Инга Петкевич - Мы с Костиком

— Вот, вечно так, — обиделся я, — всё на меня свалят, будто я один печку разрисовывал.

А мама к нам больше не приехала ни разу.

И вот мы уезжаем. Костику пора работать. Сашка очень грустная.

— Замечательный был месяц, — всё говорит она, — просто замечательный.

Я считаю, что грустить не надо, ведь мы ещё приедем. Костик молчит.

— Правда же, мы ещё приедем? — пристаю я к нему.

Костик молчит.

И мне тоже делается грустно, — наверное, больше не приедем.

— Константин, — сказала за завтраком мама.

Костик как раз намазывал на хлеб варенье.

Если мама говорит Константин, то обязательно после этого скажет что-нибудь неприятное. Поэтому, услыхав такое, Костик тотчас уставился на маму, и варенье сразу же закапало на скатерть.

Я подставил ложку.

— Константин, — сказала мама, — я опять не вижу твоих перчаток.

— Перчаток? — переспросил Костик.

— Да, перчаток, — повторила мама. — Ты их опять потерял?

— Нет, — сказал Костик, — я их не потерял.

— Тогда где они? — спросила мама.

Костик задумчиво облизал пальцы.

— Понимаешь, Даша, — сказал он, — с перчатками произошла очень странная история.

— Их съела собака? — спросила мама.

— Нет, что ты, — совсем другое.

— Тогда что же?

— Нет, ты сначала послушай. Если я расскажу, ты даже не поверишь.

— Расскажи, — попросил я.

Костик вздохнул, задумчиво посмотрел в окно.

— Представьте себе тёмную-тёмную ночь, — сказал он.

— Представил, — сказал я.

— Когда это было? — спросила мама. — Ты всегда ночуешь дома.

— Не верите? — обиделся Костик. — Не буду рассказывать.

— Верим. Верим! — испугался я.

— Рассказывай, — сказала мама.

— Ну так вот, — начал Костик. — Иду это я поздно ночью по улице. Дождь, ветер, снег. И вдруг бежит девушка, перебегает улицу — и прямо ко мне. «Помогите!» — говорит, а сама вся трясётся. Красивая такая, косы длинные, до колен. «Помогите! — говорит, — домой попасть. Там во дворе хулиганы не пропускают». — «Пошли», — сказал я и взял её за руку. А там во дворе и правда полным-полно хулиганов. Двор тёмный, и только в углу сигаретки светятся. Увидали меня, зашевелились, но из угла не вылезли. Проводил я девушку до дверей, иду обратно, а хулиганы уже на пути стоят. Окружили меня и фонариками освещают. «Ну, что с тобой сделать?» — говорят.

Тут Костик замолчал. Он задумчиво съел яйцо и задумчиво посмотрел в окно. Мы ждали. Первой не выдержала мама.

— Ты хочешь сказать, что эти хулиганы отняли у тебя перчатки? — спросила она.

Костик вздрогнул, посмотрел на маму.

— Так на чём мы остановились? — спросил он.

— Ну что с тобой сделать? — сказал я.

— Со мной?

— На этом ты остановился, — сказал я.

— Ага, — сказал Костик. — Так вот. Окружили они меня и фонариками освещают. «Что с тобой сделать, очкарик?» — говорят. А я стою и соображаю: их ведь много, а я один. А кругом, как на зло, ни души, хоть бы милиционер какой. А самый главный, этакий детина, так он и говорит: «Да что с ним церемониться, пришить, и дело с концом».

— Пришить? — не понял я.

— То есть убить, — пояснил Костик.

«Не люблю мокрых дел», — говорит другой, тоже главный. Тут они немного посовещались и говорят мне: «Раздевайся, да побыстрей». Ну что мне было делать, их много ведь… Снял я пальто, пиджак. Стою в одних сапогах, дрожу. А детина и говорит…

— Это который? — спросил я.

— Тот самый, — сказал Костик, — не перебивай. Так вот, детина и говорит: «Что же ты сапог не снимаешь?»

— «Нет, — говорю я, — сапог вы от меня не получите. Куда это я без сапог денусь? Сапоги мне самому нужны». — Тут Костик снова задумался, да так сильно, что встал из-за стола и пошёл к двери.

— Куда же ты? — закричал я. — А что же дальше?

— Фу, — сказал Костик. — Что ты орёшь? Подожди до завтра, сегодня некогда.

— А как же насчёт перчаток? — спросила мама.

— Насчёт перчаток? — удивился Костик.

— Да, перчаток, твоих перчаток, — сказала мама.

— Ну хорошо, — и он заговорил быстро-быстро. — Стоим, значит, мы, переругиваемся. Они говорят «Снимай сапоги». Я говорю «Не сниму». Они: «Снимай». Я: «Не сниму!» И вдруг откуда ни возьмись — милиция, целая машина милиции. Все врассыпную. А я приметил того, что с моей одеждой, и за ним. Он бежит, и я бегу. «Отдай одежду!» — кричу. Ну, тот испугался и кинул мне одежду. Я оделся и пошёл своей дорогой. Вот только перчаток не хватило. Совсем забыл про перчатки. А то бы я ему показал.

Костик замолчал и вопросительно посмотрел на маму и на меня.

— Всё? — спросила мама.

— Всё, — сказал Костик. — Только мне потом ещё милиционер руку жал, благодарил за девушку. Это она их по телефону вызвала.

— Теперь всё? — спросила мама.

— Теперь всё, — сказал Костик.

Мама с шумом встала из-за стола.

— И не стыдно тебе, — сказала мама, — и не стыдно тебе при ребёнке такую околесицу нести.

— Так и знал, что не поверишь, — совсем расстроился Костик.

— Да за кого ты меня принимаешь, что я, дурочка какая? — сказала мама.

— Нет, ты не дурочка, — сказал Костик, — ты очень даже умная.

— Ну вот что, — сказала мама, — я вам больше перчаток покупать не буду. Ходите по магазинам сами.

— Хорошо, — сказал Костик, — мы пойдём по магазинам.

И мы с Костиком пошли по магазинам. Ходили мы очень долго, но магазины всё попадались нам не те. И чего только там не было: и фрукты, и часы, и фотоаппараты, и лыжи, и духи, и швейные машины, и вино, и всяческие принадлежности, но перчаток там не было. Мы очень устали и зашли в мороженое и заказали по двести граммов.

— Да, — сказал Костик. — Очень умная у нас мама. Физик.

— Да, — согласился я. — А что такое физик?

— Физик? — Костик задумался. — Ну как тебе сказать? Вот я композитор. Понятно?

— Понятно.

— Так физик — это совсем наоборот.

— Что наоборот?

— Наоборот, чем музыкант.

Я ничего не понял.

— А историю с перчатками наврал? — спросил я.

— Наврал, — вздохнул Костик.

— А на самом деле?

— На самом деле, — сказал Костик, — приехал к нам в город очень знаменитый американский композитор. Раньше он был русский, вернее поляк, а потом стал американский. Очень известный композитор. И пригласили меня на встречу с этим композитором. И вот, иду я туда, поднимаюсь по лестнице, а перчатки на тесёмочках болтаются. И подумал я: неудобно, засмеёт меня композитор. Ну, снял я перчатки и спрятал на лестнице за батарею. Поговорил с композитором, иду обратно, а перчаток и нет, украли перчатки.

— Да, — сказал я, — тоже странная история.

Вышли мы на улицу. Костик что-то обдумывал. Около доски с цирковыми объявлениями я немного задержался.