Нина Артюхова - Светлана

Милочка, восхищенная собственным мужеством, держит на ладони белый коренной зуб без корня, гладкий сверху, остро-изломанный внизу.

Наконец все девочки затихли, и в комнате мальчиков тоже не слышно стало даже шепота.

Короткие шажки босых ног… какое-то царапанье у двери. Милочка порывается выйти во двор.

— Милочка, ты куда? Нельзя выходить, спать надо!

У Милочки в кулаке зажат роковой зуб.

— Светлана Александровна, можно я выйду на террасу, его куда-нибудь выброшу?

Наконец и Милочка, забросив зуб подальше в траву, угомонилась.

Светлана присела на лавочке под окном.

В соседнем корпусе будто улей жужжит — не умолкают разговоры. Там — мальчики, третий отряд. Вожатый нудно и беспомощно взывает к их сознательности.

Подошел Толя, что-то сказал в окно властным голосом — жужжание прекратилось.

К Светлане подсела девушка с розовым лицом и пухлым подбородком с ямочкой — педагог четвертого отряда:

— Спят?

— Спят!

— И мои девочки тоже спят.

«Мои девочки» — так говорила Тамара Владимировна про девочек своей группы. Светлана была в числе девочек Тамары Владимировны. Давно ли это было? А теперь у Светланы свои девочки, свои мальчики.

— Я рада, что попала к девочкам в отряд, — говорит педагог. — С мальчиками беспокойнее. Подерутся, помирятся — ничего не поймешь! У девочек все понятнее.

«Чудачка! — подумала Светлана. — Второй год уже преподает. Ну, а если бы ее послали в мужскую школу или работала бы не в большом городе, а там, где мальчики и девочки учатся вместе?»

Светлане даже захотелось в виде протеста к такому желанию спокойной жизни попроситься в следующую смену именно к мальчикам — в третий или даже в первый отряд. С малышами, конечно, довольно-таки хлопотливо, но Светлана была уверена — дело пойдет.

Тогда в райкоме спросили: «Работу с детьми любите?» — «Люблю, конечно!»

Ребята очень чувствуют, когда их любят.

В первые же дни у Светланы нашлись помощники. Оказалось, например, что Милочка прекрасно умеет заплетать косы. Тридцать человек в отряде, половина из них девочки — вот вам почти тридцать косичек! Не трудное дело, но трудоемкое.

Коля оказался неплохим председателем совета отряда. Бывали у него, конечно, срывы — мальчику с такими глазами нельзя не озорничать. Он был очень чувствителен к похвале. Когда ему говорили, что он хороший мальчик, это действовало на него, как гипноз.

«Необычный» талант Павлика не заглушили. Ему поручили иллюстрировать отрядную газету — Павлик действительно очень неплохо рисовал.

По вечерам, когда ребята затихали на маленьких кроватях, Светлана лежала на своей большой, прислушиваясь к тишине. Это было похоже на детский дом, только на детский дом, где все переменилось, на детский дом, где она — уже не ребенок.

Светлана попала в отряд к мальчикам гораздо раньше, чем рассчитывала.

Заболел вожатый третьего отряда. На смену ему прислали девушку, которая решительно заявила, что с мальчиками она не справится.

Светлане очень не хотелось расставаться со своими малышами — привыкла к ним за неделю.

Интересно было наблюдать, как ребята менялись. Одни были слишком тихие и скромные — их удалось расшевелить, стали поживее. Другие, непокорные индивидуалисты, втягивались понемногу в лагерную жизнь, привыкали к дисциплине. Жалко расставаться с малышами — хотелось довести их до конца смены. Но…

Совещание о судьбе третьего отряда происходило в крошечной комнате старшего вожатого, обладавшей способностью, не растягиваясь, вмещать в себя до десяти человек, а иногда и больше — это зависело от размеров человека.

Светлана встретилась глазами с Толей:

— Толя, давай я попробую. Я даже хотела просить в следующую смену дать мне мальчиков.

— Что значит «попробую»? — суховато возразил Толя. — Что за дегустаторское выражение? Если возьмешь третий отряд, так и будешь его вести, а не пробовать. Берешь?

— Беру, — сказала Светлана.

— Вот это другой разговор. Советую тебе с первого же дня натянуть вожжи потуже. Потом можно отпустить — ребята и не заметят этого.

Неожиданное встретило Светлану в новом отряде с первого же дня. Она сделала замечание одному из мальчиков:

— Женя Бобров, какой же ты пионер — обижаешь маленького!

Мальчуган, обиженный Женей Бобровым, слезливо ответил:

— А он и не пионер вовсе!

— Как — не пионер? — удивилась Светлана. — Почему же у него красный галстук?

Женя Бобров угрюмо молчал, молчали и другие ребята. Светлана не стала расспрашивать дальше. Когда ребята увлеклись игрой в городки, она отозвала в сторону председателя совета отряда:

— Игорь, ты с Бобровым в одной школе учишься. Это правда, что он не пионер?

— Правда.

— Почему же он надевает галстук?

— Светлана Александровна, не он один. Андрюша Синицын тоже еще не пионер и тоже галстук надел, когда в лагерь приехал.

— Как же так? — сказала Светлана. — Ведь они не имеют права носить красный галстук.

— Конечно, не имеют права, — согласился Игорь. Видно было, что он и осуждал самозваных пионеров и в то же время сочувствовал им.

— Светлана Александровна, ведь им обидно: все мальчики у нас в отряде уже пионеры, а они нет.

— Ваш отрядный вожатый знал об этом?

— Знал. Он им говорил, чтобы не надевали. И я говорил.

— Ну, и что же?

— Ну, расстроились они. Тогда мы перестали говорить. Ведь плачут, жалко.

— А Анатолий Николаевич знает?

Игорь пожал плечами:

— Должно быть, нет.

Светлана думала об этом весь вечер и даже ночью. Посоветоваться с Толей? Очень не хотелось. Хотелось справиться самой.

Проще всего, разумеется, оставить все как есть, посмотреть на это дело сквозь пальцы, как уже было сделано до нее.

«Нет, не хочу!» — решила Светлана.

На следующий день, когда ребята занимались с физкультурником на лужайке у реки, Светлана увела Андрюшу и Женю подальше в лес, сказав, что нужно принести веток для украшения пионерской комнаты.

Они дошли до срубленной ели. Светлана выбрала несколько красивых веток с шишками. Срезав ветки, мальчики сложили их кучкой и присели на траву. Светлана села рядом с ними.

Мальчики были совсем разные. Женя — худой, вертлявый и очень безалаберный. Он был похож на деревянного игрушечного паяца, которого дергают за шнурок, отчего руки и ноги начинают бесполезно двигаться.

Андрюша, наоборот, мягкотелый увалень, лишних движений не любил.

— Вы в одном классе учитесь? — спросила Светлана.

— Да, — сказал Женя, — даже за одной партой сидим.

— В каком классе?

— Перешли в шестой.

— Почему вас еще не приняли в пионеры?

— Меня, — сказал Женя, царапая пальцами смолистую еловую шишку, — из-за дисциплины.