Сельма Лагерлеф - РОЗА ХРИСТА

— Меня выгнали из моего дома, — тихо ответила женщина и указала на тёмную церковь.

Король не понял, что она хочет этим сказать. Может быть, она искала пристанища в церкви, потому что у неё нет другого жилища?

— Кто же тебя выгнал? — спросил король Олав. Она посмотрела на него с такой невыразимой грустью, что у него сжалось сердце.

— Разве ты не знаешь? — тихо проговорила она.

Тут король отвернулся от неё. У него не было времени стоять здесь и отгадывать какие-то загадки. На что она намекает? Ведь не он же её выгнал.

Король быстро пошёл к пристани, туда, где на якоре стоял корабль королевы Сигрид Сторроды с кроваво-багряными парусами.

Как только король увидел Сторроду, он вдруг резко остановился, словно что-то невидимое преградило ему путь. Ему тотчас припомнилась прелестная женщина, такая одинокая и печальная, стоявшая в дверях церкви.

“Что это? — подумал король. — Мне кажется, она прекрасней самой королевы Сторроды. Право, какие глупости приходят мне в голову! Этого же не может быть”.

Королева приветствовала его гордой торжествующей улыбкой, но он тут же вспомнил, как сверкали слезы на глазах той, другой женщины.

Нет, он по-прежнему видел, что королева Сторрода величественна и красива, но он почувствовал к ней внезапное отвращение, словно она была сверкающей ядовитой змеей.

— Я не надеялась, что ты придёшь так рано, — с лёгкой насмешкой сказала Сторрода. — Я думала, ты, преклонив колени, молишься в своей церкви.

Королём внезапно овладело желание подразнить надменную королеву и делать всё ей наперекор.

— Обедня ещё не кончилась, — сказал он. — Я пришёл просить тебя пойти со мной в дом моего Бога!

Король заметил, что при этих словах её лицо потемнело, а глаза загорелись зловещим огнём. Но она тут же опустила ресницы и улыбнулась с показной нежностью.

— Лучше поднимись на мой корабль, — сказала она мелодичным голосом. — Я хочу, чтоб ты посмотрел подарки, что я привезла для тебя!

Она взяла в руки драгоценный меч с золотой рукоятью, словно желая приманить его этим. Слуги тут же вынесли ларцы, полные изумрудов и пылающих рубинов, бархатные плащи, опушённые горностаем. Но королю всё время виделась возле Сторроды та, другая женщина в простом синем плаще. И королева показалась ему среди блеска её несметных богатств драконом с золотой чешуёй.

— Я хочу сперва знать, — упрямо спросил он, — пойдёшь ли ты со мной в церковь?

— Что мне там делать, в твоей церкви? — спросила Сторрода насмешливо и надменно.

Но тут она увидела, как нахмурились брови короля, и поняла, что он уже не в том настроении, что был накануне.

— О, король Олав, молись в своей церкви сколько пожелаешь, — сказала она, мягко и вкрадчиво заглядывая ему в глаза. — Но не требуй, чтобы я бывала там вместе с тобой. Не проси об этом. А во всём другом я мечтаю угождать тебе, мой милый жених!

“Всё равно всё будет так, как я захочу! — с затаённой злобой подумала Сторрода. — Я опою короля приворотным зельем, заворожу поцелуями… И тогда я вобью в землю эту ненавистную христианскую церковь! Вместо неё я воздвигну каменные алтари. Ведьмы, тролли, вороны с горящими глазами соберутся сюда со всей Норвегии. Запылает огонь на алтарях, и я принесу овец и коз в жертву богам моих предков!”

Сторрода с торжеством посмотрела на короля Олава, она полагала, что сломила его волю и он уже во всем покорен ей.

Как раз в этот миг король вдруг оглянулся, будто он услышал позади себя тихую музыку. Он увидел женщину в синем плаще. Она пересекала площадь, и в каждом её движении чувствовались печаль и усталость. Но всё с той же неизъяснимой нежностью она прижимала к себе златокудрого ребёнка.

— Скажи, на что ты так пристально смотришь? — спросила королева Сторрода.

Женщина тем временем уже дошла до конца площади. Она бережно укутала краем плаща ножки ребёнка, ведь весной у реки часто дует холодный ветер.

И тут король Олав увидел: чудесное золотое сияние окружает её голову и головку ребёнка. Сердце замерло у короля в груди, он не мог отвести глаз от женщины с младенцем на руках. Но тут она свернула к городу и скрылась в узкой улочке.

— Скажи, на что ты так пристально смотришь? — топнув ногой, снова спросила Сторрода.

Король Олав резко повернулся к ней, и словно пелена упала с его глаз: он увидел, что все земные пороки и грехи мира окружают её. Он увидел: в глазах у неё горит адский огонь, а по тёмно-алым губам стекает яд.

“Боже праведный, благодарю Тебя! Ты открыл мне глаза и не дал запутаться в её раскинутых сетях!” — подумал король Олав.

Ещё когда он шёл через площадь к королеве Сторроде, он снял перчатку, чтобы протянуть ей руку. Но сейчас он с размаху ударил этой перчаткой её по лицу.

— Будь проклята ты, мерзкая языческая ведьма! — крикнул он.

Сторрода, как бешеная кошка, отскочила назад, но тут же опомнилась и ответила:

— Этот удар будет стоить тебе жизни, король Олав!

Лицо её посинело, как у языческой богини Хелъ, повелительницы царства мёртвых. Не сказав больше ни слова, она повернулась и взошла на свой корабль.

Ночью королю Олаву приснился странный вещий сон. Он видел перед собой не землю, а дно морское. Он видел, как рыбы гоняются за добычей, а высоко над ним, как тёмные облака, скользили корабли. Солнце сквозь воду казалось бледным и туманным, оно больше напоминало серебристую луну. Вдруг на морском дне появилась та женщина, которую он видел в дверях старой церкви в Кунгахелле. На ней была всё та же поношенная бедная одежда, а лицо оставалось таким же печальным и удручённым. Она шла, глубоко задумавшись, а морская вода с благоговением расступалась перед ней. Струи воды свивались в колонны, они вздымались хрустальными арками так, что казалось, женщина идёт под сводами великолепного храма.

Король заметил, что вода вокруг женщины стала менять свой цвет. Струистые колонны отсвечивали бледно-розовым, ажурные своды теперь были тёмно-алыми. И наконец, всё море вокруг стало густо-красным, точно вся вода превратилась в кровь.

На морском песке, там, где проходила женщина, грудами лежали зазубренные мечи и расщеплённые копья, лопнувшие луки. Чем дальше шла женщина среди кровавых колонн и зыбких арок, тем больше попадалось на её пути сломанного и брошенного оружия.

Король вздрогнул во сне, вдруг увидев, что женщина остановилась, чтобы не наступить на мёртвого воина, лежавшего на морской траве. Он держал в руке обнажённый меч, а на голове его зияла глубокая рана.

Теперь король видел, что все морское дно усеяно обломками затонувших кораблей. Тяжёлые якоря увязли в песке, толстые канаты извивались, как змеи. Корабли лежали с поломанными мачтами и пробитыми бортами.