Карл Векен - Аннемари и капитан

— Гестапо?

— Да.

— А куда же ты едешь? Говори скорей, пока не вернулся мой сменщик.

Вальтер почувствовал полное доверие к Ханнесу. Он торопливо рассказал обо всём — об аресте, о том, как убежал из дому, о своём плане.

— Как зовут эту скотину? Шпика?

— Берт Вендлиц.

— Ладно.

Ханнес обнял Вальтера за плечи.

— Ты храбрый парень, недаром сын рабочего. Тебе будет нелегко услышать, что я скажу, но я хочу говорить с тобой прямо. Твоих родителей ждёт тяжёлая кара за то, что они хотели оградить немецкий народ от войны, которую готовят эти бандиты. Ты можешь гордиться своими родителями.

Какие хорошие, добрые глаза у этого человека! Как любовно, по-дружески глядит он на Вальтера… Вальтер почувствовал, что он уже больше не одинок. У него есть союзник. Какое счастье после стольких бед!

— Правильно, что ты сразу же пустился в путь. В Берлине тебя отправили бы в приют, чтобы воспитать из тебя настоящего нациста. В Чехословацкой республике Коммунистическая партия была запрещена, но теперь им пришлось отменить запрет. Ты увидишь на улице рабочих со значком на груди. Серп и молот — ты знаешь?

— Я был пионером, — сказал Вальтер. Он вспомнил, как однажды отец просмотрел вместе с ним все учебники, тетради, промокашки: «Стереть, стереть, стереть!» Серп и молот нельзя было больше рисовать. Жаль! Он так любил рисовать этот знак, особенно на развевающемся флаге. Вальтер знал и что он означает: союз рабочих и крестьян.

— Так вот, если ты увидишь рабочего с таким значком, заговори с ним. Попроси его помочь тебе, — сказал Ханнес.

— А если он не понимает по-немецки? — спросил Вальтер.

— Правильно. Ведь они там говорят по-чешски…

— Тогда я покажу ему на его значок и уж как-нибудь объясню, что я хочу.

— Ну, правильно, я тоже так думаю. Ты ведь парень не промах. — Ханнес притянул Вальтера к себе: — Ты молодец! — Потом Ханнесу пришло в голову ещё кое-что. — Ты скажи им имя Эрнста Тельмана. Его знают во всём мире.

— Хорошо. Эрнст Тельман.

Ханнес положил руку на плечо Вальтера:

— Осторожнее, Карл возвращается. Так ты едешь в Шандау, к бабушке. Смотри не выдай себя. Я тебе помогу.

— Спасибо, Ханнес, — шепнул Вальтер.

Карл начал расспрашивать Вальтера: фамилия, адрес, школа, братья и сёстры? Как любопытная тётушка! Вальтер рассказывал.

Ханнес не переставал удивляться: «Умён! За словом в карман не полезет!»

— Пожалуй, высадим его у вокзала, — предложил Карл. — Но, может, всё-таки сообщить в полицию? Не то что донос, а так, для порядка…

— Чепуха! — рассмеялся Ханнес. — Мальчонка как мальчонка!

— Да я-то, собственно… — лицо Карла выразило сомнение.

У Вальтера перехватило дыхание. Он глядел на Карла с виноватой улыбкой.

— Хорошо, мы можем туда заехать, — небрежно сказал Ханнес, — но вообще-то обычная мальчишеская выходка… Представь себе — твой парень выкинул такую штуку. Хотел бы ты, чтобы полиция, школа, соседи… Мы ведь тоже мальчишками были не ангелы с крылышками!

— Да я-то что! И какое, в конце концов, до этого дело полиции. Пусть себе покупает футбольный мяч! Будем надеяться, он не обвёл нас вокруг пальца.

— Да что вы! — взмолился Вальтер. — Я приду к вам в гости в Берлине.

Он записал адреса обоих шофёров.

— По-моему, он говорит правду, — твёрдо сказал Ханнес.

Во время заправки Вальтеру ещё раз удалось поговорить с Ханнесом с глазу на глаз.

— Ну, всё в порядке, — шепнул Вальтер.

— Да, Карл парень неплохой, только он боится. Немало людей стало нацистами из трусости. Из трусости и ещё оттого, что им думать лень… А теперь слушай внимательно. Ты должен сделать всё, чтобы в Праге тебя свели с немецкими коммунистами.

— А разве в Праге есть немецкие коммунисты?

— Да, многие эмигранты живут в Праге. У них налажена связь с нашими товарищами в Германии. Они им помогают. Обо всём этом ты там узнаешь.

— А как мне добраться от Дрездена до Праги?

— Деньги у тебя есть?

Вальтер показал свои восемь марок. Ханнес сунул ему в карман ещё десять марок, чтобы он доехал до. Праги, не думая, где бы раздобыть денег. Потом они быстро обсудили путь в Прагу.

— Ты не волнуйся, на носу у тебя не написано, кто ты такой, — сказал под конец Ханнес.

Они снова сели втроём в машину. И вот они уже едут по улицам Дрездена.

Какой красивый город!

— Хорошо вот так быть шофёром, — сказал Вальтер.

Оба его спутника усмехнулись и кивнули.

Вальтер с удивлением глядел на старинные церкви и прекрасные дворцы, но мысли его всё равно были далеко. Он думал о родителях, о Берлине, об Уши. Он искоса поглядывал на Ханнеса и Карла. Его вновь охватило чувство одиночества. Что ждёт его на чужбине?

— Вон, гляди, Эльба течёт, — сказал Ханнес.

Вальтер впервые увидел эту могучую широкую реку.

Ханнес остановил машину:

— Вокзал.

Они позавтракали. Потом весело попрощались.

— Привет бабушке! — смеясь, сказал Ханнес и подмигнул Вальтеру; тот понял, кому он просил передать привет в Праге.

— Ещё раз поймаем — отправим в полицию, — пригрозил Карл не то всерьёз, не то в шутку.

— Теперь я учёный, — сказал Вальтер, — больше не попадусь!

Все рассмеялись.

— Спасибо за мяч! — сказал Вальтер. — У богатых ребят всё есть, а нам вот так приходится…

Они пожали друг другу руки. Оба шофёра сели в кабину и уехали. Вальтер глядел вслед машине, пока она не скрылась из виду. Потом медленно побрёл в здание вокзала. Стрелки на больших вокзальных часах показывали восемь.

Как раз в это время в Берлине, в районе Нойкёльна, к директору школы явились два господина в штатском и спросили про ученика Вальтера Штайнера. Они предъявили свои книжечки, на которых было написано: «Сотрудник гестапо».

— Вальтер Штайнер учится в седьмом классе. Один из наших лучших учеников. Он что-нибудь натворил?

— Он сам — нет. Но его родители арестованы. Тяжёлое преступление. Мы пришли за мальчиком.

Директор испугался. Он повёл сотрудников гестапо в седьмой класс. Учитель Паппендиф щёлкнул каблуками.

— Вальтер Штайнер сегодня отсутствует.

— Где же этот сорванец? Сообщите нам срочно по телефону, как только он появится. Его родители — коммунисты, очень опасные. Необходимо направить его в приют Для сирот, чтобы воспитать из него порядочного немца.

— Коммунисты? — испугался учитель Паппендиф. — Да, да, он ведь всегда разговаривал с этой еврейской девчонкой! Сегодня же я сам лично её допрошу. Правительству пора, наконец, покончить с этими евреями! — Паппендиф вытянул руку вверх: — Хайль Гитлер!

Директор школы глядел вслед гестаповцам, качая головой.