Майя Фролова - Солнечная Северяния

— Не сбривай бороду, — попросила Лялька. — Ты такой красивый с бородой, как Фидель Кастро!

— Ну? — улыбнулся папа. — И ты знаешь, кто такой Фидель Кастро?

— Знаю. Они на острове таком — Куба — разорвали цепи и выгнали всех капиталистов. Они не брили бороды, пока не закончилась у них война. Фидель Кастро — главный бородач, самый смелый и красивый!

— Да, — задумчиво поглаживая бороду, сказал папа, — вот что значит надолго уезжать из дому… Совсем ты, Лялька, выросла. А бороду, раз я на Фиделя похож, придётся оставить. Ну, давайте спрячем чемодан, чтобы получился настоящий сюрприз, сирень поставьте на стол. Только, чур, ничего маме не говорить, пока я сам не выйду.

Папа ушёл в ванную, а Андрюша и Лялька снова уселись на подоконник. И как раз вовремя, потому что в этот момент мимо окон в колонне проходила мама. Она помахала рукой, и те, кто был с ней рядом, тоже помахали.

Самым последним шёл большой духовой оркестр. За ним бежали ребятишки, и улицу заполнил цветной людской поток.

Низко-низко пролетел самолёт, оставляя за собой рассыпчатый бумажный хвост — листовки с праздничными поздравлениями и приглашениями на концерты и гулянья. Листовки ложились на толпу, прямо в протянутые руки.

Щёлкнул замок — это вернулись мама, дядя Сеня и тётя Рая. Дядя Сеня достал из почтового ящика целую пачку телеграмм на ярких праздничных бланках. Мама стала перебирать их.

— Вот от дедушки, а это вам. — Она подала несколько телеграмм тёте Рае. — А от папы ничего нет, — сказала мама растерянно. И действительно, такого случая не бывало, чтобы папа не поздравил их. — Ни писем, ни телеграмм. И сам не едет…

Ляльке стало жаль маму, и она уже открыла рот, чтобы сказать, что совсем не нужно плакать, но Андрюша так грозно посмотрел на неё, что Лялька зажала рот рукой и ничего не сказала.

— Что вы уже успели натворить? — спросила мама строго. — Ну-ка, выкладывайте!

— Ничего! Ничего! — запрыгала Лялька.

Тогда мама, не раздеваясь, быстро вошла в комнату.

— Ой, откуда цветы? — спросила мама с надеждой, что папа всё-таки не забыл их и прислал такую чудесную весточку.

— Смотрите, кто-то в ванной! — раздался из коридора испуганный голос тёти Раи.

Мама, а следом Андрюша и Лялька выбежали в коридор. В щёлочку из ванной падал свет.

— Андрей, немедленно объясни, что происходит! — сказала мама.

Но в это время дверь ванной открылась, и на пороге показался бородатый папа в голубой рубашке, с мокрыми приглаженными волосами.

— Граждане северяне! — сказал он, вытянувшись по стойке «смирно». — Разрешите доложить. Задание выполнил отлично и вернулся к родным берегам. Метеоролог полярной станции Смирнов!

Что тут началось! Все обнимались, удивлялись, снова обнимались и снова удивлялись. Мама наконец могла поплакать. Она то плакала, то смеялась и стала такая несерьёзная, как девочка. Лялька почему-то оказывалась сразу во многих местах.

Такого праздника в квартире ещё никогда не было.

Наконец все уселись за стол. Разговаривали, рассказывали, перебивая друг друга, вспоминали, спрашивали.

Но больше всех говорил папа. О том, как дрейфовала льдина, как она треснула и пришлось спасать оборудование, как в гости приходил белый медведь, какие были пурги и как он скучал.

— Ты скучал без нас, да? — допытывалась Лялька.

— Очень скучал! — чистосердечно признался папа.

— А ты ещё уедешь?

— Я только что приехал, а ты спрашиваешь, когда я уеду, — ответил папа и ласково прикоснулся к маминой руке, потому что глаза у неё стали печальными.

Мама не задавала папе таких вопросов: она знала, что он ответит. Но Лялька не унималась.

— Не уезжай больше, — просила она. — Скажи твоему самому главному начальнику, чтобы тебя больше никуда не посылали.

— Что ты, Лялька! — серьёзно сказал папа. — Как же я могу о таком просить? Меня ждут товарищи, им тоже бывает несладко на льдине. И вдруг я окажусь самым слабым, да? Разве тебе это понравится?

— Никакой ты не слабый! — Лялька уткнулась папе в грудь.

— Раз не слабый, так ещё немножко потерпите без меня…

На этот раз мама и папа уезжали из дома вместе, только ехали они в разные стороны. Папа летел в Москву, а оттуда на полярную станцию, мама улетала на Чукотку.

Мама достала свою походную брезентовую куртку на меху, приготовила фотоаппарат и маленький чемоданчик.

Андрюша и Лялька совсем приуныли, хотя оставались не одни, а с тётей Раей и дядей Сеней. Да и тётя Мария, старая Лялькина няня, каждый день приходила готовить обед.

Но расставаться сразу с папой и мамой ох как не хотелось!

— Мама быстро вернётся, — подбадривал дядя Сеня. — А если мама будет сидеть с вами, какой же она журналист?

— Надо выбирать таких родителей, чтобы они не ездили в командировки, — пошутила тётя Рая.

— Ничего, — сказал папа, обхватив маму, Ляльку и Андрюшу своими сильными руками. — Вот вернусь из этой экспедиции, и закатимся мы все вместе на Чёрное море, на горячем песке поваляемся, погреем свои северные косточки…

Мама и папа улетели, Андрюша и Лялька остались одни. Как и всегда, Андрюша ходил в школу, Лялька в детский сад. Они старались не показывать виду, что скучают, только чаще, чем обычно, заглядывали в почтовый ящик.

Сначала пришла от папы телеграмма:

«Обнимаю, пришлю медвежий хвостик, не скучайте. Ваш бородач папа Смирнов».

Потом письмо от мамы, совсем коротенькое:

«Мои славные Ляля и Андрюша! Я уже на Чукотке. Самолёт наш один разок попал в туман, и нас немного потрясло. Сейчас выезжаю в тундру. За окном ждёт вездеход. Лязгает гусеницами — даже домик трясётся. Не беспокойтесь. Скоро приеду и всё вам расскажу. Привет тёте Рае и дяде Сене. Целую ваши носишки. До скорой встречи. Мама».

Но встреча оказалась не такой уж скорой. Шли дни, а мамы не было, и писем тоже больше не приходило…

Возвращаясь из школы, Андрюша по привычке заглянул в почтовый ящик — пусто. Но из квартиры доносился смех, возбуждённые голоса. Андрюша торопливо открыл ключом дверь.

На вешалке, рядом с походной маминой курткой, висели два маленьких меховых платьица с капюшонами, а на полу стояли две пары таких же маленьких меховых сапожек. И платьица, и сапожки были красиво вышиты яркими нитками и бисером.

Такую одежду Андрюша видел, когда в Магадан с Чукотки прилетали на слёт оленеводы. Платьица — кухлянки, сапожки — торбаса. Но почему эта одежда, да ещё такая маленькая, оказалась в их квартире?

Андрюша вошёл в комнату.

Мама, как видно, прилетела совсем недавно. Она ещё не успела снять лыжный костюм. Мама сидела по-турецки посредине ковра и хлопала в ладоши. Вокруг неё дядя Сеня, тётя Рая, Лялька и двое смешных малышей водили хоровод «Во саду ли, в огороде…». Правда, пели дядя Сеня, тётя Рая, мама и особенно старалась Лялька. А малыши, крепко уцепившись друг за друга, неловко, с очень серьёзными лицами, переступали ножками в мягких меховых носочках. Они были маленькие, года по три, и совсем одинаковые — смуглые, скуластые, с блестящими чёрными глазёнками. Только на голове у одного возле уха болталась жёсткая чёрная косичка с красной ленточкой. «Наверное, это девочка», — подумал Андрюша.