Владимир Кобликов - Берестяга
- Название:Берестяга
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Приокское книжное издательство
- Год:1977
- Город:Тула
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Владимир Кобликов - Берестяга краткое содержание
Произведения Владимира Кобликова о детях трогают своей искренностью, очень точным и образным языком, а главное — той удивительной добротой, которой наполнены герои. Все, что написано им для детей, согрето любовью к маленькому человеку, полно стремления ввести его в мир света, добра и приключений.
Берестяга - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
— Хорошо, мамочка.
— Хорошо… Ты бредила.
— Это от страшных снов. Не беспокойся.
Ленивое утро сменил долгий день. Таня старалась поторопить его делами, чтением. Ничего не помогало… Наступил полдень. Пришла откуда-то Марьюшка и стала собирать на стол.
Обедали они вдвоем. Поели пустых щей. Марьюшка всегда старалась отрезать Тане ломоть хлеба побольше. Хлеб был тяжелым, клейким и всегда казался сырым, потому что муки в нем было мало. В основном в хлебе была картошка. Мякинки добавляли. Но и такого хлеба елось не вдосталь, по норме. И был он заветным. И вкуснее его трудно было что-нибудь представить… Хлеб. О нем тогда думали почти все люди.
Спроси любого человека в сытое время, что составляет главное богатство на земле. Каждый начнет перечислять разное. Чего только не назовут люди: и золото, и драгоценные камни, и деньги, и дворцы… И только мудрые скажут: «Хлеб!».
Сегодня в Марьюшкином доме пир: кроме щей, на обед картошка с зайчатиной. Для настоящего пира не хватало лишь гостей. Но только Марьюшка вытащила из печки на загнетку жаровню с тушеной картошкой и кусками зайчатины, как к ним постучали.
— Богатыми быть, коли гость к столу спешит, — сказала Марьюшка, а после пригласила: — Входите.
Хозяйка и Таня выжидающе смотрели на дверь. А за дверью кто-то тщательно обметал ноги. «Может Проша?» — и глаза Тани загорелись надеждой, но в дом вошел Лосицкий.
Саша поздоровался, как слепой, не видя с кем. Стекла его очков покрылись серебристым налетом тут же, как только он вошел в тепло.
Лосицкий снял очки, протер их.
— Ну и мороз, — сказал дежурную фразу Саша и тут только заметил, что в доме собираются обедать. Лосицкий смутился. Он хорошо знал, что такое нужда, что такое голод, поэтому не любил «попадать под обед» к чужим и особенно к добрым людям.
— Обедать с нами, — пригласила Марьюшка.
— Спасибо. Я уже обедал, — поблагодарил Лосицкий и старался сделать вид, что его совершенно не интересует никакая пища. Он даже был убежден, что ему не хочется есть. Но эти проклятые запахи тушеного мяса и картошки невольно заставляли глотать слюну. Саша проклинал себя за это, а поделать с собою ничего не мог.
— Спасибо у нас говорят после еды. Садись, Шуреша, садись, — настаивала Марьюшка. — Когда не будет чем угощать, не позову, а сейчас не сядешь — обиду в душе хозяйки оставишь.
— Обедал я уже, Марья Николаевна, — пробовал защищаться Лосицкий. Он даже для убедительности ладонь к сердцу прижал.
— С уроков? — спросила Таня.
— С уроков, — кивнул Саша.
— А говоришь, уже обедал? Обманщик.
Лосицкий покраснел.
Марьюшка налила ему щей и отрезала ломоть хлеба. Сказала:
— Догоняй нас с Таней, а потом зайчатину есть станем и спасибо Прохору Сидоровичу Берестнякову скажем.
Марьюшка сказала эти слова не без политики. Саша Лосицкий ей нравился, а Прохор для нее — роднее родного. Знала старая ягодинка, что такое украденная кем-то любовь, поэтому и побаивалась, как бы Лосицкий не перебил у ее любимца Таню.
А Саша и не подозревал, какие мысли таятся у Марьюшки. Он от души поддержал слова хозяйки:
— Да, Прохору есть за что спасибо говорить. Добрее его трудно себе и представить человека.
Марьюшка воспользовалась случаем и давай нахваливать Прохора, его отца, деда Игната. А потом добрым словом помянула мать Берестяги. И только о бабке Груне Марьюшка не сказала ни слова.
Даже близорукий Лосицкий не мог не заметить, с каким вниманием слушала Таня Марьюшкин рассказ о Берестняковых.
Отобедали. Марьюшка убрала со стола и ушла на скотный двор. Саша стал рассказывать о школьных новостях. Таня, казалось, слушала его внимательно. И Лосицкий рассказывал увлеченно, остроумно.
— Скажи, Саша, опасно охотиться на волков? — неожиданно перебила его Таня.
Лосицкий удивленно уставился на нее. Он недоумевал: «Причем тут волки?.. А! Вот в чем дело…»
— Наверное, всякая охота — небезопасна. Но, я думаю, что у наших ребят все будет хорошо. Ведь руководят охотой опытные люди: Прохор Берестняков, — Лосицкий нарочно назвал Берестягу очень официально, — Скирлы.
— Не знаешь, Саша, вернутся они скоро?
— Вероятно, к вечеру.
— Будешь их встречать?
— Обязательно.
— Тебе не трудно выполнить одну мою просьбу?
— Зачем же ты об этом спрашиваешь?
— Передай, пожалуйста, Прохору, чтобы он зашел ко мне сразу же, как вернется. Если сможет, конечно.
— Хорошо, передам.
Наталья Александровна прилегла, не раздеваясь, на кровать, надела наушники и стала слушать Москву. Этот город был сейчас для Самариной, как и для всех советских людей, очень-очень дорогим и нужным.
Когда Наталья Александровна слушала Москву через наушники, ей начинало казаться, что город этот недосягаемо далек и что побывать ей в нем вряд ли когда-нибудь еще доведется. И всегда почему-то Самариной вспоминалась в такие минуты их квартира на Сретенке. Но ведь они жили там так давно… Наверное, миллионы лет назад. А может, все, что было до войны, — это только сказочный сон. Хотелось плакать. Наталья Александровна и плакала бы часто и подолгу, если бы не Таня. Таня не должна видеть ее слез. Да и не помогут слезы.
Наталья Александровна начала подремывать: увядал ее взгляд, рука безвольно упала и потянулась к полу, на лице появилось выражение покоя, безмятежности.
Таня заметила, что мать засыпает и улыбнулась. Она любила смотреть на спящую мать. Когда мама спала, то лицо ее молодело. А как Таня любила это красивое лицо! Как она хотела, чтобы оно никогда не старилось. Но новые и новые морщинки прочеркивались на лбу, под глазами, а в темных и душистых маминых волосах появилась ранняя и несправедливая седина…
Наталья Александровна открыла глаза. Можно было подумать, что ей неожиданно приснился какой-то удивительный сон, из тех, которые мгновенно будят человека. Только после таких снов взгляд у проснувшихся бывает рассеянным, а у Натальи Александровны он сразу же стал напряженным, ждущим…
— Таня! — зашептала Наталья Александровна. Таня вздрогнула и Марьюшка вздрогнула. — Танечка! Начался разгром немцев под Москвой!.. Началось… Милые мои, началось!
Самарины не видели, как тайком перекрестилась старая Марьюшка, как потекли у нее слезы. «Господи, — шептала Марьюшка, — помоги им. Храни их, господи…»
— Пусти, доченька, задушишь меня. Давай еще послушаем.
Они разделили наушники.
— Ты слышала? — спросила, бледнея, Наталья Александровна.
— Да. А ты? Что ты слышала?
— В битве под Москвой особо отличились части подразделения… И потом… дивизия генерала Самарина… Я не ошиблась? Ты слышала такое же?
— Да… дивизия генерала Самарина.
Они обнялись и заплакали… А в сторонке стояла Марьюшка и, теперь уже не таясь, крестилась и просила бога, чтобы он послал победу русским.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: