Василий Голышкин - «Журавли» и «цапли». Повести и рассказы

Окно закрыли, и командир Спартак попросил меня рассказать о находке Аники-воина.

Я рассказал, добавив, что, по имеющимся у меня сведениям, музейные ценности, похищенные фашистами, находятся в Наташине, в одном из партизанских тайников, и что если «журавли» проявят смекалку и находчивость, то тайник с рукописями можно будет найти и…

— А чего их искать? — сказал вдруг Черняк, и это было как гром среди ясного неба. — У меня они, книги эти…

— Как у вас? — вскочила старшая вожатая Зоя Алексеева.

— Почему у вас? — строго спросил задумчивый начальник штаба Игорь Мотяшов.

— У вас? — разочарованно протянули члены штаба, у которых, как я понял по их тону, Черняк из-под носа увел интересное приключение: чего уж теперь искать, если все найдено?

Я сидел как оглушенный, не зная, как отнестись к признанию Черняка. Он ведь мог и не признаваться. Мог просто сказать, что о сокровищах ему ничего не известно. Или, наконец, мог сколько угодно водить нас за нос, помогая якобы разыскивать эти сокровища. Нет, в признании Черняка определенно крылась какая-то тайна. Наконец я нашелся. Махнул рукой и сказал:

— Может, еще и не те…

Мне показалось, что Черняк смутился.

— Может, и не те, — легко согласился он. — Я их возле немецкой машины подобрал… которые уцелели… Машина на мине подорвалась. И шофер с нею. А что за книги — невдомек. Церковные. Какой с них прок? Так, партизанская память. Потому и сберег… Может, и не те, — закончил он тем же, с чего начал.

Посмотрел на часы, засуетился, кинул: «Бывайте!» — и направился к выходу.

— А книги? — окликнула Черняка комиссар Нина.

Черняк обернулся и кивнул на внука:

— Завтра с Тарасом пришлю, — сказал он и ушел.

Вскоре и мы разошлись.

…В ту ночь я спал плохо. Переживания двух минувших дней, вспыхивая в сознании, прогоняли сон. Загадочный азимут на фотографии… Почерк отца в таинственной черной тетради… Удивительная находка «бумажного десанта»… Странное признание Черняка… Мог ли я, ворочаясь с боку на бок, знать, что утро четвертого дня каникул принесет мне еще один сюрприз.

Проснувшись, я посмотрел на будильник и ахнул: без пяти десять! А я «приказал» будильнику разбудить себя в восемь. Проверил завод — все в порядке, пружина спущена. Значит, будил, да не добудился…

В дверь постучали. Я вскочил и, напялив пижаму, открыл дверь. В комнату, хмурый, как осень, вошел начальник штаба «журавлей» Игорь Мотяшов. Вяло отдал салют и, понурив голову, пробубнил:

— В батальоне бунт…

…Черняк сдержал слово. Утром Тарас принес книги. Их тут же решили передать музею, а заодно узнать, те ли? Отправились вчетвером: Спартак, Нина, Игорь и Тарас.

Директор Анциферов, сухой и желтый, как пергамент, в больших, как колеса, очках, едва глянув, так и растаял от радости.

— Что это? Что это? — твердил он как заведенный, хотя прекрасно видел, что держит в руках.

Ребята рассказали, что и откуда, и, в свою очередь, поинтересовались, те ли это книги, которые в свое время похитили в музее фашисты.

— Те, — вздохнул Анциферов, — да не все, малая толика. — Спохватился и стал горячо благодарить ребят за находку.

Ребята ушли довольные, но не отмахали и тридцати шагов, как их догнал Анциферов. В руках запыхавшийся директор держал клочок желтой бумаги.

— Вот, — сказал он, — в книге нашел. Может быть, ваше? — сунул бумажку Спартаку и умчался, роняя и ловя на бегу очки.

Взглянув на бумажку, командир Спартак, по словам начальника штаба, повел себя странно. Во-первых, как будто побледнел. Во-вторых, ни слова не говоря, спрятал клочок в командирский планшет. В-третьих, видя, что сгорающие от любопытства спутники не спускают с него глаз, подозрительно огляделся и похлопал по планшету:

— Никому ни слова. Здесь адрес «Суда Мазая».

Ребята сейчас же пристали:

— Покажи…

— После, — строго сказал командир Спартак. — У нас сегодня что?

— Тренировки по специальностям, — сказал начальник штаба Игорь и добавил: — В десять тридцать.

Командир Спартак посмотрел на часы. Было без десяти десять.

— Примешь командование вместо меня, — сказал Спартак и выразительно посмотрел на Нину. — А у нас с комиссаром дело. Вернусь, расскажу.

В десять тридцать батальон был в сборе. Пришел Орел и удивился, что командует Игорь, а не Спартак.

— Смирно, равнение на середину! — крикнул Игорь и полетел к Орлу докладывать.

Орел, выслушав рапорт начальника штаба о готовности батальона к тренировкам по специальностям, спросил, где командир Спартак и комиссар Нина.

— Командир Спартак и комиссар Нина, — выпалил Игорь, — напали на след «Суда Мазая» и…

Дальнейшего командующий Орел не слышал. Батальон, сломав строй, как туча навис над своим начальником штаба и забросал его градом вопросов:

— Как напал? Когда? Где они? Куда ушли? Почему нам ничего не сказали?

Тренировки по специальностям были забыты. Всем им, стрелкам и связистам, санитарам и саперам, поварам и разведчикам, не терпелось схватить шапку в охапку и во главе с боевым командиром Спартаком кинуться в леса, в луга, к черту на кулички, чтобы наконец узнать о Мазае то, что они давно хотели узнать: кто он? Один или вместе с другими творил свой правый суд над оккупантами? И если не один, то кто они, его товарищи? Как жили и боролись? И живы ли они? А если нет, как погибли?

Злость как огонь охватывает батальон. Злость на командира Спартака и комиссара Нину. Где они? Неужели решились без них?.. Нет, об этом лучше не думать. Такое предательство просто недопустимо.

Над вышкой кругом ходит голубь. Первым его замечает дежурный и кричит вниз:

— Голубь командира Спартака!

Начальник штаба Игорь с проворством черепахи карабкается вверх, на смотровую площадку вышки. Вот и она. А вот и голубеграмма, которую, заманив голубя в западню, успел снять дежурный. Начальник штаба Игорь читает и, негодуя, спешит вниз. Командир Спартак один — нет, не один, а с «этой противной девчонкой», что больше всего злит Игоря, — отправился по следам Мазая. Интересно, как воспримет его голубеграмму батальон? Начальник штаба Игорь спускается и читает: «Приказ № 12. г. Наташин. Обнаружен след «Суда Мазая». Принимаю решение вместе с комиссаром Ниной идти по следу. Временное командование батальоном возлагаю на начальника штаба Игоря Мотяшова. Командир батальона С. Журавлев».

Батальон, как бомба, взрывается от негодования. В глазах у юнармейцев гнев и возмущение. Вот тебе и командир Спартак! Они ему так верили, а он взял и присвоил себе то, что принадлежало всем, — приключение, один отправился туда, куда должен был повести всех, — по следам «Суда Мазая».

— Долой! — заорали юнармейцы. — Не хотим Спартака командиром, хотим Игоря.