники криминальной полиции, распахивая все двери подряд, вошли в спальню.

— Пусто!

— Где ваш муж?

— Мой Атце? На работе. У него не так много свободного времени, как у некоторых.

— Не врите!

Фрау Мюллер была просто в бешенстве. Дверь в квартиру так и осталась открытой, и её крик был слышен во всём доме. Она ещё удостоила этих господ ответом, что её муж работает на заводе «Оренштейн и компания», но уж когда они стали открывать одёжный шкаф и полезли под кровать, она совсем разъярилась. Подскочив к двери, она крикнула на весь подъезд:

— Помогите! Помогите! Разбойники!

Сбежались жильцы из всего дома. Троим пришельцам пришлось показать документы.

— A-а, полицейские! Сыщики! — прорычал кто-то басом.

— Вон отсюда! — злобно выкрикнула какая-то женщина.

— Убийцы! — кричали с верхней площадки.

И трое пришельцев решили, что им лучше убраться подобру-поздорову.

Вилли слышал весь этот шум. Бледный, с бьющимся сердцем стоял он на лестнице. Когда эти трое спустились вниз, он подбежал к окну. Он глядел им вслед, пока они не скрылись из виду.

Значит, доктор предал отца.

Отец крепко спал. Вилли прислушивался к его ровному дыханию. Он лихорадочно думал.

Директор завода «Оренштейн и компания» принял троих полицейских не так непочтительно, как рабочие в большом доме.

— Раненый? Коммунист? Принимал участие в демонстрации и в боях? С удовольствием окажу вам поддержку!

Артура Мюллера вызвали в кабинет директора.

— Ну, Атце, как поживает твоя нога?

С издевательским благодушием они подтрунивали над своей жертвой.

— Моя нога?

— Небось побаливает ножка-то?

Атце не знал, что и думать об этих типах.

— Слаб на ножку-то?

— Могу кой-кого и пнуть, чтобы доказать обратное, — сказал он.

— Не хами! Тебе дорого обойдутся эти шуточки!