Франтишек Лангер - Братство Белого Ключа

— Пять, — поправил его Соучек.

— А я говорю — пятнадцать. Потому что это настоящая ручная работа и собственное изобретение. Потом вы позволите малышам немного поиграть с лошадками. Но только немного, чтобы не надоело, и сразу возвращайтесь домой.

— А что потом?

— Завтра мы снова отправимся в парк, послезавтра — опять. А потом посмотрим. Наш девиз: «Ни одного малыша без лошадок Соучека!»

Ребята закричали:

— Ура! Да здравствует Бонди!

Затем распределили объекты: кому на Стромовку, кому на Летную, а кому в сады Кинского или на Славянский остров, в Ригеровы парки или на Сантошку [3] Районы Праги. . Колобку дали Карлову площадь, потому что он всегда спешил домой. Ярка добавил себе парк на Жижковом холме. Потом все вместо отправились к пану Соучеку за лошадками.

— Не мешало бы сделать запас на ближайшее будущее, пан Соучек, — заметил Бонди. — Кроме того, не могли бы вы на каждой игрушке ставить свои инициалы? Марка фирмы! А что, если взять патент? Но главное, если вы не хотите испортить нам удовольствие, ни за что не уступайте каждую штуку дешевле чем за пятнадцать крон. Сбавляйте только при продаже оптом!

Пан Соучек, у которого уже перестала болеть нога, был в отличном настроении.

— Ладно, если будут давать дукат, возьму дукат. Я, пан Бонди, знаю толк в таких вещах. (Да, так и сказал: «пан Бонди»!) А вот патент? Ей-богу, сейчас же сажусь и строчу заявление в отдел патентов, ведь я уже однажды хотел взять патент на «перпетуум-мобиле».

Провожая ребят до двери, он сказал сыну:

— Дьявольски хитер твой приятель. У него прямо-таки коммерческая жилка!

Пан Соучек оказался прав. Бонди развил бурную деятельность. С пяти часов дня до вечера в дом Соучеков постучались уже несколько мам и скупили всех готовых лошадок. Назавтра — рассказывали потом члены Братства — в парках едва не вспыхнула настоящая война. Счастливые обладатели лошадок чуть ли не силой защищали их от многочисленных посягательств. Старому Соучеку пришлось просить своих заказчиц зайти в понедельник. Но каждая мама заставила его взять задаток и записать ее фамилию. И вот вся семья засела за работу. Младший Соучек вместе со всеми. Правда, он опять не приготовил урока по истории, но зато его мама приготовила свинину с зеленью. Такого славного обеда у Соучеков уже давно не было.

Результаты затеи превзошли все ожидания Бонди. В парке к ребятам несколько раз подходили очень важные и хорошо одетые пожилые господа и записывали адрес старого Соучека. А на другой день (кажется, это была среда и пани Соучекова хлопотала над пирогом — редкость в их доме, да еще в будний день) в дверь один за другим постучались солидного вида господа. Один представился, как агент магазина игрушек знаменитой фирмы Брандейс, другой оказался представителем фирм Фишль, Панек и Краль; явились агенты еще трех или четырех игрушечных фирм. Покупатели, заявили они, настойчиво требуют необыкновенных лошадок Соучека.

Короче говоря, пришлось пану Соучеку взять на себя обязательство в течение двух недель поставить различным фирмам шестьсот лошадок. У пани Соучековой в хлопотах подгорел пирог — она ломала себе руки. Пан Соучек ломал себе голову — даже если вся семья будет работать с утра до ночи, то и тогда больше двадцати штук в день им не сделать. Но вот он молча натянул пиджак и надел свой единственный ботинок. А через час он вернулся с двумя своими товарищами, тоже инвалидами. На всех троих у них было только пять рук, пять ног и пять глаз. Впрочем, на троих вполне достаточно. Это были очень ловкие и смекалистые люди.

Пан Соучек повесил на двери табличку, где собственноручно написал:

И вот трое друзей принялись делать игрушки. Они распевали веселые песни, пани Соучекова стряпала на всю артель, а юный Соучек зубрил историю. Когда он наконец вызвался отвечать, то знал все, о чем только ни спрашивал учитель, включая даты. Даже напечатанные мелким шрифтом. И, конечно, получил пятерку.

— Теперь мы сыты и одеты, — хвастался Соучек, — а отец даже снял во дворе помещение для мастерской. Он опять придумал новую игрушку. Это будет всадник на коне: конь брыкается, всадник падает, бежит минутку за конем, вскакивает в седло, конь снова брыкается, и так без конца. Теперь у нас хватит работы до Нового года. И все это благодаря…

— Тс-с! — перебил его Бонди. — О Братстве ни гугу!

Ярка рассказал о Бонди дяде Яну, старательно избегая всякого упоминания о Братстве.

— Кем работает отец этого Бонди?

— Продавцом в каком-то магазине. Раньше, когда кино было еще немое, он играл на скрипке во время сеанса. А потом, как говорит Бонди, звуковое кино лишило его куска хлеба.

— Обязательно покажи мне этого будущего Ротшильда. Из него получится толк. Позови его в воскресенье к себе домой. Я к вам зайду.

— Ладно, дядя. А кто такой Ротшильд?

— Ну, как тебе объяснить… В общем, это богач. Неимоверный богач.

В воскресенье, снимая в передней у Кубатов пальто, дядя Ян услышал, что кто-то удивительно хорошо играет «Лунную сонату» Бетховена. Хотя дядя не очень-то разбирался в музыке, он все-таки знал, что Бетховен величайший композитор и играть его произведения — большое искусство. А настолько хорошо у Кубатов никто не играл. Где там Елене! Она только бренчит какие-то танго.

В комнате собралась вся семья. Никто не заметил дядиного прихода. Все слушали. Дядя сел и тоже стал слушать. За роялем сидел мальчуган Яркиного возраста и играл без нот с закрытыми глазами.

— Это Бонди, — представил Ярка пианиста, когда тот закончил.

Потом пани Кубатова пригласила всех к столу. И дядя Ян спросил Яркиного приятеля, который наперегонки с Яркой уплетал калачи пани Кубатовой:

— Кем бы вы хотели стать, пан Бонди, когда кончите школу?

Кто хорошо знал дядю Яна, почувствовал бы в его вопросе серьезные, если не почтительные нотки.

— Композитором или дирижером, — ответил Бонди, но не раньше чем прожевал и проглотил калач: ведь он был воспитанным мальчиком.

Дядя кивнул головой:

— Но на музыке не очень-то разбогатеешь!

— Знаю, — отозвался Бонди, и глаза у него заблестели. — Но ведь музыка — это самое прекрасное на свете!

рож, известный больше под именем Колобок — он весил, как вы знаете, шестьдесят килограммов, — никогда не оставался с ребятами до конца дня. Ровно в шесть вечера, редко в половине седьмого он отправлялся домой. В семь часов возвращалась с работы пани Брожова. Отца Колобок потерял, когда ему было четыре года, а когда он окончил начальную школу, маменька, то есть пани Брожова, сказала: